Проект ВИЛ

Она наклонилась вперёд и протянула мне планшет. Я с трудом оторвал взгляд от её ног и принял его из её рук. Там была написана моя биография с не самым удачным, на мой взгляд, фото. Моя учёба в третьесортном государственном институте, личные качества, убеждения и даже моя первая любовь – Наташка Ефимова – здесь тоже была указана. Сообщалось, что я благонадёжен, сдержан, аккуратен, обладаю академическими знаниями в области истории и права.

– Да, всё верно, – пробормотал я.

– Борис Сергеевич, – она сцепила пальцы в замок и сложила их на колено, – Вы знаете, чем занимается корпорация «Ранасентия»?

– Э… – я постарался выудить из памяти всё, что знал о них. – Корпорация «Ранасентия» является мировым лидером в области биотехнологий и генетических улучшений. Компания обладает огромным числом патентов на биоулучшения солдат для министерства обороны и силовых ведомств. Выращивание внутренних органов для трансплантации достигло идеала: они могут полностью заменить исходные без вреда для здоровья. Трансплантация доступна всем обладателям медстраховки «Ранасентия». Приоритетом новых разработок является биологическое бессмертие каждого человека в классическом понимании.

Я откинулся на спинку стула, довольный тем, что смог вспомнить рекламу, которую видел, наверно, миллион раз. Алина чуть улыбнулась:

– Вы правы. Основная задача – бессмертие для всех. Наши конкуренты из «Окассио», делают ставку на цифровую копию личности, которая переживёт тело. Мы же намерены подарить человечеству надежду на биологическое возрождение человека. Никаких копий. Мы оставили конкурента далеко позади и для окончательного успеха нам нужны вы.

Улыбка медленно сошла с моего лица, я сел на краешек стула и аккуратно сложил руки на колени.

– При всём уважении и радости вашего внимания ко мне, я не имею ни малейшего представления, как именно я могу помочь вам. Уверен, что у вас здесь и так работают лучшие специалисты.

– Боюсь, что специалистов в вашей области у нас недостаточно, – вздохнула она. – Если вы согласитесь, вы будете пресс-атташе одной, гм, известной личности. Этот человек определённое время отсутствовал и его необходимо будет вводить в курс дела мировых событий. И в те из них, которые он определённым образом пропустил. Вопросов у него будет много. И здесь как нельзя лучше пригодятся ваши знания истории. Я изучила вашу биографию: лучшие оценки на курсе, несколько научных трудов по истории. Нас очень заинтересовали ваши работы. Кроме того, вы достаточно долго работали в министерстве иностранных дел и у вас большой опыт работы с людьми, скажем так, разных взглядов.

Я смотрел на неё, не имея ни малейшего представления о чём она говорит.

– К примеру, это ведь ваши работы?

Она развернула ко мне планшет с моей статьёй об анализе причин Первой крестьянской революции девятьсот пятого – девятьсот седьмого годов прошлого века. Отчасти, тема тогда была выбрана потому, что трудов об этом уже была написана уйма. Алина листала изящным пальчиком страницы на планшете, показывая мои труды сомнительной научной ценности.

– Понимаю, что для вас это звучит очень туманно, – она элегантно убрала прядь волос за ухо. – Но вы должны понять нас: проект ВИЛ – это наш головной проект, за ним лично следит директор – господин Симонов. Мы вынуждены соблюдать определённую секретность. И, я боюсь, вам придётся давать согласие на работу вслепую. Подумайте до завтрашнего дня и позвоните мне, когда примите решение.

– Но о чём подумать? Вы мне ничего не сказали. И не спросили. Алина, весь наш разговор мы могли бы провести по телефону. Я ни в коем случае не против, но я не понимаю…

Она снова улыбнулась, как мне показалось, смущённо.

