Морпех – победитель магов

– Из открытой печати. Ты, старлей, тоже хоть иногда «Голос Севастополя» почитывал бы… Оно кругозор-то расширяет.

– «Голос Севастополя»! Кто ж мне дает? – Щукин покраснел – как всякий раз, когда приходилось бесстыдно врать. – Я когда до кают-компании добираюсь, там только телефонный справочник и остается. Да еще устав строевой службы… Все остальное – на руках!

Вообще-то в редакции «Голоса Севастополя» работала его девушка, Ксения. И Щукину, после недавней очень серьезной размолвки, которая, пожалуй, тянула на разрыв отношений, каждая буква в «Голосе Севастополя» напоминала о ней…

Разговор Щукина со старшиной, происходивший у приоткрытой бортовой двери с «Утесом» на шкворне, был прерван капитаном Барановым – командиром взвода и непосредственным руководителем операции по освобождению многострадального сухогруза.

– Товарищ старшина, ставлю боевую задачу, – обратился Баранов к дяде Вове. – Будете бить из пулемета туда, куда красными ракетами дадут целеуказание с катеров… Это понятно?

– Более чем.

– Без целеуказания не стрелять. Без моего прямого приказа тоже, – продолжал Баранов. – Когда обе группы с катеров поднимутся на борт и дадут нам «добро» на высадку, вы берете «Печенег» и идете замыкающим с отделением Шведенко, – с этими словами капитан махнул рукой в глубь транспортного отсека, где, подобно голодным стервятникам на утесе, восседали бойцы второго отделения.

– Так точно!

Пока капитан Баранов говорил, Щукин прогнал через свое воображение картинку самого наиближайшего будущего.

Вот два штурмовых катера «Белуга» лихо подлетают к покрытым ржавыми потеками бортам сухогруза с обоих клюзов. Летят на палубу выстреленные из специальных линемётов концы. Лязгают о металл «кошки». Под прикрытием огня – ритмично щелкают по глухому фальшборту пули – наверх лезут стрелки из отделений кавказца Ачасоева и северянина Рытхэу…

Вот в этом месте, возможно, потребуется деятельное участие дяди Вовы и его «Утеса». Если пиратам вдруг покажется, что они имеют возможность напружинить хвост на русских морпехов, задача дяди Вовы – хвост им этот открутить…

Затем что?

Затем штурмовые группы понесутся по палубе к входам в трюм и к трапам, ведущим на надстройки.

В это же время пилоты завесят «Ка-62» над крышей мостика и настанет черед их отделения.

Впереди – бойцы Шведенко.

За ними – дядя Вова с верным «Печенегом».

И наконец он – Щукин. Несокрушимый, как Валуев, и невыносимо крутой, как Джейсон Стэтэм.

Ну и переводчик Мустафа – у него, Щукина, под мышкой.

Но реальность смело перечеркнула это батальное полотно.

Второй пилот, свесившись через подлокотник, заглянул в транспортный отсек и прокричал несколько слов.

Но что-то было не так – ни Щукин, ни Баранов не услышали ни звука в своих наушниках.

«Не слышу!» – жестом показал Баранов пилоту.

«Отбой!» – точно так же, на языке жестов, разъяснил пилот в ответ.

– Но почему «отбой»?! – заорал Щукин, пытаясь перекричать турбины.

«Всё потом!» – отмахнулся пилот.

Машина, заложив крутой вираж, легла на обратный курс.

Щукин, дядя Вова, Баранов и все отделение Шведенко с тоскою смотрели на то, как их чернокожие цели приплясывают на палубе от счастья и крутят вертолету факи.

Кривляющиеся пираты делались всё меньше, а Индийский океан вокруг – наоборот, всё неохватнее. Настроение неумолимо ползло вниз. Вопросы множились.

«Только зря разбудили», – зло подумал старлей Щукин, закрывая красные от перманентного недосыпа глаза.

