Операция бюрократия

– Что случилось? – спросила женщина, поддерживая мужа под локоть.

– Горе случилось, родная, – слабым голосом ответил он.

– С кем горе?

– Со страной…, с людьми…, со всеми нами!

Зоя Константиновна была очень опытной медсестрой в прошлом. Всю свою жизнь она помогала людям, правда это было уже очень давно. Но бывших медсестер не бывает, впрочем, как и учителей, врачей, офицеров и представителей многих других профессий. Отмыла, осмотрела и обработала рану на голове. Сотрясение на лицо, легкой или средней тяжести, но есть. Все это снаружи, а что внутри, что в душе? Здесь диагноз просто так не поставишь. Кто может заглянуть в сознание другого, пусть даже самого родного и близкого человека?

– Ты бы видела глаза этих ребят, Зоя, – слезы застилали его взгляд, – они были полны ненависти, по отношению к нам. Они называли нас красно-коричневой чумой и били, били нещадно и жестоко. Это были простые русские мальчишки, но я видел их в фашисткой форме! За что? За что я должен был все это пережить? – он обхватил голову руками и попытался спрятать слезы.

Жена тихонько подошла сзади, бережно обняла его за плечи и прошептала: «Все! Все прошло, все позади. Это был сон, просто страшный сон. Я рядом, я с тобой!».

– Нет, Зоинька, это не пройдет никогда! Пока я жив, я этого не прощу! Нет, не тому ребенку, который порвал мне плащ, не тем внукам, которые меня били. Я не прощу это тем, кто им приказал! – в его взгляде читалась пережитая боль, обида и унижение.

Он посмотрел на нее тем взглядом, про который она уже давно забыла. Она вспомнила, как впервые увидела глаза, пылающие неудержимой яростью.

Это была оборона. Тогда против расположения их подразделения начал работать немецкий снайпер – ас. За несколько дней он умудрился снять около десятка человек. Среди них было несколько солдат, офицеров и наших снайперов. Всем известно: лучшее средство против снайпера – другой снайпер. Фашист вышел победителем из трех снайперских поединков. Он оказался лучше трех наших ребят, а они были тоже не новички. Хороших снайперов поблизости больше не было, а жертвовать заведомо более слабыми солдатами, какой смысл?

Чтобы избежать следующих потерь, поступила задача первой очереди – подавить немца любой ценой. Для этого были назначены несколько групп наблюдателей из числа разведчиков и наиболее опытных красноармейцев. На них возлагалось ведение непрерывного наблюдения за передним краем обороны противника, с целью выявления лежки[12 - Лежка (сленг) – тщательно подготовленная позиция снайпера.] снайпера. Естественно линию соприкосновения разделили на участки и сектора. Наблюдателям через определенное время давали отдохнуть, подремать или просто посидеть с закрытыми глазами, а потом они снова выходили на подготовленную замаскированную позицию, чтобы найти, обнаружить и прекратить длинную череду подлых убийств. Это было опасно, потому что противник тоже не спал и буквально через час снял одного из разведчиков, потом еще нескольких.

Но он был полон решимости. Перед тем, как первый раз уйти на позицию, он как обычно прикоснулся губами к волосам и посмотрел на нее именно так. На его лице читалась уверенность и решимость и это было всегда: перед атакой, заданием и даже просто при виде пленных гитлеровцев.

Грамотно построенная система наблюдения дала результат: не могла не дать, потому что, очень большое количество людей очень старалось выполнить поставленную задачу. Одни всячески выманивали противника путем показа манекенов, касок и пилоток на палках, путем демонстрации биноклей и зрительных труб в вытянутых руках. Другие тщательно просматривали каждый сантиметр вражеской территории. Заметили. Один из наблюдателей доложил, что ему показалась вспышка выстрела. Незамедлительно подозрительный участок был тщательно перепахан прицельным артиллерийским огнем. Наблюдение не прекращали еще два дня, пока не поняли, что все прошло удачно – ликвидировали.