– Борис, мы рассчитывали, что с вами будет говорить глава проекта. Но случился один, скажем так, инцидент, поэтому к вам и вышла я. Но необязательно задавать вопросы, чтобы оценить человека, верно? Мы с вами пообщались, я вас оценила. Существует и более глубокий метод анализа кандидатов и вы через него, безусловно, пройдёте, но боюсь, что мы ограничены по времени в поиске кандидата, здесь я буду с вами откровенна. Кроме того, мы же не можем заставлять вас. Вы сами должны всё обдумать и принять решение.

– Да я и сейчас могу принять решение, – поспешно сказал я. – Я к вашим услугам.

Я почему-то покраснел, а она вновь обольстительно улыбнулась.

– Всё же подумайте, до завтра, Борис, – Алина встала. – Вот моя визитка. Слава нашей корпорации велика, не сомневаюсь, но нам бы не хотелось, чтобы вы принимали такие судьбоносные решения так резко. Хотя такое доверие очень приятно. Завтра глава проекта, в случае вашего согласия, будет готов с вами поговорить и принять вас в нашу команду.

Она дала мне строгую визитку с логотипом компании: «Алина Владимировна Трамикс. Специальный консультант». До лифта мы шли молча. Напоследок, она подарила мне ещё одну лёгкую улыбку и двери лифта закрылись. Внизу меня ждал всё тот же водитель. Не спрашивая адрес, он повёз меня домой.

Снаружи смеркалось. По пыльным улицам, за стеклом седана, неустанно, спешили люди. Возле метро, как всегда, было столпотворение. Я смотрел сквозь них и думал. Хотя, о чём тут можно было думать? Работа на корпорацию (о чём я не мог даже мечтать), да ещё и в качестве пресс-атташе. Что может быть проще? Напоминать какому-нибудь давно выжившему из ума старому маразматику какой сегодня год и составлять для него речи. Шикарная работа. Беда только в том, что это может быть временная должность, пока корпоративный старпёр однажды не помрёт. Но уж вернуться к неработающему кондиционеру и Валере я всегда успею.

Машина остановилась. Водитель сидел неподвижно. Я, не прощаясь, выбрался из седана и поёжился от вечернего ветра. Возле мусорных баков толпились подростки и с уважением поглядывали то на меня, то на удаляющуюся шикарную тачку. Только сейчас я вспомнил, что забыл куртку в кабинете Алины.

За столом консьержа сидел бессменный Сергей и пялился в старый видеоэкран. Показывали итоговую вечернюю передачу: вездесущая Аннет Солнечная, с улыбкой до ушей, рассказывала об успехах нашей страны в экономике.

– Видал? – с гордостью спросил Сергей, жуя бутерброд и тыкая толстым засаленным пальцем в экран. – Я же говорил, что это временные трудности? Как они сказали? Рецессия, во! Сейчас пойдет дело. Это всё ренегаты эти чёртовы. Панику разводят. Рост цен, безработица, зарплаты. Работать надо уметь и тогда не жравши не останешься. Цены на яйца у них подскочили! Вот так беда! Вот и говорят, что сезонная проблема, понимаешь? Сейчас, сказали, новых поставщиков нашли, говорят, что выровняется всё к следующему кварталу. Пойдёт, пойдёт дело!

– Тебе-то что с этого? – бросил я на ходу к лифту.

– Как это что? Это наша страна, между прочим! Наша Родина! Тут нашим детям расти, внукам. Ты им зла что ли желаешь?

Я только махнул рукой. Кнопка с цифрой «семь» нажалась с третьего раза и лифт, с железным скрежетом, стал подниматься. Кабина дёргалась, то ли пытаясь взлететь, то ли рухнуть с грохотом вниз. Я крутил визитку Алины между пальцами. От неё приятно пахло какими-то цветами, запах оставался у меня на пальцах. Двери с лязгом захлопнулись у меня за спиной. На лестничной клетке царил полумрак и чем-то воняло: похоже, соседи опять просто поставили мусор возле входной двери. Я вздохнул и открыл свою дверь. Дом встретил меня духотой, оставшейся после дня и затхлым воздухом, полным пыли.

