Краткая история Великого княжества Литовского и род Домановичей

На левом берегу устья Двины и в других местах началось строительство западными рыцарями замков. Цель этого строительства рыцари объясняли ливам необходимостью их же защиты от Полоцка, а полоцкому князю – защитой от восстаний ливов. Кроме того, крестоносцы теснили конкурентов полочан – новгородцев. Поэтому князь смотрел на строительство замков «сквозь пальцы». Монашеский приход в устье Двины постепенно расширился и превратился в епископство. Во главе рыцарей-крестоносцев был уже не скромный монах, а ставший к тому времени епископом Мейнард. Немцы не только проповедовали христианство среди язычников, но и собирали с них налоги для Полоцка. Немцы не считали язычников за людей и без всяких церемоний пускали в ход мечи. То, что это мотивировалось необходимостью сбора дани для Полоцка, формировало негативное отношение населения нижнего Подвинья к князю Володше.

В 1190 году киевский князь Рюрик Ростиславич решил помочь своим родственникам – пинским князьям – в борьбе с Литвой, которая была недалеко от Пинской земли, за её болотами. Рюрик собрался в поход, но не смог дойти туда, так как потеплело и снег растаял, а в этом болотистом краю только и можно было воевать в сильные холода.

Старый епископ Рижского епископства Мейнард умер, а новый – Бертольд – к полоцкому князю, вассалом которого он считался, уже не поехал. К 1201 году основные замки, среди которых была Рига, оказались построены и перестали отправлять собираемую дань князю. Для обороны от Полоцка и ливов рижским епископом в 1202 году был учреждён рыцарский Орден Христа – Ливонский орден. По изображению меча на плащах, рыцарей стали называть меченосцами. Постепенно Ливонский орден поставил под контроль не только племена ливов, но и выход в Балтийское море.

Епископ Бертольд рьяно взялся за дело крещения язычников. Начались восстания ливов. Во время одной из битв напуганный конь Бертольда занёс хозяина в самую гущу противников. Смерть епископа на время охладила энтузиазм крестоносцев. Язычники стали возвращаться к старым обычаям: смывали в Двине христианское крещение, пускали по реке выкорчеванные кресты, ставили новых идолов.

Но Ливонский орден не собирался сдаваться. Папа римский благословил новую волну крестоносцев на переселение из Европы. Лучшие воины предпочитали направляться в Палестину, а в Восточную Европу соглашались ехать те, что были не столь религиозны и одухотворёны. Несмотря на их малочисленность, лучшие технические достижения Западной Европы были на стороне крестоносцев. Прибывавшие новые люди не считались не только с местным населением, но и с учредителями ордена – рижскими епископами.

Полоцкий князь Володша тоже не сидел сложа руки. Посыльные князя готовили среди ливов восстание против крестоносцев. Активно шли переговоры с Новгородом о создании коалиции. Однажды среди пленных рыцарей оказались специалисты-оружейники. Их заставили сделать для Володши пять метавших большие камни осадных машин.

В 1203 году у полочан всё было готово к походу. Однако новгородцы ещё надеялись, что меченосцы дальше берегов Двины не пойдут. Они вспомнили полочанам старую обиду – как полоцкий князь Всеслав Чародей снял колокола с новгородской Софии, и в поход не пошли. Володша без них взял несколько замков и на подступах к Риге, у крепости Гольм, решил испытать осадные машины. Напротив стены поставили все пять машин, а за ними в готовности к штурму войско. Если длину спусковой веревки сделать несколько короче критического значения, снаряд полетит вертикально вверх или даже назад. Пленные крестоносцы, обслуживавшие орудия, предварительно договорившись, так и сделали. Для неспециалиста определить на глаз, достаточно ли длины спусковой верёвки для нормальной стрельбы, достаточно сложно. Скорость снаряда на начальном участке размаха относительно небольшая, но для поражения незащищённой пехоты – вполне достаточная. Залп полетел в обратную сторону. Погибло пятнадцать полочан, но моральный эффект был гораздо больше. Пока княжеское войско было в растерянности, открылись ворота замка, и атака рыцарской конницы оказалась успешной. Сражение было проиграно. После поражения под Гольмом полочане были вынуждены прекратить поход на Ригу. Таким образом, в 1203 году меченосцы смогли удержать свои основные замки. Северные ворота торгового пути из «варяг в греки» оказались под контролем Ливонского ордена.