Часть первая

Глава 1. Добрый доктор с «Академика Вавилова»

22 мили на ост от Сокотры

Индийский океан, Аденский залив

После ужина, неожиданно для всех, назначили совещание, на которое Щукину было невыносимо лень идти.

Мало что он ненавидел так люто, как говорильню.

Но он, конечно, пошел. Флот – это не то место, где что-то можно всерьез ненавидеть и куда-то всерьез не ходить.

Как оказалось, Щукин явился последним. Командир фрегата капитан второго ранга Васильчик уже хлебал из серебряной ложечки свой черный чай с лимоном, комвзвода Баранов чистил ногти засохшим жалом исписавшейся авторучки, дядя Вова, в миру старшина Незванов, сидел у иллюминатора с отсутствующим видом, а командиры отделений – Рытхэу, Ачасоев и Шведенко – образовали живописную группу на обитом искусственной кожей диванчике.

Щукин занял свободный стул рядом с дядей Вовой.

Однако его присутствие, казалось, ничего не изменило. Баранов молчал. Васильчик – тоже. От командиров отделений никто ничего другого и не ожидал.

– Кто-то еще должен прийти, я так понимаю? – спросил старлей дядю Вову шепотом.

– Дед Пихто, – пробормотал старшина бездумно. Мыслями он был далеко – на Графской пристани Севастополя, среди красивых барышень и лепечущих трогательную ерунду туристов.

Но тут на вопрос Щукина ответила сама жизнь: дверь распахнулась, и на ворсистый ковер кают-компании ступила нога в дырчатом кожаном ботинке ценою в четверть зарплаты Щукина. Это был прикомандированный к их фрегату на время боевой службы майор Грошев – офицер особого отдела штаба Черноморского флота.

За ним, словно тень за хозяином, вошел совсем незнакомый Щукину персонаж. Человековедческих навыков старлея хватило на то, чтобы не обмануться: несмотря на загар, несмотря на арабский народный костюм, состоящий из тюрбана и длинной хлопчатобумажной рубашки, именуемой «галабея», перед ними был белый человек, причем русский, причем имеющий некоторое отношение к флоту. Уж больно уверенно он ступал по палубе, закоренело сухопутный люд так не умеет.

– Буду краток, – явственно подражая президенту, портрет которого красовался у него в каюте над фотографиями жены и дочки, начал Грошев. – Прервать операцию по освобождению сухогруза «Академик Вавилов» нас заставил ультиматум сомалийских пиратов. Мы думали, что экипаж корабля заперся в машинном отделении сухогруза, как это обычно происходит. Но главарь злоумышленников, некто Шейх Салем, который, конечно, никакой не шейх, а злостный рецидивист и отброс общества, – при этих словах особиста все присутствующие морпехи как по команде плотоядно осклабились, – вышел с нами на связь. Он заявил, что моряки взяты в заложники и, более того, вывезены с борта сухогруза в надежное место… То есть штурмуй мы сухогруз или не штурмуй, освободить экипаж мы не сможем.

– А, кстати, Гриша, можно вопрос? – вклинился кап-два Васильчик. Только ему позволялось перебивать такую шишку, как Грошев, и звать его «Гришей».

– Ну.

– Ты говоришь, заложники в надежном месте. Но кто в таком случае управляет «Академиком Вавиловым» и, главное, работает с судовой машиной?

Щукин, дядя Вова и другие одобрительно закивали. Вопрос был дельным.

Обычно ведь как? Пиратам еще хватает ума, чтобы управляться с навесной бензиновой тарахтелкой на своем катере. Но вот уже справляться с исполинским, но таким нежным судовым дизелем им клепки недостает. И чему здесь удивляться, если маслопупской премудрости учат по три-четыре года в мореходках, тогда как многие из чернокожих робингудов и читать-то не умеют!

Вопрос, как показалось Щукину, поставил особиста в тупик. Он бросил ищущий взгляд на своего спутника в галабее, как будто тот должен был знать ответ. Но незнакомец лишь испуганно пожал плечами.