– Что ты задумал, вояка мой горемычный? – спросила Зоя Константиновна.

– Завтра собираемся на Красной площади, для заявления протеста властям! – взгляд не прекращал свечения, и она поняла, что он и его друзья не остановятся, – не такие люди.

– Не пущу! У тебя сотрясение, и ты сейчас не боец, поэтому не П-У-Щ-У!

Он подошел, улыбнулся и обнял. Глаза выражали нежность и согласие: «Защитница ты, моя родная!».

Проснулась Зоя Константиновна с устойчивым чувством тревоги. Большие настенные часы с ходиками показывали без четверти шесть. Едва нащупав ногами тапочки, женщина быстро выскочила на кухню в бесполезной надежде увидеть его.

– Ушел, все-таки ушел! – сердце было готово выпрыгнуть из груди, – на первую электричку побежал.

Желаний было сразу несколько: поехать следом за ним на Красную площадь, позвонить детям, друзьям, бежать в милицию, куда угодно лишь бы остановили, не пустили, спасли! Она чувствовала, она всей душой ощущала приближение чего-то ужасного. Внутри было ноющее предчувствие бесконечной пустоты, сердце билось в бешеном темпе, а мысли сбивались и не имели завершенности. Сколько прошло времени, она не знала, но из чувства прострации ее вывел телефонный звонок. Зоя Константиновна рванулась к аппарату и, практически добежав, резко остановилась. Сознание шептало, говорило и истерично кричало, чтобы она не брала трубку, но если бы это могло что-нибудь изменить…

Он умер тихо и как-то буднично. Жил ярко, а умер совсем спокойно в вагоне электрички. Соседи, сидящие рядом, искренне полагали, что дедушка просто задремал, и никто из них не представлял, что рядом с ними закончился земной путь Героя войны, орденоносца и настоящего человека. Врачи причиной смерти назвали инфаркт, но супруга была твердо уверена, что причиной смерти ее мужа явилось избиение ветеранов Великой Отечественной войны 23 февраля 1992 года.

* * *

Зоя Константиновна вдруг поняла, что совсем забылась и, вернувшись к действительности, увидела, что стоит и смотрит на свое отражение в зеркальной витрине дорогого магазина. Какое четкое изображение…, плохое, измученное. Устала…, совсем вымотал неприятный следователь.

Она поправила орден на правой стороне пиджака. Ну как не вспомнить мужа? Они купили этот костюм на фабрике «Первомайская заря», лет пятнадцать назад. Покупка была на то время, модная, достаточна редкая и дорогая, хотя с виду обычная двойка: юбка чуть ниже колена и приталенный жакет.

В тот вечер собирались в гости, как раз к Илье Григорьевичу, прекрасный повод для демонстрации обновки. Достав из шкафа плечики с костюмом, она с удивлением обнаружила прикрученный орден Отечественной войны II степени. Зоя Константиновна возмутилась и обиделась на супруга, жалко было дырявить дорогую вещь.

– Пусть все знают, что ты Герой! – с улыбкой произнес муж.

Поначалу, перед днем Победы, она возвращала орден на парадную форму. После праздника обратно на костюм. Потом, когда его не стало, решила навсегда оставить на жакете, потому что с памятью о нем лучше не спорить.

Память о любимом человеке…, что может быть сильнее? Конечно, она крепче и ярче непосредственно после утраты. Именно в первое время она наиболее острая и болезненная. Забывается все плохое, все ссоры и обиды. Сердце переполнено, прежде всего, болью и горечью потери, а еще теплотой и радостью от того что этот человек был в вашей жизни. Со временем все эти чувства блекнут и становятся более редкими. Что поделаешь – мы люди! Известно, что вода точит камень, а время шлифует человеческие чувства. Но есть такие переживания, над которыми неподвластно даже всесильное время.

