Краткая история Великого княжества Литовского и род Домановичей

В ближайшие годы после монгольского нашествия Пинск упоминается летописью в связи с участившимися нашествиями литвинских князей. Воспользовавшись ослаблением разгромлен-ных Батыем русских княжеств, литвинские князья активизи-ровали военные экспедиции в направлении Новгорода, Подмосковья, Волыни. Способствовало организации таких походов также выделение из среды мелких литвинских князей наиболее энергичных и деятельных, концентрация в их руках более мощных объединённых сил. Это и явилось причиной многочисленных походов на земли ближайших соседей. Пинск был одним из постоянных ориентиров при литвинских набегах на Волынь.

В l246 году на Волынь «придоша литва, и воеваша около Пересопнице». Даниил, князь галицкий, и Василько, князь владимирский, решили перехватить на обратном пути литовские отряды, совершившие набег. Князьям был известен обычный маршрут движения литвинов, и они заранее заняли Пинск. Битва происходила непосредственно на территории современного Пинска, а «поле пиньское», по которому проходили тогда отряды отступавшей литвы, и где ей был навязан бой, находилось вблизи городских укреплений. После победы Даниила и Василько была великая радость в Пинске в связи с возвращением всех ранее захваченных литвинами пленных.

Согласно Густынской летописи, литовский князь Миндовг уже в этом 1246 году в своей резиденции в Новогрудке крестился в веру большинства своих подданных – в православие. Однако политическая ситуация через несколько лет заставила Миндовга забыть о своём крещении по восточному христианскому обряду.

В следующем, 1247 году, опять на Волыни «воеваша литва около Мелнице, Лековнии, велик плен прияша. Данило же и Василко гнаста и по них до Пиньска, во Пински бо Михаил дал бе им (Даниилу и Васильку) весть». Литовский отряд, предупреждённый Михаилом, огородился в лесу засекой. Однако, не поверив Михаилу, литовцы вышли из своего стана, были разбиты и все ранее захваченные ими пленные получили свободу. «И бысть радость велика во Пиньске граде».

Миндовг жестоко расправился с булевичскими князьями, уничтожив всех их. Подчинение земель Булевичей, которые находились на пути от Новогрудка в Литву, открыло Миндовгу путь к завоеванию последней. Поскольку в XIII столетии Рушковичи делали набеги на Волынь, то можно считать, что их владения были по соседству с Пинской землёй. Язычество славянских князей Булевичей и Рушковичей в первую очередь связывало их с балтско-литвинскими князьями.

Литовское княжество складывалось как типичное государство раннефеодального типа и определять его по национальному признаку нет никакой возможности. Великое княжество Литовское создавалось в условиях соединения земель династическими союзами, то есть большей частью добровольно.

Миндовг, разбивший Тевтонский орден и названный в Галицко-Волынской летописи «самодержцем всей земли Литовской», считается основателем Литовского государства. Обладая значительным войском, владея крупной земельной собственностью, он сумел объединить под своей властью земли Литвы, Чёрной Руси, Аукштайтию, Жемайтию (Жемойть, Жмудь) и другие, а также некоторые земли Ятвягии.

Следует отметить, что борьба литвинов с Волынским княжеством не прекращалась даже после отхода татаров и взаимные походы друг на друга литовских и волынских князей происходили постоянно. Будучи на границе между основными противниками, Пинское княжество более всех страдало от этих военных действий. В 1253 году владимиро-волынский князь, готовясь к походу на Литву, столкнулся с нежеланием пинских князей Феодора, Демида и Юрия участвовать в нём и принудил присоединить войско пинян к своему, как сообщил летописец, «неволею».

В 1253 году литовский князь Миндовг отказался от православия и принял крещение по католическому обряду, после чего папой римским Иннокентием IV в Новогрудке был коронован королём. Литовское княжество официально стало именоваться королевством. И хотя в дальнейшем статус Литвы как королевства был утерян, это событие считается датой основания Великого княжества Литовского.

Характерной чертой молодого государства было сохранение древней языческой веры в воинственного бога Перуна и весьма плохое отношение к христианам, как к западным, так и к восточным, несмотря на вхождение в его состав большого количества земель, населённых православными.