Глава 2

Не спалось. Когда стоишь на перепутье, то не можешь усидеть на месте, хочется поскорее окунуться в новое, тем более, если оно сулит тебе счастье. Не было ни одной причины сомневаться в том, что в корпорации меня ждёт рай земной. Где-то позади этой радости мельтешила мысль, что всё это не всерьёз. Что завтра утром я позвоню по номеру на визитке, а мне никто не ответит. Или возьмут трубку и рассмеются, когда услышат, что какая-то чернь вздумала работать в их сияющей башне. Я буду что-то растерянно лепетать о том, что мне назначено, что меня пригласили, а они продолжат смеяться и, не дослушав, бросят трубку. А потом надо мной будут хихикать в МИДе, куда я потащусь на метро и буду долгие недели делать вид, что ничего этого и не было. Что это я так решил всех разыграть и повеселить.

Я смотрел в потолок, слушал шум машин внизу и представлял себе свою будущую жизнь. Перед глазами летали шикарные особняки, интерьеры которых я так плохо себе представлял. Хотя какие особняки? Мы говорим про пресс-атташе. Но они точно живут лучше меня, без сомнений. Да, нам всегда кажется, что мы живём плохо. Гоним от себя мысль, что у нас есть всё для жизни: крыша над головой, даже если она берётся в аренду. Пища, пусть и не полезная, но сытная. Работа, пусть и не любимая, но позволяющая изредка себя баловать.

И может показаться, что наше стремление к лучшему, к комфорту, свежему воздуху, вкусной еде – это эгоизм и капризы, но это не так. Человек так устроен. Так устроена наша психика. Нам всё время мало, мы всегда тянемся к большему. Если бы нашего далёкого предка всё устраивало, он никогда бы не выбрался из своей пещеры и не взял в руку палку. Недовольство своим положением, своими возможностями, своей безопасностью и невозможностью набить живот вкусной едой, заставляли его развиваться, придумывать всё новые способы добычи пищи, защиты себя и убийства более удачливых сородичей.

И этот механизм, благодаря которому мы сегодня строим вторую колонию на Луне и пытаемся воскрешать мёртвых, до сих пор с нами, хотя необходимости в нём, конечно же, больше нет. Мы вечно будем всем недовольны, мы всегда будем хотеть большего. И по-настоящему счастлив лишь тот, кто довольствуется тем, что у него есть сегодня. Завтра может и не наступить. Этим людям нужно ставить памятники и ровняться на них. Потому что осознание этой истины и есть путь к счастью. Но знать истину и следовать ей – это не одно и то же.

Под утро мне удалось немного подремать, но в какой-то момент я проснулся, решив, что звонит смартфон. Я схватил гаджет в руку: никаких пропущенных. За окном небо уже светлело. Я сразу позвонил Алине, даже не удосужившись посмотреть, сколько сейчас времени. Пока шли гудки, я с испугом взглянул ещё раз в окно и понял, что только-только занимается рассвет.

– Алло? – голос Алины ни на йоту не был сонным.

– Я обдумал ваше предложение, – как можно более буднично сказал я. – Готов работать у вас в качестве пресс-атташе и участвовать в вашем проекте. Я полностью в вашем распоряжении.

– Хорошо. Рада это слышать. Я отправлю за вами машину, она прибудет к девяти утра. Имейте в виду, что из-за важности проекта, вам иногда придётся по несколько дней проводить в стенах штаб-квартиры. Но о подробностях позже. Спасибо за доверие.

Я с облегчением вздохнул, отложил смартфон и остался сидеть на кровати в одних трусах. Только сейчас я понял, что ничего не спросил у неё ни об условиях труда, ни о заработной плате. Не говоря уж о графике. «Ерунда, – подумал я. – Вряд ли придётся по двадцать часов грузить уголь или работать в долг». Это же «Ранасентия»! Одна из мегакорпораций! Часы показывали начало седьмого, а это значит, что звонить Татьяне Августовне и расстраивать её новостями о потере такого ценного клерка, как я, ещё рановато. Стоило позавтракать. Соседи сверху уронили на пол что-то тяжёлое так, что мой потолок содрогнулся. Я поморщился и поплёлся на кухню.

