Кипчак. Книга 2. Хан из рода Ашина

Это с чего я должен понимать, откуда он родом? Вопросительно смотрю на сидящего за нашим столиком Санджара.

– Человек из города Халеба. Франки называют его Алеппо. – Мамелюк оторвался от пахлавы, протараторил объяснение и снова схватил жирными руками сладость.

– Совершенно верно, – кивнул Хуссейн и продолжил: – Уже нет смысла скрывать цель моей поездки. Да и неинтересны сейчас никому знания. Ныне в цене еда, оружие и золото. Я учёный, преподавал в медресе Дамаска, работал в Багдаде и Басре. Именно оттуда я отправился в Газни на поиски сохранившихся рукописей великого Абу Райхана аль-Бируни. Но на обратном пути наш караван оказался в Герате, который осадили проклятые степняки. Мои люди разбежались, местный малик отнял все сбережения, а меня просто чудом не убили после захвата города. Затем варвары погнали всех захваченных мастеров и знающих людей на север. Нас перепродали в Самарканде и разбросали по разным местам. Мне пришлось работать на местных производствах. Но через четыре года я смог сбежать. Долгое время в числе других несчастных я прятался в холмах около Мерва. Но затем решил вернуться домой, пока свирепые захватчики покинули Мавераннахр. Пришлось договариваться с Джаффаром, который в обмен на службу пообещал довезти меня до Мешхеда. Но купец почему-то решил, что я теперь его слуга и даже раб. Здесь мне удалось заработать денег, починив водяные колёса и приспособления в мастерской. Поэтому я попросил свободы и хотел себя выкупить.

– Что за приспособления? – Я насторожился, ещё когда Хуссейн упомянул Бируни.

– Вряд ли вы поймёте. Это мастерская по выжимке масла, – немного снисходительно ответил араб.

А у меня уже всё решено. Отпускать такого специалиста никто не собирается. Здесь я уже собрал небольшую компанию мастеров и знающих людей. Тот же Али Газневи, обучавший меня фарси, вообще-то бывший чиновник и весьма грамотный человек. Пусть из-за низкого происхождения не достигший особых высот. Что касается сирийца, то у меня появилось желание пошутить и заодно окончательно его проверить.

– Куда уж там грязному кочевнику, – произношу по-гречески, а этот язык учёный из Алеппо просто обязан знать. – Земля круглая, она вращается вокруг Солнца, а ещё у неё есть тяготение, о котором тоже писал Бируни.

Если бы с Хуссейном заговорил стол или дерево, то он удивился бы меньше. Это хорошо, что дядя в обморок не упал.

– Но как? – только и смог вымолвить он тоже по-гречески.

– Какие науки ты преподавал и что вообще умеешь? Ну, кроме знаний астрономии, – продолжаю расспрашивать товарища, игнорируя его вопрос.

– Я механикус, разбираюсь в математике, геометрии, алхимии и философии. Если брать умения, то могу построить арбу или повозку, водяное колесо для кузницы или жатки, думаю, справлюсь с мельницей. Ещё разбираюсь в различных смазках для приспособлений. О, забыл. Уже в Самарканде я изучил производство когоза. – Видя моё непонимание, Хуссейн пояснил: – Папируса, изготавливаемого из коры тутового дерева. Ещё…

– Стоп! Ты принят! – произношу излишне громко и эмоционально, отчего встрепенулись соратники.

Да я чуть чаем не подавился, когда осознал последние слова араба. Это же бумага! Сегодня мне явно благоволит Мать Волчица или сам Тенгри! Как только я подумал об этом, я сразу почувствовал присутствие своей хранительницы. Она явно радовалась вместе со мной. Давненько Волчица не проявляла себя.

Обстановка за столом тем временем поменялась. Греческий мои соратники не понимали, но изменения интонации почувствовали и сразу насторожились, будто дикие звери. А учёный явно перепугался. Это я привык к парням и воспринимаю их как обычных людей. Но для окружающих мы выглядим степными дикарями в хороших доспехах, вооружёнными до зубов и бросающими на окружающих не самые добрые взгляды. От кочевника равнинные жители не ждут ничего хорошего. Понятно, что только я весь такой интеллигентный и мирный. Ха-ха!

– Ашур, – зову лекаря, сидевшего на соседней тахте с воинами попроще, – доверяю тебе уважаемого Гуссейна Гуслию. Накорми его, обеспечь ночлегом и договорись с Бураном, чтобы он выделил человеку достойное место на арбе. Или мула купите у местных. Если нужна одежда или ещё какие мелочи, то тоже скажи обознику.

Араб кивнул и тут же махнул рукой, подзывая служку.