Ипатьевские летописи под 1253 годом рассказывают, как галицко-волынские князья, идя через Пинск на Новогрудок, встретили на своём пути литву: «И послаша сторожу литва („сторожа“ обычно высылалась для охраны границ государства.) на озеро Зьяте (в середине ХVI века при переписи пинских пущ оно уже называлось болотом) и гнаше через болото до реки Щарье». Галицко-волынские войска, победив литвинов, «наутрея же плениша всю землю Новогородьскую». Несмотря на первоначальное нежелание пинских князей участвовать в этом походе, после одержанной победы радовались все – и волыняне, и пиняне. Ипатьевская летопись под 1255 годом сообщает: «Данилови же (Даниил Галицкий) пошедшу на войну на Литву, на Новогородок». Это означает, что галицкие войска шли на Новогрудок той же дорогой, что и в 1253 году, то есть через Пинск и Литву.

Вскоре князь Миндовг распространил свою власть на Вильно, Гродно, Волковыск и Пинск. Зимой 1258 – 1259 годов с юго-запада на территорию «Литвы Миндовга» вновь вторглись монголо-татары со своим воеводой Бурундаем, за которым стояли галицко-волынские князья Даниил и Василько. При этом сильно пострадал Волковыск. И когда Бурундай, двигаясь с юго-востока, прошёл через Литву в Нальщаны, то ливонцы и рижане, которые двигались с северо-запада, через Нальщаны также проникли в Литву.

Появление в Восточной Европе духовно-рыцарского крестоносного государства заставило перейти его соседей к более тесному союзу, что проявилось в стремлении к заключению династического брака между княжескими домами Новгорода и Полоцка. В 1260 году объединённые войска полочан и новгородцев разгромили крестоносцев у озера Дурбэ, что надолго отбило у рыцарей охоту к Крестовым походам на восточные земли.

В 1262 году князь Миндовг отправил часть своих войск на Волынь, задумав отомстить Васильку Романовичу за его участие в походе хана Бурундая на Литву. Пройдя через Пинск, посланный Миндовгом литовский отряд разорил Пинщину, часть земель Волыни и двинулся с добычей обратно. Отряды «литвы», нагруженные добычей, отступали: первый – в направлении Ясельды, а второй – к Неблю (Нобелю), то есть в сторону Пинской земли, как и во всех предыдущих случаях. Каждый раз обратный путь «литвы» проходил через Пинскую землю, что лишний раз свидетельствует о нахождении «Литвы Миндовга» между Пинской и Новогрудской землями. Территорию, которая находилась на запад от Минска, показывает как Литву, но уже со стороны Новогрудка, запись Ипатьевских летописей под 1262 годом.

Посланная вдогонку литвинам дружина князя Василька Романовича настигла один из литовских отрядов у города Небля, расположенного к югу от Пинска на расстоянии около 30 километров, у озера с таким же названием. Литовский отряд занял оборону на узком длинном мысу, выступающем в озеро и представляющем собой удобную оборонительную позицию. Однако литвины не выдержали натиска русской дружины и были полностью истреблены.

После смерти своей жены в 1262 году Миндовг силой задержал у себя её сестру, жену нальшанского князя Довмонта, приехавшую на похороны сестры, и сделал своей женой. Оскорблённый Довмонт вместе с жемайтским князем Тронятой встал во главе заговора, направленного против Миндовга.

Вооружённые конфликты Миндовга с ливонскими рыцарями за обладание Жемайтией привели к разрыву его отношений с папским престолом и положили начало затяжной борьбе Литвы с Орденом. Крещение его, как утверждал летописец, «льстиво бысть». Через 10 лет после своего крещения в католичество Миндовг отказался от навязанной ему религии и стал злейшим врагом крестоносцев и католиков.

В конце лета 1263 года Довмонт не пошёл на брянского князя Романа, куда были отправлены все войска Миндовга. Он повернул назад и в сентябре того же года «изогна Миндовга… Ту же и уби его, и оба сына его с ним уби Рукля же Репекья…». Опасаясь вспыхнувших после убийства Миндовга усобиц, его старший сын «Войшелк убоявся того же, и бежа до Пиньска и ту живять». В это время разразилась борьба двух партий – литовской (языческой) и русской (христианской). Пинский Лещинский монастырь в это время являлся центром православия в Пинском Полесье и, в условиях борьбы языческой и христианской партий в Литве, сын Миндовга надеялся найти в Пинске защиту христиан. Здесь, в монастыре, Войшелк долго скрывался под иноческим именем Роман.