В XIII веке значительная часть Берестейских земель, граничивших с западной границей Пинщины, принадлежала галицко-волынским князьям. Эти земли клином врезались между Мазовией с запада и Чёрной Русью и Литвой – с востока и были слабо связаны с Волынью, отделённые от неё болотами и лесами по верхнему Струменю и Муховцу. Город Берестье имел определённую самостоятельность и развивался как торговый и ремесленный центр. Рядом проходили важные торговые и военно-стратегические пути, что обусловило строительство деревянного замка и укрепления для защиты караванов. За провоз товара тут брали пошлину.

В начале XIII века на прибужские земли и Берестье претендовали польские князья Конрад I Мазовецкий и Лешко Краковский. Они даже временно захватили их, но под давлением местного населения вынуждены были отступить. Вскоре частью этих территорий вместе с городом Дрогичиным завладели рыцари Добжинского ордена.

Образ рыцаря Христова, образ крестоносца – центральная фигура европейского христианства, соборности, который, оставаясь ещё долгое время идеальным образцом для потомков первых рыцарей-крестоносцев, со временем всё более отрывался от реальной жизни. Этот отрыв привёл к тому, что уже участников Четвёртого Крестового похода в Палестину для «освобождения гроба Господня» заинтересованные в подавлении экономического конкурента генуэзцы сумели направить на завоевание столицы восточных христиан. Целью генуэзцев, которую они хотели получить от нового похода – было поставить под контроль Константинополь, являвшийся южными воротами пути «из варяг в греки».

В начале XIII века в Византии произошёл государственный переворот. Брат императора Исаака Ангела захватил трон, ослепил бывшего императора, а его сына упрятал в темницу. Сам же провозгласил себя новым императором Византийской империи под именем Алексея II. В дальнейшем новый император смилостивился, и под честное слово, что отец с сыном не будут пытаться вернуть себе власть, отпустил их на свободу. Но бывший император с сыном Алексеем всё-таки решили нарушить вынужденно данную клятву и попытаться вернуть утраченное положение. Алексей Исаакович бежал из Византии на купеческом корабле, спрятавшись в бочке с двойным дном, и обратился за помощью к своему зятю – германскому императору Филиппу. Император решил поддержать своего родственника, но просил дать на это разрешение у римского папы. Папа ответил: «Не воюйте с Константинополем, но так как говорит Исаакович: „Весь град Константинов хочет, чтобы я царствовал“, то, посадив его на трон, отправляйтесь дальше в Иерусалим, на помощь; а если не примут его, то приведите его обратно ко мне, а зла не причиняйте земле греческой».

В том, что произошло дальше, целиком и полностью виноваты сами греки, втянувшие своих западных союзников в междоусобную борьбу. Подстрекаемые генуэзцами и думая лишь о золоте и серебре, которые им обещал за помощь Алексей Исаакович, крестоносцы проигнорировали предписание римского папы не причинять вреда восточным христианам.

Войска крестоносцев вместе с Алексеем Исааковичем, оказавшись 18 июня 1203 года под Константинополем, с четырёх сторон подожгли храмы. Алексей II без сопротивления вернул трон брату, а сам бежал на Русь к князю Роману Галицкому. Дальнейшие события говорят о том, что фактически в стране началась гражданская война. Народ, возмущённый сожжением города и разграблением монастырей, поднял восстание. Крестоносцы, узнав о беспорядках, творящихся за городскими стенами, потребовали вернуть им их союзника Алексея, однако константинопольские вельможи побоялись того, что мог сообщить о них крестоносцам Алексей и предпочли убить его, заявив рыцарям, что он «просто умер». Крестоносцы какое-то время были в растерянности: ни император, ни римский папа не могли одобрить того, что случилось в Константинополе. Вместо того, чтобы восстановить законную власть, навести в Византийской империи порядок и следовать дальше в Иерусалим, их помощь привела к смерти законных наследников византийского престола, к новой узурпации власти и к неопределённой ситуации в стране. В конце концов они решили: раз уж нет с нами Алексея, то лучше мы умрём на стенах Константинополя, чем уйдём от него с позором, оставив престол в руках его убийц. 12 апреля 1204 года крестоносцы пошли на штурм Константинополя. Город обороняли греки и наёмные воины-варяги. Вся знать во главе с патриархом и императором бежала из города, оставив его на разграбление. Крестоносцы потеряли при штурме… одного рыцаря! События, последовавшие за взятием огромного и сказочно богатого города, вошли в историю как «разграбление Константинополя в 1204 году». Папа римский в специальном послании обратился к крестоносцам со словами осуждения, но дело было сделано.