– Простите, великий воин, – произнёс Хуссейн, как только немного пришёл в себя, – но я должен купцу Джаффару. И если вас интересуют учёные люди, то прошу вас помочь одному человеку. Вместе со мной под Мервом прятался замечательный человек, он из Бухары. Это отличный врачеватель и травник, и ещё он знаток философии, геометрии и алхимии. Его зовут Абу Наср Аль-Бухари. Но лекарь не бросит просто так своих людей, и у него два маленьких ребёнка. Можно ли как-то помочь небольшой общине? А я уговорю своего друга на переезд.

Сегодня просто праздник какой-то! Попробуйте найдите в этом времени грамотных и действительно толковых людей. Нет, в столицах мощных государств и признанных научных центрах они есть. Как оказалось, в разорённом Хорезме их тоже хватает. А значит, надо брать. Тем более что товарищ умеет делать бумагу! Да я его в клетку посажу – золотую, конечно, – но никуда не отпущу. Но и хороший врач тоже нужен. Наш Ашур вынужден до многих вещей доходить сам. С моей помощью, естественно. Только если найти хорошего теоретика, то процесс пойдёт гораздо быстрее. Медицина нам необходима как воздух. Народ мрёт со страшной силой, а мне надо монголов побеждать.

– Тархан, завтра берёшь людей, припасы и выдвигаешься с Гуссейном в Мерв. Только согласуй всё с Тогурмышем. – Оба воина молча кивнули. – И этот человек должен выжить при любых обстоятельствах.

Вижу, что ближники с удивлением восприняли мои слова и оценивающе посмотрели на араба.

– Карча, – зову брата, воспользовавшегося ситуацией и наложившего лапу на остатки пирожных, – объясни почтенному Джаффару, что Гуссейн Гуслия теперь мой человек. Только никого не убивай и сильно не калечь. Мы же мирные гости на этой земле.

Братва дружно грохнула хохотом, испугав подбежавшего служку с новым ляганом плова.

– Но немного его тряхни и проверь, чем промышляет. Если заподозришь, что он разбойничает, то не щади, – продолжаю, когда воины успокоились и потребовали ещё сладостей.

А я только сейчас понял, что назвал учёного именем книжного героя из похождений Ходжи Насреддина. Хуссейн действительно был какой-то беззащитный и напоминал классического фанатика от науки, но явно со стержнем. По крайней мере, он сразу подумал о друге, не испугавшись диких кочевников. Такие люди и вообще на вес золота, а для меня просто бесценны.

Глава 2

– Поднимите руки. А теперь попробуйте покрутить саблю. Заодно можно поработать копьём.

Выхожу на просторную площадку перед кузницей и под внимательными взглядами Карча и трёх воинов достаю саблю. Делаю несколько разогревающих движений, а затем устраиваю небольшое представление вроде танца с тенью. Чувствую, что доспех сидит как влитой. Далее копьё, вернее, дротик. Издаю щёлкающий звук, и под стандартный благоговейный выдох незнакомой публики ко мне подходит Карабаш. У меня такое ощущение, что взгляд у коняшки ироничный и даже насмешливый.

Вытаскиваю из чехла дротик и снова приступаю к упражнениям – укол, отход, замах, блокировка и снова укол. Копьё я с собой не таскаю, поэтому пока обойдёмся его уменьшенным вариантом. Всё, как учил дядя и что сразу пригодилось в многочисленных стычках, которые сопровождали наше пребывание в Хорасане. Далее убираю дротик обратно и достаю лук, благо не нужно надевать тетиву, так как мы решили немного поохотиться после посещения кузни. Несмотря на то, что вокруг полупустыни и голые степи, зверья сейчас хватает. Народа стало в разы меньше, и живность за последние пять-шесть лет неплохо расплодилась. Особенно это касается волков с шакалами и падальщиков вроде грифов. К моему удивлению, оказалось, что здесь водятся самые настоящие гиены, а в тугайных лесах на севере встречаются тигры. В горах немало медведей и снежных барсов. А ещё в регионе хватает кабанов, так как мусульмане считают их грязными животными и не охотятся на них. Но тенгрианцы подобными ограничениями не страдают, а свининки иногда хочется. Вот на кабана мы и решили сходить, благо их немало в зарослях у протекающей рядом реки Теджен.

Отбросив в сторону ненужные мысли, натягиваю лук и улыбаюсь. Мастер – просто волшебник. Не зря я послушал совета хозяина здешнего караван-сарая и посетил кузницу Акбара. Сам факт того, что местный рекламирует чужака, говорит о многом. Кузнец с семьёй успел сбежать из Кара-киданьского каганата, когда там началась замятня. Узурпатор Кучлук не жаловал мусульман и обложил их суровой данью. К тому же с соблюдением закона в державе начались проблемы. Именно поэтому не только воинское сословие, но и городское население, в массе своей исповедующее ислам, с радостью встречали монголов. Ведь вначале воины Чингиса никого не резали, кроме кара-киданьской знати, и в религиозные вопросы не лезли. Да и города не уничтожали, в отличие от хорезмских.