Но не только войны происходили в XIII веке в Восточной Европе. Так, в королевстве Польском всё более росла и укреплялась в своём устойчивом быте крупнейшая еврейская община Европы, через несколько веков сумевшая взять в финансовые тиски сначала аристократию, а затем и простое население приютивших их европейских государств. В том же XIII веке польский король Болеслав Благочестивый взял евреев, которые ссужали его деньгами, под свою защиту и выдал им первые привилегии.

А в Литве в 1263 году появляется летописное упоминание о Свято-Рождества-Богородицком монастыре, давно уже основанном в урочище Леща под Пинском. Одно из преданий говорит о нём: «В то время, когда на берегах Пины чествовались идолы, из Киева прибыли два монаха и поселились на месте, которое покрывали заросли и густой лес. Благочестивые подвижники занялись проповедью среди окрестных жителей. Своей ревностью, а также примером святой жизни, они просветили многих и многих крестили. Когда число обращённых в христианскую веру возросло, вблизи поселений монахов была выстроена церковь. Таким образом, со временем возник небольшой монастырь, число иноков которого увеличивалось за счёт местных жителей».

Великим князем литовским стал Тренята. Укрепив свою власть «во всей земле Литовской и Жемайтии», Тронята во время переговоров о разделе наследства Миндовга убил полоцкого князя Товтивилла. Он же признал власть Ливонского ордена над землями Нижнего Подвинья. Однако правил он недолго, так как вскоре погиб от рук мстителей, конюших Миндовга.

Земли Пинщины, наряду с небольшой соседней исторической областью Литвой, сыграли важную роль в создании государства «Великое княжество Литовское». Христианский Пинск, оказав помощь против князей-язычников бежавшему сюда из Литвы князю Войшелку, позволил ему набрать в Пинском княжестве дружину. Войшелк стал мстить литовским князьям за убийство отца. Войско Пинского княжества приняло участие в завоевании князем Войшелком собственно Литвы. В 1264 году Войшелк в сопровождении пинской и новогрудской дружин явился в Литву и был встречен там как «господчич». В конце концов Войшелк захватил власть в Новогрудке и «избил» противников. В 1264 году князь Войшелк вместе с князем Дяволтвой завоевал Нальшанскую землю, сделав её ещё одной провинцией Литвы. Нальшанский же князь Довмонт со всем своим родом бежал в Псков и там был избран князем.

Сконцентрировав внимание на укреплении своей власти, новый литовский князь Войшелк не стремился обострять отношения с крестоносцами и усилившимся Галицко-Волынским княжеством. Войшелк признал себя вассалом волынского князя Василько Романовича, брата Даниила Галицкого, а сына последнего – Шварна – пригласил «помогать» в управлении подвластными землями.

В 1266 году Войшелк подчинил себе Дяволтовскую землю, а Нальшанскую передал полоцкому князю Герденю. Именно в это время Литовское княжество стало Великим княжеством Литовским. В 1267 году Войшелк вновь принял монашеский сан, а власть в государстве передал до того помогавшему ему в управлении галицкому князю Шварну Данииловичу.

В 1269 году Шварн умер, а поскольку детей у него не было, галицким князем стал его брат Лев Даниилович. Но, поскольку Лев в прошлом году во время попойки в монастыре святого Михала на Волыни убил Войшелка, Литва и князья Понеманья были этим недовольны. Антигалицкую коалицию возглавил дайновский князь Тройден, ставший великим князем литовским. Первоначально основным противником Тройдена стало Волынское княжество, но в 1274 году войска великого князя литовского нанесли удар по Дрогичину, который принадлежал Льву Данииловичу. Возмущённый галицкий князь начал подготовку к войне против Тройдена, обратившись за поддержкой к хану Золотой Орды Менгу-Тимуру.

