Чужая жизнь. Книга I. Приговоренный жених

Медленно. Без подготовки. Глупо. Я без труда оттолкнул его шпагу в сторону и, сделав короткий шаг вперед, легонько ткнул его острием в грудь. Дворянина ошарашено отпрянул назад. И снова пошел в атаку. На этот раз он постарался хоть что-то похожее на финт изобразить. Но это опять было довольно убого. Где-то на первый юношеский разряд потянет, оценил я его потуги, и во второй раз ткнул шпагой в грудь. Наверное, я бы нанес ему и третий, и четвертый, и пятый уколы, и так до победных пятнадцати, как это принято на фехтовальной дорожке, не пропустив ни одного, но внезапно меня кто-то обхватил сзади и громко крикнул:

– Ваша светлость! Что вы делаете? Вы же опять поранитесь! Господа, – обратился он уже к дворянам. – Как вам не стыдно ставить его светлость в неудобное положение. Вы же должны понимать, что герцог не умеет фехтовать. Зачем вы ему дали шпагу и теперь поддаетесь?

Произнеся эту тираду, мой дядюшка Родрик, а это был именно он, аккуратно вынул у меня из руки шпагу и, бросив ее на землю, повлек меня к стоявшему неподалеку павильону.

– Мессир Огюст, – обратился он ко мне, склоняя голову, когда мы вошли в павильон. – Это все-таки вы! У меня получилось! Вчера я испугался, что ритуал не принес желаемого результата. Но сейчас вижу, что это действительно вы! Но зачем вы так рискуете? Я читал в наших преданиях, что вы были непревзойденным мастером меча, но в теле Ричарад вам пока нельзя этого демонстрировать. Как и то, что вы сильнейший маг, когда-либо рождавшийся в семи королевствах и даже империи. Вам пока нужно быть очень осторожным.

Закончить я своему (или не своему, уже путаться начинаю, кто я) дядюшке не дал. Схватив его за горло, благо сил у этого тела хватило бы на троих таких Родриков, я задвинул своего убийцу-родственника в угол павильона.

Никогда не проводил «полевого допроса», но читал о его нюансах, да и в кино видел. Так что справился. И узнал много такого, что теперь требовало сначала тщательнейшим образом обдумать, а потом начать действовать, но очень и очень осторожно. Потому что теперь я знал, на каком тонком волоске висит моя жизнь.

Глава 5. Так вот, где собака порылась!

Сразу оговорюсь, что никаких пыток мне к моему дядюшке (теперь уже моему, ага) поначалу применять не пришлось.

Когда я прихватил его за горло и рыкнул – «Рассказывай!», он настолько испугался, что затараторил, как из пулемета, вываливая на меня информацию о ситуации в герцогстве, последних политических и внутренних раскладах, а также довольно понятно объяснил, почему решил прибить собственного племянника и заменить его на меня – великого Огюста, основателя герцогства и всего правящего уже более пятисот лет рода. Да, меня он по-прежнему считал этим Огюстом и, как я начал подозревать, именно это пугало его больше всего. А не то, что я держал его за горло.

Кстати, руку я с его кадыка довольно быстро убрал, так как определенная нехватка воздуха делала речь достопочтенного (а именно такое звание он носил) Родрика немного неразборчивой.

Итак, что же я для начала выяснил. Ну, во-первых, то, что я старший сын и, если бы не мое слабоумие, то был бы изначально наследником. Но – увы. Мой предшественник в этом теле с самого детства демонстрировал умственную отсталость, а потому наследником титула и всего герцогства стал мой младший брат. И это-то и спасло меня от смерти, когда родители вместе с ним как будущим герцогом, отправились в ежегодный объезд своих владений. И попали под самый тривиальный для любой горной местности камнепад. Все. Финита ля комедия, я стал даже не наследником, а сразу герцогом. Было ли это подстроено, Родрик не знал, но в естественной причине схода той лавины камней все-таки сомневался. Перед проездом герцогской семьи склоны осматривались, и, как говорится, ничто не предвещало. Но вопрос так и остался невыясненным. Сразу после трагедии всем было не до того, потом зарядили дожди, потом наступила зима. В общем, дело замяли и сдали в архив.

Второй, и не скрою, приятной для меня новостью стало то, что я не такой уж дебил. В покинутом мною мире таких называли блаженными. Ричард вполне понимал все, что вокруг него происходило, но был патологически добрым, что для будущего не то что герцога, но даже самого занюханного барона, считалось неприемлемым недостатком. В жизни никого не ударил, всегда со всеми и во всем соглашался, всем верил, всех считал друзьями, плакал, когда при нем казнили преступников. В общем, с точки зрения средневековой логики – полная размазня, которой одна дорога – в монастырь.