А вот Акбар, тогда ещё подмастерье у своего отца, сбежал на юг, не ожидая ничего хорошего. После долгих скитаний и передряг его семья поселилась в Серахсе, куда мы прибыли пять дней назад. Я давно хотел начать носить индийский пластинчатый доспех, который мне подарили парни. Но надо было подогнать его под мой размер. Вот кузнец и справился с этой задачей за столь короткий срок. В комплекте с бронёй шла сабля производства мадрасских мастеров, но её я давно опробовал в деле. Теперь вместе с наручами, поножами и бардом[8 - Бард – название конского доспеха (преимущественно средневекового). Изготавливался из металлических пластин, кольчуги, кожи или простеганной ткани. Состоял из следующих элементов: шанфрон (защита морды), критнет (защита шеи), пейтраль (защита груди), круппер (защита крупа) и фланшард (защита боков).] для Карабаша мы практически неуязвимы. Если добавить к этому мои успехи в освоении длинного копья, то можно считать нас чем-то вроде броневика.

Перед походом мы с дядей долго обсуждали тактику копейного боя. Я сильно удивился, что в этом времени нет держателя для копья, какие обычно изображают у рыцарей и прочих крестоносцев. Таранного удара тяжёлой кавалерии как такового ещё нет. Всадники больше колют противника, чем врубаются в строй, сметая его. По словам Бурче, кара-кидане и монгольские рыцари сильны хорошими панцирями, слаженными действиями всех войск и умением работать саблей. И вообще, воины Чингиса иногда орудуют копьём, держа его двумя руками, что облегчает бой с ними при грамотном подходе. Ведь лошади у нашего противника мельче, и по идее, при сшибке их можно просто снести. Поэтому упор дядю заинтересовал, и он обещал подумать. Но опытный воин сразу объяснил, что для такого метода нужно ещё и специальное седло, так как при ударе есть шанс самому свалиться с коня. Насколько я помню, было ещё и крепление к седлу, но пока не могу вспомнить, как оно выглядит. Поэтому пока мы больше тренируем уколы.

– Мастер, а не хочешь ли ты присоединиться к моей орде? – решаю обойтись без всяких экивоков. – Я сейчас собираю людей, сведущих в разных областях – ремёслах, науке, образовании и военном деле. У меня дома их попросту нет. Пока мои люди расположились в Астерабаде, но в следующем году мы уйдём на северо-запад в куманские степи. Поверь, в этих местах ещё долго не будет мира. Мы тоже будем воевать, но я могу обещать тебе защиту и возможность спокойно работать. Более того, ты сможешь творить. Я же вижу, что твоя кузница кроме оружия делает ещё много полезного. Мне не нужен ответ сегодня. Поговори с нашим лекарем Ашуром, обозником Бураном, они расскажут больше про мои задумки. Заодно пообщайся с недавно присоединившимися к нам учёными Гуссейном Гуслиёй и Насром Аль-Бухари. Думаю, так будет лучше.

– Я подумаю, господин, – степенно ответил шкафообразный кузнец и поклонился.

Вот и хорошо. Со своей стороны надо предупредить Ашура, чтобы он хорошенько обработал мастера. Да и учёный может предложить ему интересные проекты. По вспыхнувшему в глазах Акбара интересу было заметно, что деньги и прочие блага привлекают его гораздо меньше, чем возможность создать что-то необычное. А у меня большие планы по производству осадных и метательных машин. Да и воинов необходимо одеть хоть в самый простейший доспех. Это у условных рыцарей, вроде моих парней и постепенно растущего отряда тяжеловооружённых воинов, с защитой полный порядок. А вот у остального отряда, который неплохо разросся до небольшого войска, ситуация с бронёй и просто доспехами гораздо хуже. Недавно те же разведчики потеряли пятерых людей – и всё из-за отсутствия кольчуг. Парни напоролись на засаду и попали под обстрел лучников.

***

– Я бы тоже подстрелил добычу! Но Алтан, как всегда, не дал людям поохотиться, – по третьему кругу начал вещать Карча. – А потом все кабаны разбежались. Не бегать же за ними по камышам?