Всё это время монгольское государство играло роль верховного судьи и арбитра в делах Восточной Европы. Хан Золотой Орды направил в помощь галицкому князю Льву войско под командованием своего полководца Егурчина, а также приказал выступить против Литвы зависимым от него князьям – брянскому, смоленскому и «иные князи заднепровские». К антилитовской коалиции присоединились также князья Турова и Пинска. В 1275 году большое сборное войско под общим командованием Льва Данииловича выступило в поход на Литву, направляясь к Новогрудку. Но уже тогда это войско стали раздирать противоречия. Князья Пинска и Турова вообще отказались выступить против Новогрудка, а все остальные, дойдя до города и осадив его, перессорились. Волыняне и татары не смогли разделить захваченную добычу, а князья остальных земель Руси заняли пассивную, выжидательную позицию. В итоге поход против великого князя литовского Тройдена закончился неудачей.

Во времена воинственного рыцарства постоянно развивалось и совершенствовалось военное искусство. При штурме укреплённых крепостей начали применяться специальные приспособления: рвы заваливались связками веток, для подъёма на стены использовались лёгкие приставные лестницы. Но главным достижением средневековых захватчиков явилось изобретение камнемётных машин огромной разрушительной силы. Вот тогда и возникли каменные и кирпичные донжоны как центры обороны крепостей. Донжон – это главная оборонительная часть феодального замка, которая служила местом последней обороны и укрытием при нападении врага. Имела помещения для жилья и запасов провианта. Она стояла отдельно от других замковых строений и была рассчитана на круговой обстрел врагов. В Х веке донжоны распространились на северных и западных землях Европы, в XIII – в Польше, Венгрии, Чехии, Прибалтике. Появились донжоны и на территории Великого княжества Литовского – в Гродно, Бресте, Турове, Новогрудке, Каменце, Полоцке. Но здесь донжоны назывались по-своему, словом, пришедшим от кыпчаков, печенегов или даже от сарматов – вежами.

Тяжёл был урок монгольского нашествия, но он не прошёл зря. Несмотря на то, что захватчики заставляли население городов уничтожать все укрепления, в отдалённых районах Галицко-Волынского княжества разрушенное восстанавливалось и даже строились новые города. Вот так однажды князь Владимир Василькович задумал укрепить северную границу Берестейской земли. По его приказу опытный в строительстве муж Алекса отправился за болотистый Струмень и Муховец на поиски места для нового поселения. С местными жителями он прошёл на вёслах вверх по полноводной в те времена реке Лесной и нашёл крутой берег с возвышением неподалёку. После этого он вернулся с докладом к князю. Владимир Василькович со свитой и боярами отправился на осмотр того места и одобрил выбор Алексы. В скором времени холм оживился. Над Лесной вырос город, потеснил могучих зубров и других диких зверей. В Ипатьевской летописи под 1276 годом записано: «И понравилось место это над берегом реки Лесной, и очистил его, а потом срубил на нём город, и назвал его именем Каменец, поскольку земля была каменистой».

Такой же антилитовский поход из сборных сил, как в 1275 году, был начат в 1277 году, но так же не привёл к значительному изменению в расстановке сил Литвы и её противников.

Вообще говоря, рыцарей в полном смысле этого слова даже в Западной Европе было не так уж и много и в пределах одного государства они практически все друг друга знали. Так, в «самой рыцарской» стране Европы – Англии – в 70-х годах XIII века было менее 3-х тысяч рыцарей! Большего числа военных феодалов податное население страны просто было не в состоянии содержать. На севере Восточной Европы было, конечно, больше удобных для хозяйства земель, но и здесь Тевтонский и Ливонский ордена имели не столь уж большие рыцарские армии. Основные их силы, хоть и назывались крестоносными, состояли из военных слуг рыцарей, то есть оруженосцев, и набираемого в пешие отряды местного населения. Ведь даже не самое дорогое рыцарское снаряжение вместе с боевым конём равнялось по стоимости 45 коровам или 15 кобылицам. А ведь это – величина стада или табуна целой деревни в более удобной для сельского хозяйства местности, чем Пинское Полесье. Поэтому на Пинщине, с её крохотными деревушками, рыцарь, как тяжеловооружённый воин, с самого юного возраста занимающийся только войной и военными тренировками и турнирами, в принципе не мог появиться.

Но, несмотря на отсутствие собственного профессионального войска, на отсутствие больших земельных массивов, на постоянные проходы по территории враждующих войск с неизбежными грабежами населения, в Пинске уже в XIII веке было много ремесленных мастерских. Ремесленники занимались гончарным и кузнечным делом, ткачеством, выделкой кож, обработкой древесины, а также знали ювелирное дело и художественную резьбу по кости. Но на каком же наречии все они общались?