Крестоносцами была создана Восточная Латинская империя только на землях центральных областей бывшей Византии. Константинополь был объявлен столицей Восточной Латинской империи. Однако и Византийская империя не исчезла совсем. Константинополь был не только богатым городом, но и духовной столицей Восточной Европы. Его падение повлекло тяжелейший кризис восточного христианства (православия), выразившийся в многочисленных крещениях и перекрещиваниях восточноевропейских народов. Регион на длительное время стал центром нестабильности и неблагополучия.

В марте 1210 года в Палестине в битве с турками-сельджуками погибла большая часть рыцарей Тевтонского ордена, а его магистр был смертельно ранен. Рыцарям стало ясно, что ещё несколько битв – и все рыцари предстанут перед Всевышним. Новый магистр – Герман фон Зальца – сказал даже, что был бы рад потерять один глаз, чтобы взамен до конца жизни иметь под своим началом хоть десяток боеспособных рыцарей.

Однако, благодаря исключительным деловым качествам Германа фон Зальца, Тевтонский орден не только сохранился и вышел из кризиса, но и стал преуспевающим. Сплав религии, политики, рыцарских идеалов и коммерции обеспечил его жизнестойкость.

Не теряли время и прибалтийские рыцари-меченосцы. Подкупом и льготами они привлекли на свою сторону вождей местных племён. В 1215 году папа римский переименовал Ливонию в Землю Святой Девы Марии.

К полоцкому князю Володше пробирались посланцы эстов с просьбами вместе идти на Ригу. Начало похода было назначено на май 1216 года. Тщательная подготовка шла несколько месяцев. Наступать решено было по суше и по Двине. В день, назначенный началом похода, князь неожиданно умер. Скорее всего, он был отравлен. Меченосцы добились своего. Князь не жаловался на здоровье, поэтому никакого плана на этот случай не было предусмотрено. Воеводы разъехались, чтобы избрать нового князя и снова собраться в поход на Ригу.

А магистр Тевтонского ордена Герман фон Зальца постоянно стремился найти для Ордена запасную территорию в Европе на случай уже наметившегося провала Крестовых походов в Палестине. К тому же из-за своего строгого устава рыцари-тевтоны считали себя более достойными слугами Божьими и потому свысока смотрели на других рыцарей, которые сражения с неверными совмещали с мирскими удовольствиями. По этой причине между тевтонами и прочими крестоносцами часто возникали стычки и недоразумения.

Венгерский король несколько раз приглашал и выгонял тевтонов со своей земли. Более перспективной казалась ставка на польского князя Конрада I Мазовецкого. У него были свои трудности. Дело в том, что между северной частью Польского королевства и Балтийским морем, в районе нижнего течения рек Вислы и Немана, жили воинственные племена язычников-пруссов. Не сумев победить их собственными силами, Конрад задумал пригласить для выполнения этой задачи тевтонов. В 1226 году для проведения переговоров и разведки в Хелминскую землю ко двору князя Конрада Мазовецкого прибыли два рыцаря и 18 тевтонских оруженосцев-солдат. Самого князя в замке не было и потому гостей приняла его жена. Как раз во время этого визита на замок напали пруссы. Тевтонские послы приняли в сражении самое активное участие и показали себя с наилучшей стороны, что и предопределило дальнейшую долгую жизнь их братьев на здешней земле.