Так было и у Зои Константиновны. В ее случае были очень яркие чувства, одиночество, трогательность, сочувствие и уважение. Их много в нашей стране, таких одиноких женщин и мужчин, потому что русский народ очень искренний и НАСТОЯЩИЙ.

Поправкой ордена дело не закончилось, ведь она была женщиной и просто обязана была себя оценить. Зоя Константиновна внимательно посмотрела на свое отражение в витрине дорогого бутика. Она увидела приятную женщину в красивом костюме серого цвета, в маленькую клеточку. Синий беретик, когда-то безумно модный, дополнял гардероб, а сумка, хотя и имела весьма потрепанный вид, все же придавала образу некоторую элегантность. Ну и пусть старомодно выгляжу, главное сама себе нравлюсь…, и милому тоже, если видит!

Довольная своим видом, женщина подошла к остановке и, присев на скамейку, принялась ждать 35-й маршрут.

– Извините, пожалуйста, здравствуйте, – обратилась к ней симпатичная девушка, лет двадцати.

– Здравствуйте, – недоуменно ответила Зоя Константиновна.

– Вы меня простите, я в кафетерии рядом с вами сидела, – с явным волнением проговорила собеседница.

– Да, я вас слушаю, девушка, не волнуйтесь.

– Вы очень мне напомнили, мою бабушку. Она тоже воевала. Ее только полгода назад не стало, – глаза девчушки излучали трогательную нежность.

– Вы, наверное, ее очень любили?

– Да, сильно! Мы были друзьями, и мне ее очень не хватает, до сих пор не могу привыкнуть, что она умерла!

– Держитесь, милая, она все равно рядом с вами. Вы, наверное, это чувствуете? Она никуда не ушла, поверьте! Она всегда будет рядом, пока вы ее помните и любите!

– Да, конечно, вы правы, вы точно такая же мудрая и напоминаете мне ее. Можно я вас угощу пирожными? Специально для вас купила, ее любимые эклеры со сливочным кремом, – она протянула небольшой пакетик.

Зоя Константиновна смотрела на милую девушку и понимала, что отказывать нельзя. Нужно было сказать ей что-нибудь трогательное и нежное, но женщина растерялась и не смогла подобрать слов. Она встала, подошла к доброму человеку с большим сердцем обняла и легонько прикоснулась губами к теплой щечке.

* * *

Зоя Константиновна ждала Хромова в неудобном кресле возле кабинета уже несколько часов. Время от времени, когда мышцы, начинало нестерпимо ломить, она вставала и прохаживалась по длинному коридору. Об этом вынужденном ожидании следователь хорошо знал, потому что сидел в соседнем кабинете и играл в нарды со своими коллегами. Игра была непростой, можно сказать мини-чемпионат, главным призом в котором был пятилитровый бочонок элитного чешского пива.

– Там твоя старушенция сидит, – доложил один из входящих в кабинет игроков, – ты бы вышел, что ли?

– Пусть посидит, ей полезно, – с раздражением ответил Хромов.

Но выйти все-таки пришлось, звонок дежурного прервал интригующую партию, призвав соревнующихся вернуться к выполнению служебных обязанностей.

– Ну что, Зоя Константиновна, принесли? – удовлетворенный тем, что посетительница не заметила его выхода их соседнего кабинета.

– Да, конечно, все сделала, Егор Андреевич. Заждалась вас, сил уже нет!

– Что поделаешь, служба! Вы знаете…, мы ведь с вами знаете, про что забыли? Правильно, те самые квитанции, которые они вам выдавали. Это же самые настоящие вещественные доказательства. Только сразу с ксерокопиями, хорошо? Ну, тогда до завтра?!

На следующий день, около десяти утра Зоя Константиновна, к своему удивлению, застала Хромова на рабочем месте. Он был весел, бодр и добродушно предложил выпить чая. Это было на него непохоже. Женщине показалось, что ее снова ожидает очередное глупое задание.