Образование любого языка – процесс длительный по времени и начало этого процесса лингвистика определить не может. Взаимодействие (смешение) на этническом уровне летописных литвинов, днепровских росов и славян привело к возникновению литвинского языка на территориях, где они проживали. Это был язык, которым затем пользовались жители Великого княжества Литовского. Он являлся усреднённым результатом двух языков – славянского и западносарматского, который называется в настоящее время старобелорусским. В договорной грамоте Смоленска с Ригой и Готским берегом 1229 года уже появляются некоторые особенности, ставшие характерными для будущих белорусских диалектов.

В сражении при Ашерадене 6 марта 1279 года литовское войско нанесло тяжёлое поражение крестоносцам, потерявшим 70 рыцарей во главе с магистром Эрнстом фон Рассбургом и ревельским начальником Эйлардом фон Хобергом и множество простых воинов. Но немцы могли постоянно пополнять свои войска, так как в XIII веке в Европе было огромное количество добровольцев, мечтавших найти применение своим силам, и потому попытки тевтонов продвинуться на восток в дальнейшем опять возобновились.

Войны Тевтонского ордена с язычниками-пруссами завершились в 1283 году полным уничтожением последних. С этого времени главной задачей Ордена стало создание коридора, соединяющего его западные (прусские) и восточные (ливонские) владения, разделённые землями Литвы и племенами других воинственных язычников – жемайтов и куршей. Впрочем, создание коридора началось ещё до 1283 года. После 1283 года, и особенно после Калижского мира, немецкие крестоносцы всё чаще переходят Неман, вторгаясь в пределы Литовского княжества. Западная граница Литовы проходила по древней реке Неман. За долгие века Неман промыл себе глубокое русло и спрятался в нём. Изредка вода подымается, будто кому-то грозит, но скоро, покорная судьбе, возвращается на прежнее место, спешно катя свои волны к морю по проторённому пути.

Не было спокойствия на границах с Тевтонским орденом. Постепенно продвигаясь на восток, немцы за полстолетия вытеснили власть местных вождей из земель латышей и эстов. Они осели здесь в качестве господствующего класса, но дальше продвинуться не смогли. Фактором, который ускорил консолидацию местных племён, и был сильный натиск со стороны немецких рыцарей, которые провозгласили своей целью христианизацию язычников-литвинов. Одновременно возвышение Литвы было обусловлено упадком других русских земель, чему причиной стало татарское нашествие.

Когда в пинский «низменный, лесистый и водянистый» край стали переселяться с приднепровских высот поляне (которые были смешанным народом славяно-росских корней), считая эти места недоступными для татаров, тогда получило на более возвышенных и более сухих землях северо-западной Пинщины и некоторое развитие земледелия. Оно, однако, так и осталось не слишком развитым ещё долгие столетия.

Завоевание Пинского княжества Литвой, согласно так называемой «хроники Быховца», произошло следующим образом. Когда князь луцкий и пинский Мстислав Данилович начал борьбу с литовским князем Скирмунтом за владение Чёрной Русью, тот обратился за помощью к другому литовскому князю – Живинбунду, который прислал ему войско во главе со своим сыном Куковойтом. На берегу реки Ясельды литовцы наголову разгромили Мстислава, и тот бежал в Луцк, а Скирмунт занял Туров и Пинск. «И огласилась Русь плачем великим, что так все побиты безбожной литвой». Последний независимый пинский князь Юрий Владимирович упоминался под 1292 годом: «Преставися Пиньский князь Юрьи сын Володимиров, кроткий, смиренный, правдивый. И плакался по нём княгини его, и сынов его, и брат его Демид-князь. И вси людье плакахуся по нём плачам великим». Его сын князь Дмитрий Юрьевич в том же году был вынужден подчиниться окрепшему Литовскому княжеству.