А вот с причиной отличной физической формы моего тела я угадал. Больше всего мой предшественник любил тяжелую физическую работу и, стоило только оставить его без присмотра, тут же начинал помогать слугам катать бочки, таскать тяжести, рубить дрова и так далее. Вначале ему это строго запрещали, но потом махнули рукой. Чем бы убогий не тешился, лишь бы под ногами не мешался.

Попробовали даже меч ему как-то в руки дать, но он наотрез отказался даже попробовать ткнуть им пытавшегося его чему-то научить капитана стражи, Так что мое выступление на фехтовальной площадке было совсем не в кассу. Учту. А в остальном стало полегче – полным кретином, пускающим слюни, можно не прикидываться. Достаточно быть просто безобидным дурачком.

И вот этот безвольный, добрый и абсолютно по этим причинам не подходящий для правления юноша в одночасье стал властителем важнейшего герцогства. Ага. Хоть и не королевство, но важнейшее. Потому что мы – горцы! А это значит, что у нас и золотишко с серебришком добывается, и руды разные и всем очень нужные есть, а еще прекрасные долины, где мы скот разный пасем, да злаки выращиваем. И к нам не сунуться. Пробовали. И не раз. И еле-еле ноги уносили. Крепости в горах – это вам не шутка. Да и входы в долины перекрыты где стенами, а где и подвинутыми магией горами. Потому мы и являемся или, по крайней мере, являлись до моей свадьбы независимым герцогством, а не чьими-то там вассалами. Этакие швейцарцы нашего мира, которые в средневековье гоняли рыцарские армии, как волк козу.

Но главное даже не это. Главное – мы дружим и союзничаем с гномами. Они в этих же горах живут. Только мы на поверхности, а они, как им и положено, в своих пещерах. И вот этот наш союз и дружба, с одной стороны, позволяет гномам тоже сохранять свою независимость, на которую мы не покушаемся и другим не даем, а с другой – помогает и нам. Когда наши объединенные дружины в непробиваемых гномьих доспехах выстраиваются на скалах, то у любого завоевателя сразу пропадает желание к нам лезть.

А теперь, как же меня, в смысле Ричарда, занесло в королевство Турвальд. Да очень просто. Набожным был мой предшественник. И когда архиепископ Гилберт, приехав, чтобы утешить меня спустя полгода после гибели моих родителей и брата, заявил, что их души ждут моих молитв в главном имперском соборе, я тут же поехал вместе с ним. Только вот до империи мы не добрались. А доставил меня Гилберт прямиком ко двору короля Конрада Третьего, где меня уже поджидала его милая доченька.

Зачем было такой огород городить? А это большая политика. На нашей половине континента (есть и вторая, но о ней потом – там наши враги) есть пять королевств и империя. Королевства эти являются вассалами империи. То есть управляются внутри самостоятельно, но во внешней политике подчиняются. Ну, и налоги, конечно, платят в центр. А как же без этого? Так вот мое герцогство, а главное гномы были у империи всегда, как бельмо на глазу. Столько всего ценного в наших горах, а взять даром не получается.

А тут способ нашелся. Женить слабоумного меня на дочери короля Турвальда, и дело сделано! Юм начинает подчиняться королевству, королевство империи, а вместе они быстренько унасекомят гномов, которым ничего не останется, как вкалывать на их благо, получая взамен отеческое «спасибо» вместо золотых. А уж с оружием, выкованным гномами, да с их и юмским золотишком империя враз разнесет всех своих врагов, которые занимают вторую половину континента. О них, как и обещал, позже расскажу.

Думаю, император и свою бы дочь для такого не пожалел, но нет у него дочери подходящего возраста. Младшей уже за тридцать перевалило, да и замужем она давно. Так что мне досталась Изабелла. Или я ей, что, наверное, будет ближе к истине.

– А чем Сиверс так не доволен? – спросил я, вспомнив про наглого графа и своих каких-то не очень послушных подданных.

Рисковал, понимая, что любой мой вопрос может меня выдать, но решил прояснить для себя и эту тему. Кстати, получилось случайно, но правильно. Не назвал я Сиверса графом. Видимо, также поступил бы и Огюст, за которого меня пока еще принимал Родрик. И мой дядюшка опять зачастил, объясняя мне, что еще по-моему завещанию (моему – это в данном случае Огюста) герцогство должно неукоснительно блюсти свою независимость, а мой брак ставит этот постулат под большую угрозу отмены. Но главное другое. У этого старикана, как оказалось, есть совсем юная дочка пятнадцати лет. И он натурально планировал через годик, когда той стукнет шестнадцать, меня на ней женить. Ну, а самому при этом, естественно, дорваться до управления всем герцогством. Но в остальном, как уверял Родрик, граф Сиверс достойнейший аристократ, неоднократно доказавший свою верность моему отцу в различных войнах.