Наспех проглотив порошковый омлет и запив его растворимым кофе, я постарался найти наиболее приличную одежду. Вчера вечером мне в голову эта мысль не пришла, а сейчас что-либо гладить или, уж тем более, стирать времени не было, так что пришлось довольствоваться серыми брюками и чуть мятой рубашкой, которая висела у меня в шкафу, кажется, с выпускного. Я критически посмотрел на себя в зеркало: меньше всего я был похож на пресс-атташе важной шишки из «Ранасентии». Скорее на работника банка. Что, в принципе, тоже неплохо.

За окном, тем временем, разгорался новый день и он обещал быть таким же солнечным, что и предыдущий. На уровне моего окна промелькнул полицейский дрон. Кроме рокота поливочных машин и автобусов, внизу нарастал бесконечный поток обычных машин. Пешеходы вовсю спешили на свои скучные, обычные и малооплачиваемые работы. Пронеслась, с мигалками, частная скорая. Спохватившись, я набрал Татьяну Августовну.

– Да, Боря, – устало ответило начальство.

– Татьяна Августовна, меня вчера пригласили на собеседование…

– Да-да, – всё так же устало перебила меня Татьяна Августовна. – Мне уже звонили. Поздравляю и удачи тебе на новом месте. Ты теперь большой человек. Ты нас не забывай, Боречка.

Как опытный бюрократ, она не упускала возможности завести полезные знакомства с влиятельными людьми. Хотя ещё месяц назад наотрез отказывалась выписывать мизерную премию, объясняя это тем, что «всех этих клерков самая дешёвая сеть «Окассио» заменит». Забывая, правда, что такая сетка стоит дороже всех нас, включая наши внутренние органы.

Ровно в девять ноль-ноль внизу меня ждала машина. Я спустился в фойе. Сергей буквально прилип к маленькому окошечку, пытаясь рассмотреть шикарный седан. Старенький стол был готов рассыпаться в пыль под брюхом консьержа. Сергей только что не повизгивал от восторга.

– Ты видал? – он отлип от стекла, оставив на нём жирный след. – По чью душу приехали, интересно? Заблудились может?

– Это за мной, – почему-то мрачно ответил я.

Сергей открыл рот и так и остался сидеть. Всё тот же водитель, всё так же молча, открыл мне дверь и мы поехали в штаб-квартиру. Пару раз я пытался с ним заговорить. Хотя бы о том, сколько обычно тут платят, как тут с отпусками и как у них вообще? Но водитель говорил только, что не может обсуждать это со мной. Очень сомнительно было, что ему запрещено обсуждать свою зарплату, но настаивать я не стал. Ничего, подумал я, вот получу должность, будешь меня ещё до дома официально возить и за пончиками с кофе мне бегать.

От мысли, что я впервые в жизни смогу заставить кого-то носить мне кофе, мне как-то сразу полегчало. Даже перспектива личного водителя не казалась тем, что может затмить возможность получения бодрящего напитка по первому свистку.

Машина неслась по пыльным улицам. Мы проскочили полицейское заграждение: полицейские и взглядом не повели в нашу сторону. Ближе к штаб-квартире, нам стали попадаться такие же седаны, как наш. У всех был золотой змей на боку и все двигались в том же направлении.

Через двадцать минут знакомый лифт уже поднимал меня наверх. На этот раз, меня никто не встретил и я в растерянности вертелся посреди коридора. Я совершенно не мог вспомнить, где находится кабинет Алины. Если, конечно, это был её кабинет. Откуда-то неподалёку доносился мерный гул каких-то механизмов. Послышались шаги и ко мне подошёл мужчина в мешковатом коричневом костюме. Он обладал резкими движениями и военной выправкой. Маленькие, глубоко посаженные глаза внимательно осмотрели мою мятую рубашку и впились в мои глаза, не отрываясь.