Германский император Фридрих II так же, как и Конрад Мазовецкий, решил перенаправить поток немецких рыцарей-крестоносцев из Палестины в Прибалтику. Его решение было вполне логичным: немецкие рыцари постоянно конфликтовали с французскими и итальянскими, ведя себя высокомерно и заносчиво. Император, поручив немцам покорять прибалтийские языческие племена, действовал в интересах как самих рыцарей, так и своей империи в целом.

Тевтонский орден, имея тогда резиденцией своего великого магистра Венецию, сразу же включился в дело завоевания новых земель под знаменем крещения местных язычников, обитавших в девственных лесах. Литовские и славянские племена приводились к истинной вере путём насилий и пожаров, через кровь и слёзы. На захваченных землях тевтоны стали строить бурги – крепкие замки, становившиеся опорными пунктами их военной политики «натиска на Восток». Это были типичные западноевропейские крепости – с толстыми стенами и башнями, с подъёмными мостами через глубокие рвы, с огромными закопчёнными залами, где в каминах горели целые деревья, где можно было жарить баранов и даже быков.

В 1226 году умер луцкий князь и по его смерти бывшая часть Луцкого княжества – Чарторыйск с округой – был присоединён к княжеству Пинскому. Тогда же литовцы вторглись в пределы Руси. Уже в следующем году Чарторыйск был отобран у пинян братьями – галицким князем Даниилом и владимирским князем Василько Романовичами и ими были захвачены в заложники дети одного из пинских князей-соправителей – Ростислава.

В 1228 году киевский князь Владимир организовал поход на галицкого князя Даниила Романовича, в котором участвовали князья черниговские, куряне, пиняне, новгородцы и половецкие отряды. Едва ли по своей охоте участвовали в этом походе пиняне и туровцы. Скорее всего, они шли по требованию более сильного киевского князя, чувствуя и сознавая свою зависимость и необходимость подчиниться. Хотя, можно предположить, что они надеялись в случае успеха каким-то образом решить свои проблемы относительно Чарторыйска и пленения пинских князей Ростиславичей. Но поход оказался безуспешным, и эти проблемы не получили благоприятного для пинян разрешения. Помимо Киева, пинские князья вынуждены были считаться и с другими своими могучими соседями. В первую очередь это относилось, конечно же, к галицким и владимирским князьям Даниилу и Васильку Романовичам. Пинские князья должны были участвовать и в их походах, выполняя разные поручения.

В 1230 году Конрад Мазовецкий построил для своих гостей-тевтонов замок «Птичья песня» («Vogelsang») на левом берегу Вислы и, в обмен на защиту от пруссов, гарантировал им все права на земли, отвоёванные у язычников. Император Фридрих II также признал права Ордена на все земли, которые он завоюет. Крестоносцы вскоре захватили все земли пруссов и их внимание привлекла Жемайтия, отделявшая владения Тевтонского ордена от Ордена меченосцев.

Вместе с тем, отношения меченосцев со своими учредителями – рижскими епископами – совсем испортились. Камнем преткновения был пункт устава Ордена, согласно которому рыцарям доставалась только треть завоёванных богатств и земель, а остальное получало епископство. Меченосцы открыто конфликтовали с преемником Бертольда – Альбертом и постепенно вышли из-под контроля епископов.

Орден меченосцев, стремясь выйти из вассальной зависимости от ливонской церкви в лице рижского епископа, предпринял несколько попыток сменить сеньора, перейдя в ленную зависимость от Тевтонского ордена. Но тевтоны не слишком желали принимать под опеку рыцарей, устав которых был не столь строг и аскетичен, как их собственный. Очередная попытка произошла в 1235 году. Два командора тевтонцев, лично изучив положение дел в Ливонии, возвратились в Пруссию в сопровождении трёх посланцев от Ордена меченосцев. На совете в Мариенбурге ливонские послы были обстоятельно допрошены, как пишет историк Соловьёв, «об их правилах, образе жизни, владениях и притязаниях». Затем об увиденном ими рассказали тевтонские командоры. Эти рыцари представили поведение меченосцев в самом неприглядном свете, «охарактеризовав их как людей упрямых, крамольных, не любящих подчиняться правилам своего Ордена, ищущих личной корысти, а не общего блага. „А эти, – прибавил выступающий командор фон Науенбург, указывая пальцем на присутствующих меченосцев, – да ещё четверо мне известных, хуже всех там“». Второй командор подтвердил слова первого. Когда вопрос о приёме Ордена меченосцев был поставлен на голосование, воцарилось глубокое молчание. Меченосцам было отказано в их желании, но они всё же не теряли надежды добиться своего хотя бы при помощи папы римского.