И на этом конфетно-букетная часть нашей беседы подошла к концу. Мне нужно было выяснить, кто такой этот Огюст и чего от него ждал дядюшка, пытаясь вселить его дух в своего племянника.

– А теперь расскажи-ка мне, дорогой дядюшка, кто такой этот Огюст? – спросил я и едва не пожалел об этом.

– Так ты не Огюст!? – вскричал он, сузив глаза, и с такой прытью кинулся на меня, что я даже на мгновения растерялся.

– Кто ты? – шипел мне в лицо мой родственничек, сжимая свои пальцы на моем горле.

Хорошо, что у него кинжала нет, подумал я, напрягая мышцы шеи, чтобы не последовать вслед за моим предшественником в этом теле. А еще удачно, что дядюшка не знает простой истины, что без ракушки переходить к драке на близкой дистанции не стоит. И эту истину я ему преподал хорошим ударом колена по очень болевому для любого мужчины месту.

– Кто я, тебе, дядюшка, знать пока не надо, – сказал я, поднимая своего собеседника за шиворот. – Скажи спасибо, что я тебя не прибью за убийство. Ты ведь меня убил? Не так ли? Так что отвечай, болезный, зачем ты это сделал? И кто такой этот Огюст?

Пришлось еще, конечно, поубеждать немного достопочтенного Родрика проявить необходимую откровенность. Каюсь, сломал ему мизинец на левой руке. Нечаянно. Не привык я еще к той силе, которой это тело обладает. Но сработало, и, злобно глядя на меня, дядя начал колоться.

Этот Огюст был не просто родоначальником герцогов Юма и его создателем. Он был самым сильным магом своего времени и не отличался ни добротой, ни милосердием. Сказать, что соседи его не любили и боялись, думаю, ничего не сказать. И герцогство наше он основал силой огненных валов, водных смерчей, воздушных ударов, локальных землетрясений и прочими аргументами, которыми убеждал сопротивлявшихся счастью стать его подданными. И преуспел. Дикие и всегда независимые горцы приняли его власть. И, кстати, действительно, потом об этом не пожалели. Потому что, если до этого они едва умудрялись прятаться в своих горах от различных жадных до чужого добра гостей, то после установления правления Огюста никто больше к ним сунуться не смел.

И еще немного об Огюсте. Уже как о маге. Когда-то, настолько давно, что никто уже и сказать не мог, насколько, на континенте жили и всем заправляли маги. Очень сильные. Горы двигали, моря осушали или наоборот создавали, в общем, творили все, что хотели. Но потом что-то одна их группа не поделила со второй. А может быть, этих групп и больше было. Но закончилось это все эпической бойней, в которой не только сами маги сгинули, но и их знания почти полностью исчезли.

Следующие поколения магов были уже гораздо слабее, и среди них выделился Огюст. То есть вначале он был самым обычным, так сказать, среднестатистическим магом, но, как я думаю, весьма амбициозным и не побоялся уйти на добрые десять лет в проклятые земли, которые такими стали в результате магической бойни. Там он сумел не только выжить, но и каким-то образом обрести силы и знания, делавшие его почти равным магам древности. Вернувшись, он решил, что служить империи ему теперь не по чину, и начал искать для себя место под солнцем. Нашел здесь в горах. И отлично устроился. По крайней мере, в созданном им герцогстве за последующие после его смерти пятьсот лет не было ни одного восстания, и ни разу не сменилась правящая династия. В отличие от королевств и империи, где подобное случалось неоднократно.

И вот тут на арене появился слабак Ричард, который был готов все это бездарно «профукать». В общем, дядюшка был абсолютно уверен, что он не убийца, а самый что ни на есть патриот Юма. Ну, траванул собственного племянника, так ведь из любви к родине! А Огюст, как будто предвидя, что его потомки когда-нибудь окажутся недостойны своего родоначальника, оставил в своем завещании еще описание ритуала, которым можно будет призвать его дух назад в этот мир. Единственное условие – его можно было призвать только в тело его кровного родственника, и только отправив самого родственника предварительно в мир иной. Вот именно это Родрик и сделал.

И тут мне в очередной раз повезло. Когда в нашей милой беседе мы подошли к самому для меня неприятному месту, а именно к вопросу, кто же я такой, а на это я еще не придумал, что мне отвечать и стоит ли вообще отвечать, меня позвали.