* * *

А в то время, как сильные мира сего вершили судьбы целых земель и поселений, простое население этих территорий, кроме добывания средств к существованию, старалось защищать себя от всяких тёмных сил, живших бок о бок рядом с ним. В частности, одной из угроз для простых людей, не имевших крепких замков и стражников, было существование злобных волкулаков, о которых мы уже говорили выше, но вынуждены говорить вновь и вновь, поскольку они терзали души местных жителей из поколения в поколение. К тому же с течением времени (с новыми поколениями людей) сила волкулаков почему-то становилась всё большей. Теперь волкулаки под час затмения съедали луну или солнце. Мощь волкулаков стала такова, что они вызывали лунные затмения во время своих превращений! Удивительный и таинственный герой русского эпоса, Волх Всеславлич, умел принимать образ волка и рыскать по дремучим лесам, одолевая в одно мгновение невероятные расстояния, так что могло показаться, будто он находится в нескольких местах одновременно. В Кормчей книге (список 1282 года) повествуется о волкулаке, который «гонит облака и изъедает луну». Оборотням помогает чудодейственная тирлич-трава. А ещё, чтобы превратиться в волка, надо было слева направо перекинуться через двенадцать ножей (женщины принимают образ волчиц, перекинувшись через коромысло), воткнутых в осиновый пень или в землю. Когда захочешь снова стать человеком – надо перекинуться через них справа налево. Но беда, если кто-то уберёт хоть один нож: никогда уже волкулак потом не сможет обернуться человеком.

Колдуны по злобе могут обернуть волками целые свадебные поезда! Иногда такие несчастные волки живут отдельной стаей, иногда общаются с другими дикими зверями. По ночам они прибегают под своё селение и жалобно воют, страдая от разлуки с родными. Они стараются держаться поближе к человеческому жилью, потому что боятся дремучего леса, как и положено людям.

Люди также знали, что человека можно заколдовать и превратить не только в волка, но и в медведя, который затем способен обернуться собакой, кошкой или пнём. Сделаться волком мог против воли и тот человек, которого «по ветру» прокляла мать. Утешает то, что такому зверю можно вернуть прежний образ – конечно, если распознать его среди настоящих волков. Для этого нужно накрыть его кафтаном или накормить освящённой в церкви или благословлённой едой.

После смерти волкулаки превращаются в упырей (то есть в существ, которые в Западной Европе известны под именем вампиров). Упыри – это мертвецы, которые при жизни были оборотнями, колдунами или же были отлучёны от церкви и преданы анафеме (еретики, богоотступники, некоторые преступники – такие, как маньяки и так далее), постоянно рыскающие где-то в окрестностях. Также упырь возрождается из тех людей, которые были укушены другим волкулаком. Ночью упыри встают из своих могил и ходят по земле, благодаря своему человекоподобному виду легко проникают в дома и сосут кровь у спящих, чем и питаются. Обычно из-за появления упырей вымирают целые деревни, так как они умерщвляют в первую очередь, обращая их тоже упырями, самых близких людей – дочь, мать, отца и так далее. После ночных похождений упыри возвращаются в свои могилы – обязательно до крика третьих петухов. Убить упыря можно только проткнув его труп осиновым колом. Если и это не помогает, то труп нужно сжечь. Упыри вызывают моровые поветрия, неурожаи, засухи. Чтобы не произошло воплощения волкулака в упыря, надо зажать ему рот (пасть) двумя серебряными монетами.

Кроме этих угроз спокойному существованию – в каждом болоте живёт злой дух, старающийся затащить человека в трясину. Люди зовут его багником, болотником или болотным. Багник – седой старик с широким желтоватым лицом, являющийся родичем водяного и лешего. Обернувшись монахом, он обходит и заводит путника, завлекает его в трясину. Любит гулять по берегу, пугать идущих через болото резкими звуками, вздохами; выдувая воздух водяными пузырями, громко причмокивает. Багник ловко подстраивает ловушки для несведущих: кинет лоскут зелёной травы, или корягу, или бревно – так и манит ступить, а под ним – трясина, глубокая топь! А по ночам выпускает он души детей, утонувших некрещёными, и тогда на болоте перебегают-перемигиваются блуждающие синие огоньки.