В начале 1236 года римский папа Григорий IX объявил Крестовый поход в Литву против племён язычников-жемайтов (жмуди). Меченосцы решили угодить папе и срочно стали собираться. На организацию Крестового похода ушло минимальное время, и уже в начале сентября войско Ордена меченосцев, его союзников и прибывших из Европы добровольцев двинулось на Литву. Такая спешка привела к тому, что и без того бесперспективный поход был организован так, что был заведомо обречён на провал. С военной точки зрения в нём не было никакого смысла, но самая главная ошибка руководителей христианского войска состояла в том, что они не учли особенностей будущего места сражений. Меченосцам надо было дождаться зимы, поскольку, как писал Соловьёв, «в этой болотистой стране только и можно было воевать в сильные морозы».

В Крестовый поход на язычников во главе с магистром Ордена меченосцев Фолькевином отправились практически все братья-рыцари в числе 55 человек, ополчение немецких колонистов в Ливонии, насчитывавшее около 600 человек, 500 пилигримов из Европы, почти 1500 местных крещёных ливов, леттов и эстов, а также вспомогательная дружина из Пскова в количестве 200 человек. И это всё, что смогли наскрести для похода меченосцы – менее трёх тысяч воинов!

21 сентября 1236 года возле местечка Сауле (Шавле) союзникам по Крестовому походу преградил дорогу отряд жемайтов. Тяжеловооружённые ливонские рыцари не приняли бой, не решившись сражаться в этом болотистом месте. Пока крестоносцы топтались в нерешительности, подошли основные силы противника. Соединившись, литовцы под командованием своих князей Эрдивилла и Викинта напали на ливонцев. В результате сражения погиб магистр Фолькевин вместе с войском, а Орден утратил почти все свои владения на левобережье Западной Двины. О людских размерах потерь крестоносцев можно судить по тому, что из псковской дружины домой вернулся лишь один из десяти.

После разгрома при Сауле оставшиеся в живых братья-рыцари Ордена меченосцев направили послов в Рим, где те умоляли папу замолвить за них словечко перед суровыми тевтонцами. На этот раз, сознавая беззащитность Ливонии и опасаясь гибели ливонской церкви, римский папа Григорий IX настоял на объединении двух Орденов.

В то же время, используя благоприятную ситуацию, в 1237 году галицко-волынский князь Даниил Романович разбил рыцарей Добжинского ордена и прогнал их из Берестейских земель. Обескровленный Орден меченосцев в том же году объединился с Тевтонским орденом, став его северным отделением, которое в дальнейшем получило автономные права и новое название – Ливонский орден. Тевтонцы посылают в Ливонию своего рыцаря Германа Балка, который стал первым провинциальным ливонским магистром.

2. возвышение литвы. (с 30-х годов XIII века до 1376 года)

С поля виднеется Пинск,

Вроде града Китежа…

А. Блок.

В 1230-х годах на историческую сцену на территории княжества Литовского вышел новый народ – литвины. На картинке к этой главе можно видеть, как выглядели воины-литвины XIII века. Литовцы придумали свой ответ на кольчуги и щиты крестоносцев: дротики и тяжёлые метательные палицы, которые не требовали качественного железа. В то время, как продолжалась борьба с крестоносными западноевропейскими рыцарскими Орденами, на территорию Литвы навалилась ещё одна беда. В 1237—1238 годах татарские орды под руководством хана Батыя разгромили русские княжества северо-восточной Руси, штурмом взяли Переяславль и Чернигов и подступили к Днепру. Немецкие хроники запечатлели образы стремительной и вёрткой языческой конницы, засыпающей рыцарей ливнем острого и тяжёлого металла. Литвины настолько ценили метательные копья, что не восприняли ни луки татарской конницы, ни арбалеты крестоносцев. Гордые носители титулов могли относиться к литовским всадникам в коже и плохом болотном железе с презрением, считать их дикарями – но те не раз и не два наносили им тяжёлые поражения, устраивали разорительные набеги и создали огромнейшую европейскую державу своего времени. По свидетельству современников, литвины воевали так: «Трубя в длинные свои роги, они садились на борзых лесных коней и как лютые звери стремились на добычу: жгли селения, пленяли жителей, и, настигаемые отрядами воинскими, не хотели биться стеною: рассыпались во все стороны, пускали стрелы издали, метали дротики, исчезали и снова появлялись». До странности такая тактика походит на тактику кочевых наездников, а ведь это – лесные жители! Не могло ли быть здесь военного воспоминания о своих предках-сарматах (например, росах)?