– Ваша светлость герцог Ричард! – услышал я заполошные крики. – Где вы!?

– Завтра продолжим, – буркнул я дяде Родрику, встряхивая его напоследок. – Найди меня завтра сам, когда увидишь, что я один.

К моему удивлению, тот кивнул и впервые за все это время посмотрел на меня и без страха перед Огюстом, и без злости на меня. Что ж, подумал я, это хорошо. Хоть один союзник в этом гадюшнике мне нужен.

Положение было не ахти, откровенно говоря.

Моя любимая женушка, как я сам думал и как подтвердил мне Родрик, сразу после рождения сына постарается от меня избавиться самым радикальным способом. Убить, чтобы не мешался.

Если кто-то заметит, что я вдруг начал умнеть, то это сделают еще раньше. Сразу. А ребенка красавице Изабелле, в конце концов, и кто-то другой сделать сможет. Правда, тут была одна заковыка. Те самые неестественно белые волосы, которые меня так смущали на моей голове. Оказывается, все представители нашего рода были такими. И никакими другими. И никто, кроме нас. Вроде бы, это как раз Огюст вернулся с таким цветов волос из своего похода по проклятым землям. Так что, если у Изабеллы родится ребенок не от меня, то это станет для всех очевидно. Ну, хоть какая-то страховка, порадовался я, поправляя изрядно мешавшую мне белую шевелюру. Но даже если не прибьют, то свободу ограничат, пока не исполню то, для чего и предназначен бык-производитель. В общем, не более чем отсрочка.

А уж если заподозрят, что я уже не я. В смысле, что Ричард уже не Ричард, а я. То дело совсем труба. Такая магия считается здесь темной (с этим я, кстати, полностью согласен), и ее носителей без лишних церемоний сжигают на костре. Перспектива довольно печальная.

Так что надо оставаться дураком. И напряженно думать, как из всего этого выпутаться.

Искали меня, чтобы позвать на ужин. Естественно, подали его опять в моих покоях. Но зато опять весьма обильный. И все-таки надо хотя бы вилки тут усовершенствовать. Ну как этими вилами есть можно? А нельзя. Даже такая мелочь может вызвать подозрения. Так что суй, дорогой ты мой, это орудие убийства себе в рот. И не петюкай!

Насытившись, я подождал, пока слуга унесет поднос с тарелками, и развалился на постели, чтобы в этом удобном положении заняться очень важным делом. А именно – постараться разобраться, что та тень, которая очевидно принадлежала легендарному Огюсту, вложила в это тело. Помню, что видел три темных сгустка, которые основатель рода герцогов Юма вкладывал в покойного Ричарда. Что они могли содержать? Очень хочется надеяться, что ту самую магию, на мощь которой и надеялся Родрик, затевая всю эту комбинацию по возвращению духа предка. Ведь язык-то я местный понимаю. И говорю. А от прежнего Ричарда мне ничего не досталось. Никаких знаний или воспоминаний. И Огюст не стал бы вкладывать в тело знание языка. Зачем ему это нужно? Он и так его прекрасно знает. То есть, можно сделать вывод, что языком я овладел благодаря магии. И где она во мне? И как она должна выглядеть? Я пытался погрузиться куда-то в себя, найти какое-нибудь ядро или еще что-нибудь. Ничего. Вот ведь проблема! Не входила магия ни в школьный курс, ни в программу тренировок в спортивном интернате. Такая вот недоработка.

От изучения самого себя меня оторвала служанка Изабеллы, которую я помнил по прошлой ночи.

– Госпожа герцогиня требует вас к себе, ваша светлость, – произнесла она, без стука входя в мои покои.

Во как! Требует! Ну, упираться не буду. Я же помню, что должен всегда безропотно делать то, что мне говорят. Покладистый я такой весь. Ага…

Встал, пошел за служанкой. Благо недалеко. Только коридор пересечь. Опаньки, а тут уже кровать разложена. У нас опять что-то намечается? Ну, почему бы и нет. Интересно, моей женушке так вчера все понравилось или просто торопится побыстрее стать вдовой герцогиней-матерью и регентшей Юма? Приятно было бы думать, что первое, но боюсь, что второе ближе к правде.

Что? Раздеваться? Это я без проблем. Это я уже и сам могу. Не надо звать тех вчерашних слуг. У них руки грубые. Сам справлюсь. Да, вот эту вот рубашечку подайте. Да, с этим вот разрезиком. Спасибо. Все я готов!

Всего этого я, естественно, вслух не произносил, а просто выполнял то, что мне жестами указывала делать служанка. Даже разделся при ней без возражений. Я дурачок, мне стесняться не пристало.