При этом брат не забывал класть очередной кусок мяса в разрезанный кусок лепёшки, добавив туда лука и посыпав чёрным перцем. Благо специй у нас в достатке, как и свежей кабанятины. Охота удалась, но с некоторыми нюансами. Мне пришла в голову мысль разделить отряд, чтобы не устраивать форменный геноцид местным животным. Сам я в сопровождении Карча, Тархана, Дундука, Бузлара и ещё пятёрки воинов, выполнявших роль дозора и прикрытия, отправился на реку. А остальная компания понеслась искать стадо куланов, которых видели местные пастухи. Парням надо развеяться, погонять по степи и отдохнуть от тренировок, не прекращающихся при любой длительной остановке. Да и в дороге у нас шло сплошное боевое слаживание и отработка команд. Подобным образом мы с дядей решили готовить будущих десятников и сотников – если доживут, конечно. Народ под моим началом в основном молодой, даже юный, поэтому с непривычки устаёт, в первую очередь морально.

В общем, всё пошло по плану. Два десятка наших охотников нашли след стада и долго преследовали диких лошадей по степи. С учётом того, что здесь весьма специфическая почва, а дороги парням неизвестны, они вернулись ни с чем. Воины особо не расстроились, так как им хватало впечатлений от весёлых скачек. Мы ещё долго выслушивали их смешные истории, как они носились за куланами.

А вот я поехал на реку не охотиться, а добывать пищу. Потому и взял с собой самых спокойных людей, не считая шебутного Медведя. Он громко сопел и всячески выражал своё несогласие, когда я запретил ему лезть поперёк батьки. Как итог – три выстрела, и точно такое же количество подсвинков весом около тридцати – тридцати пяти килограммов стали нашей добычей. Мы прямо на месте разделали туши, благо народа хватало. Карча же изображал Робин Гуда и гонялся по кустам и пожухлой заросли вдоль реки, пытаясь подстрелить хоть кого-то. Но умные животные сразу дали дёру, когда я начал отстрел с достаточно большого расстояния.

Всю дорогу до Серахса Медведь ворчал и жаловался, что ему не дали проявить свои навыки стрелка. Затем немного успокоился, когда я объяснял ему и заинтересованным парням как надо мариновать мясо для шашлыка. Шампуры были изготовлены давно, но всё не было времени приготовить исконно русское блюдо. Ха-ха!

Затем вернулся второй отряд, и Карча кинулся расспрашивать парней об успехах, немного успокоившись. И вот когда мы принялись за вторую порцию мяса, быстро уничтожив первую, брат опять затянул свою песню. А шашлык удался! Или я соскучился по свинине? Не знаю, но чую, что ещё пара кусков – и лопну. Смотрю на дёргающегося Дундука, чьё измазанное жиром лицо блестит в бликах костра, и решаю, что надо уважить клерикала.

– Эй, Буга, – говорю нашему силачу, – тащи один кувшин из той самой арбы, вокруг которой обычно кругами ходит шаман.

При упоминании заветного кувшина Дундук сразу встрепенулся, а его глаза аж засветились от предвкушения. У нас в походе сухой закон. Но тут случилась оказия, и мы захватили у «хашарников» подозрительную добычу. Сначала я подумал, что в запечатанных кувшинах масло. Но судя по возбуждению шамана, в глиняных сосудах хранился совершенно иной продукт. Мы прямо на месте вскрыли самый маленький кувшин, и часть парней во главе с Дундуком продегустировала напиток. Вроде никто не помер, поэтому я разрешил парням разлить остатки по бурдюкам, но держать меру. И вот по истечении трёх недель решаю дать людям небольшое послабление.

– Ух хорошо! – выдохнул шаман, опрокинув в себя пиалу с вином, и сразу посмотрел в мою сторону.

Я же делаю вид, что не замечаю намёков и делаю небольшой глоток. Ну, слабенько. Я ожидал лучшего. Кислятиной не назовёшь, но точно не амброзия. Скажем так, похоже на бюджетное крымское или таманское. Остальной народ кряхтел от удовольствия или морщился, не понимая смысла данного напитка. Даю команду Бузлару, ставшему на розлив, и он наполняет пиалы всех желающих.

– Не пойму я тебя, Алтан, – нарушил молчание успокоившийся и довольный Карча. – Зачем тебе этот Гуссейн Гуслия? Можно понять, ради чего парни рисковали и вытаскивали лекаря, забившегося в нору, как суслик. Но тащить с собой и ещё кормить бесполезного человека?

Судя по одобрительным возгласам от двух соседних костров, где расположился актив нашего отряда, часть людей поддерживала подобное мнение. Я уже хотел ответить, как мне на помощь пришёл шаман:

– Скажи, Медведь, а много ли в Шарукани хороших кузнецов? Тех, кто может сковать настоящий меч, а не какую-нибудь мелочь.

– Э-э-э-э… На такое способны только мастера, которых в наших краях нет. В Киеве и Булгаре такие люди есть, но мало. Ещё хорошее оружие куют в Дамаске и Бухаре. Вернее, от последнего города почти ничего не осталось, как и тамошних мастеров, – недоумённо ответил Карча.

– А ведь Шарукань – один из самых больших куманских городов.