Из-за часто вспыхивавших боевых действий на участке Двины от Полоцка до Риги, купцы стали осваивать новые торговые пути, в частности, через Литву, находившуюся в бассейне Немана. Объект притязаний сторон – река Двина – стала утрачивать своё значение как торговая артерия. Перенос торговых, а значит и финансовых потоков, с двинских берегов на неманские просторы, постепенно приводил к ослаблению Полоцка и Риги. Одновременно этот фактор усиливал рост нового государства – княжества Литовского. Постепенно в летописных описаниях совместных походов на ливонцев, фраза «Полоцк и Литва» уступала место новой: «Литва и Полоцк».

Будучи приграничным с владениями литовских князей, Пинск принимал участие в литовских делах. Как было сказано, на жизнь и политику Пинского княжества в середине XIII века сильное влияние оказывало Владимиро-Волынское княжество. А на пути литовских походов на Волынь располагались земли Пинского княжества. Владимирские князья, став со временем сторонниками и защитниками Пинской земли (как своего буферного против литвинов государства), принимают меры для отражения нашествий литовских отрядов на территорию обоих княжеств. Население Пинщины сильно страдало от нашествий и передвижений как войск литвинов-язычников, так и владимиро-волынских христиан. Здешние селения жгли и разрушали, имущество грабили, жителей уводили в плен или убивали. Население подвергавшихся разорению местностей могло выбирать: либо быть ограбленным и, возможно, убитым, либо уходить в леса и болота и надеяться только на силу своего лука или дубины.

Существует предположение, что отсюда пошёл такой персонаж былин, как «поганый Змей Горыныч». Дело в том, что бассейн реки Горыни – правого притока Струменя – длительное время был ареной такой ожесточённой литовско-владимирской борьбы. И потому вполне возможно, что существовал выходец с этих мест с языческим именем Змей. Его вера чётко обозначена – «поганый», то есть язычник. При неизбежном для устного творчества искажении слов у Змея со временем вполне мог появиться как польский «ogon» (хвост), так и русский «огонь» (изо рта). Возможно, в Змее Горыныче до нас дошли отзвуки когда-то жившего и сражавшегося в этих местах народного мстителя, предводителя вольных стрелков по типу английского Робина Гуда?

В 1240 году татары осадили Киев и 5 декабря штурмом взяли его. Оставшиеся в живых защитники закрылись в каменной Десятинной церкви. Монголы разрушили церковь стенобитными машинами «пороками», погребя под обломками последних защитников Киева. Так сообщают историки. Но нигде не сказано о том, что «пороки» – это холодное оружие. Логика в описанных событиях появляется только в том случае, если «пороки» – это прототипы пушек. Но огнестрельное оружие требует громоздкого производства пороха и снарядов точного размера. Кочевники не могут возить с собой целый завод. Существует версия, что под видом татаро-монголов поздние историки вывели византийцев. Но, с другой стороны, византийцам было тогда не до таких занятий, поскольку в это время они вели борьбу с Латинской империей за восстановление самой Византии… Загадок то время оставило немало.

Итак, Киев был разрушен и сожжён, население безжалостно перебито. Орды кочевников-победителей двинулись дальше на запад. Жертвами их продвижения стали находившиеся на пути города Колодяжин, Изяславль, Владимир, Галич и «…иные грады многы, им же несть числа». Успеху завоевателей содействовал не только количественный перевес, но и хорошо разработанная тактика штурма и использование множества камнемётов. Основной поток татарских войск двинулся по северной Волыни. Большие города Галицко-Волынского княжества в 1240—1241 годах монголо-татары взяли штурмом. В сторону от общего потока ответвлялись отдельные отряды, расширяя зону разрушения. Волынские и галицкие князья бежали в Польшу и Венгрию.

