Вселенные моей любви

Вселенные моей любви
Александр Зиборов

Порой очень сильной любви мало одной вселенной – столь далеко она выходит за привычные рамки…

Александр Зиборов

Вселенные моей любви

Это было осенью.

Открылась дверь и в комнату вошла она – восемнадцатилетнее чудо с чудными изумрудными глазами на милом конопатом личике в обрамлении шара солнечного цвета волос. Девушка была похожа на небывало симпатичное солнышко, но у меня родилась ассоциация с ночным светилом – «луноликая».

Гостья обвела нас своими лучистыми глазами и мягким волнующимся голосом произнесла:

– Я к вам.

«К нам» – это значит, в литературный клуб при городской молодёжной газете «Юность». Еженедельно по вечерам тут проводились «посиделки» местных талантов.

Выяснилось, что её зовут Ольгой, фамилия простая – Бабушкина. Живёт в другом городе, маленьком районном центре, у нас проездом и кто-то ей сказал про то, что при газете в определённое время собираются различные литературные дарования. Призналась, что пишет стихи.

Ей предложили что-нибудь почитать для знакомства. Ольга ответила, что стихи не взяла, просто не знала, что понадобятся, но многие помнит наизусть. И принялась их читать с лёгкой милой картавостью.

Мне её стихи очень даже понравились, особенно тем, что в них фигурировали многие персонажи греческих мифов, которые я с детства любил.

После окончанию собрания клуба с друзьями пошёл провожать Ольгу. Иы довели её до остановки и она уехала к себе домой.

Позже Ольга иногда появлялась на наших литературных сборищах, читала свои стихи. Запомнились строчки из только что написанного: «Осень – клоун с душой нараспашку в рыжем наряде приходит опять…»

Всем понравился образ осени – рыжего клоуна. Прозвучало, что до подобного сравнения до неё не додумался никто из поэтов.

Мне подумалось, что Ольга вообще вся осенняя – цветом волос, конопушками на округлом лице, мягкостью в голосе.

Обсуждали мы и творчество других. Читал своё и я, коротенькие иронические рассказики. Их хвалили.

Ольга восхищалась ими и нередко повторяла: «Ты фантастически талантлив!» Меня радовала не столько сама по себе похвала, сколько искренние интонации её голоса. Изумрудные глаза при этом светились.

Как-то так получалось, что мы в клубе обычно оказывались рядом, часто общались и после собраний. Постоянно провожал её потом до остановки. Остальные тактично отходили, тем самым признавая нашу взаимную симпатию.

Я видел в зелёных глазах Ольги трепетное чувство к себе, но…

С душевной мукой вспоминал, что её старше на одиннадцать лет, у меня жена и двое детей. Да, с супругой дела не ладятся, но семья есть семья. У нас же дети!..

Это даже не охлаждало – остужало…

Что-то заставило прочитать ей стихотворение «Русь» Александра Блока, которое я помнил наизусть:

«Ты и во сне необычайна.

Твоей одежды не коснусь.

Дремлю – и за дремотой тайна,

И в тайне – ты почиешь, Русь…»

Мечтал увидеть не Русь, а Ольгу спящей… рядом с собой, но вместе с тем был проникнут твёрдым намерением: «твоей одежды не коснусь». Нельзя портить жизнь наивной девушке, только-только вступающей в жизнь. Она – молодая, красивая и талантливая. Всё у неё получится, её ждёт большое будущее. Я же буду только помехой.

Потому я её и не коснулся: ни разу даже не обнял, не поцеловал, не говоря о большем. Не говорил о своих чувствах. О них она могла лишь догадываться, угадывать по моему лицу да что-то читать в моих глазах,

Затем в нашем знакомстве наступил примерно полуторагодичный перерыв. Я Ольгу не видел.

Но вот однажды она позвонила мне на работу, как-то чудом выведав мой телефон.

Мы встретились, прогулялись по улице, посидели на лавочке в сквере.

Ольга призналась, что она встречалась с парнем, до свадьбы дело не дошло, но у неё есть сын. Отец признавать его отказывается, твердит, что не от него.

«Хотя все говорят, что они с сыном – одно лицо…»

Не помогает, алиментов платить не хочет.

Я жалел Ольгу, зная, что она живёт с матерью и младшей сестрой, отца у неё нет. Не знал, чем её утешить, не мог подобрать слов…

Пришёл домой в отвратном настроении, а тут ещё и с женой поцапались из-за пустяка. Я ушел в другую комнату и лёг на диване.

На душе было муторно, как говорится, кошки скребли.

Вспоминал Ольгу с её огромной личной трагедией.

С горечью думал, а я-то боялся испортить её жизнь? Она у неё уже испорчена! И не мной, совсем не мной. Я же боялся даже тронуть её. А ведь я был бы в любом случае не хуже, чем этот неизвестный мне мужик: обязательно признал бы ребёнка, не отказывался бы от него, помогал бы, сколько только мог. Ругал себя: зачем я был столь робок, нужно было пойти на отношения с Ольгой, а там пусть будет то, что будет…

В стороне воздух словно бы осветился, сгустился и вдруг в комнате оказался неизвестный мне мужчина.

Меня затрясло от увиденного. Я растерянно моргал глазами: это действительно явь или он мне только снится?..

Неизвестный был облачён в тёмный комбинезон и полушлем на голове, не позволявший разглядеть его лицо. Талию опоясывал такого же цвета ремень с большой пряжкой. Несмотря на абсолютно чёрный цвет одежды, она словно бы светилась каким-то тёмным светом…

«Тёмным светом? – мелькнула мысль. – Чёрного света не бывает!..»

Мужчина шагнул ко мне:

– Ну, привет, Александр! – и протянул свою руку в перчатке.

Я поднялся и машинально пожал её, спросив:

– А как вас звать?

– Во-первых, не «вас», а «тебя». Во-вторых: я – это ты. И звать меня точно также – Александр. И фамилия та же, как и всё прочее, можешь не сомневаться.

– Не может быть! – ахнул я.