Багник живёт в большом каменном доме с женой и детьми. Жена его – болотница, которую также зовут лопатницей и омутницей. Она – дева, утопшая в болоте, и теперь увлекающая в болото других людей. Её чёрные волосы раскинуты по нагим плечам и убраны осокой и незабудками. Растрёпанная и нерасчёсанная, бледнолицая с зелёными глазами, всегда голая и готовая завлекать людей к себе только для того, чтобы без всякой особой вины защекотать до смерти и потопить их в трясине. Болотницы могут насылать на поля сокрушительные бури, проливные дожди, разрушительный град; похищать у заснувших без молитвы женщин нитки, холсты и полотна. Болотница – родная сестра русалкам, тоже водяница, только живёт она на болоте, в белоснежном цветке кувшинки с котёл величиной. Она неописуемо прекрасна, бесстыдна и прельстительна, а в цветке сидит, чтобы спрятать от человека гусиные свои ноги, вдобавок – с чёрными перепонками. Завидев человека, болотница начинает горько плакать, так что всякому хочется её утешить, но стоит сделать к ней хоть шаг по болоту, как злодейка набросится, задушит в объятиях и утащит в топь, в пучину.

Ещё угрожал нормальной жизни людей вий – злой дух, несущий смерть. Имея огромные глаза с тяжёлыми веками, вий мог убить своим взглядом любого. Внешне он выглядел как грозный старик с бровями и веками до самой земли. Внизу вий напоминает какое-то растение: ноги его овиты корнями и весь он покрыт засохшими кусками земли. Сам по себе вий не может ничего видеть, но если удастся нескольким силачам поднять ему брови и веки железными вилами, тогда ничто не может утаиться перед грозным его взором: взглядом своим Вий убивает людей, разрушает и обращает в пепел города и деревни.

Вот с такими страшными существами приходилось соседствовать простому человеку, у которого не было замков с крепкими стенами и священников, способных огородить население деревни от нечисти. Однако люди в борьбе с нечистой силой не были совсем уж одиноки. Противоположностью злых духов были оберегающие человека духи берегинь, которые в дополнение к святому распятию, молитвам и святой воде входили в число средств, благодаря которым человек спасался от нежити. Посочувствовав полной опасностей жизни простых людей, вернёмся к сильным мира того времени.

В конце XIII века польский король Владислав Локеток воевал с Бранденбургом за права на балтийское Поморье. Наняв тевтонов за деньги, он, казалось, решил проблему. Согласно заключённому с ним договору, тевтоны обороняли Гданьск от бранденбуржцев в течение года. Но, получив деньги, рыцари не ушли, а остались ещё на год, потребовав дополнительную плату. Получив отказ, они перерезали польский гарнизон замка. Тем временем, бранденбуржцы отказались от своих притязаний на Гданьск. Рыцари договорились с ними за 10 тысяч гривен. Так Гданьск на длительное время стал тевтонским городом Данцигом.

В 1291 году под ударами сарацинов рухнул последний оплот крестоносцев в Палестине – Аккра. Европейские монархи не были в восторге от потока привыкших к битвам крестоносцев, возвращавшихся из Святой Земли, и стали задумываться над тем, что делать с их отрядами. Стремясь освободить своё королевство от прибывших из Палестины рыцарей, французский король Филипп IV обвинил бывших борцов за веру – тамплиеров – в ереси, а затем уничтожил их Орден. А тевтоны из Палестины, чтобы не разделить судьбу братьев по оружию, двинулись на восток Европы – туда, где уже находились их братья по Ордену. Поддержанное папами наступление на языческие прибалтийские народы было приравнено ими к Крестовым походам за веру. П. Дузбург в своей хронике под 1296 годом пишет о борьбе немецких рыцарей не только с язычниками, но и с рыцарями литовскими и при этом отмечает, что последние были русскими.

Митрополит Киевский и всея Руси в XIII веке всё больше и больше времени стал проводить на северо-востоке, а не в Киеве, пока в 1299—1300 годах митрополичья кафедра не была окончательно перенесена в стольный город Владимир-на-Клязьме. И сразу же на юго-западе Руси начинаются попытки создания особых митрополий для своих регионов, отдалённых от северо-востока большими расстояниями и государственными границами.

В 1303 году в Литве была создана Галицкая митрополия во главе с епископом галицким Нифонтом, рукоположенным в митрополиты. Пинско-Туровская епархия находилась в юрисдикции этой митрополии. После упразднения в 1305 году Галицкой митрополии Пинско-Туровская епархия вошла в составе Киевской (иначе Литовско-Новогрудской) митрополии. П. Дузбург в своей хронике под 1305 годом вновь пишет о борьбе немецких рыцарей с рыцарями литовскими и снова указывает, что последние по крови были русскими.