В окрестностях Пинска и соседних городов появились татары во главе с Гуюком и Койданом. Они разрушили и разорили Туров, Мозырь, Слуцк, Клецк, Новгородок, много небольших селений и направились к Минску, но у городка Крутогорья были разбиты литовским князем Скирмунтом. С того времени Крутогорье стало называться Койдановым.

Как выглядели монголо-татары? Большинство используемых российскими историками рисунков сделаны в XVIII – XX веках. Изображённые на них монголо-татары – это тюрки, одетые исключительно в тюркские халаты, с кривыми саблями, на низкорослых лошадях, впервые описанных Пржевальским лишь в XIX веке. Тем не менее, по свидетельству тех же историков, «монгольская» одежда отличалась от русской только тем, что запахивалась налево (как и одежда казачьих предков того времени).

Во времена нашествия хана Батыя европейцы видели защитника от монголо-татаров не в лице русских княжеств, а в Польше, Венгрии и Чехии. Русское же население в западных документах того времени назывались не иначе, как «слуги» татарских завоевателей. В отличие от арабских и китайских изображений воинов Чингиз-хана, на миниатюрах из русских летописей, посвящённых Золотой Орде, монголы выглядят вполне по-европейски. У их «хана» на голове даже видна королевская корона. Что, русские летописцы не умели рисовать по-другому? Но ведь Батый дошёл до Польши и Венгрии. Венгры и поляки тоже не умели рисовать то, что видели?

Посмотрим, как монголов изобразили на картине, посвящённой битве с ними поляков и тевтонов под Легницей. Здесь «монголы» вооружены византийским оружием – фальшионами. Согласно документам Ордена тамплиеров, рыцари которого участвовали в битве под Легницей, монгольские завоевания в Европе начались в… Пруссии. На это у автора настоящей книги имеется своя версия. Согласно ей, штурмовую часть войска завоевателей составляли отряды наиболее боеспособных племён. А таковыми в то время являлись тюркские христианские племена, впоследствии ставшие широко известными под именем казаков. Тогда вполне становится объяснимым и факт их европейской экипировки, и факт их вооружения на византийский манер, а также их изумительная боеспособность.

В 1240 году, когда схлынули татаро-монголы, через Пинск возвращается из Венгрии домой черниговский князь Михаил вместе со своим сыном Ростиславом. Почему Михаилом был избран такой маршрут? Возможно, потому, что он стремился обойти разорённую территорию Волыни.

В 1241 году, в результате нового опустошительного набега татаров, Туров, в котором тогда насчитывалось около 50 церквей и монастырей, был полностью сожжён. Татарское нашествие существенно повлияло на дальнейшую судьбу Пинска. После разгрома Турова город Пинск, избежавший из-за своего болотистого месторасположения разорения, стал наиболее значительным центром края. Епископскую кафедру перенесли из Турова в Пинск, который находился неподалёку. Епископ с того времени стал называться Туровским и Пинским. Местонахождением его стал древний Свято-Рождества-Богородицкий (Лещинский) монастырь.

По утверждению так называемых белорусско-литовских (или западнорусских) летописей XVI века, продвижение литвинов на Русь началось тогда, когда «повстав цар Батый и пишов на Руську землю, и всю землю Руську звоював, и князей руських багатох постинав, а инших в полон повив, и столець всей Руськой земли город Киев спалив». Узнав, что «Руська земля опустела и князья руськи разогнаны», литвины двинулись на Русь и «в четырёх милях от реки Неман на горе […] основали город и назвали его Новгородок. И вчинив себе князь великий в нём столець, и назвался князем великим новгородским».

В этом летописном пересказе отразился, хоть и в легендарной форме, в целом реальный исторический факт: с самого начала Литовское государство не было этнически однородным – уже во времена легендарного литовского князя Миндовга оно включало в себя и прибалтийские племена, и так называемую Чёрную Русь, главнейший город которой Новгород-Литовский (нынешний Новогрудок) некоторое время был столицей Литовского княжества.