Дарина

– Никому не говори, что видела меня здесь. А за это мы тебе свяжем самое красивое платье, в котором ты пойдёшь на свидание. Повторяй за мной: как тянется ниточка пряжи, так и красота Дарины завораживает Данилу.

– Как тянется ниточка пряжи, так и моя красота завораживает Данилу, – с удовольствием повторила Дарина.

– Как крутится стержень веретена, повторяя движение солнца, также и судьба Данилы находится в руках Дарины.

– Как крутится стержень веретена, повторяя движение солнца, также и судьба Данилы находится в моих руках, – снова не без удовольствия прощебетала девочка.

– А теперь ступай, пока тебя не хватились взрослые, – закончила Мара, – только никому не говори, где была и кого видела. Придёшь ко мне завтра, и я научу влюблять в себя мальчишек, а если будешь послушной и прилежной девочкой, то покажу волшебный мир нави и познакомлю с кудесником, способным исполнить любое желание.

– Хорошо, бабушка.

– Проводи её, – кивнула старуха ворону, и птица полезла в дырку в подполе, уводя за собой Дарину.

***

Когда девочка закоулками и задними дворами вернулась домой и отворила калитку, Умник прижал уши, застыл на месте, поджав хвост и уперев в любимую хозяйку взгляд, будто пытался разглядеть что-то неявное для глаза, но осязаемое для обоняния. Дарина направилась к собаке, желая как обычно погладить верного сторожа за холку, но пёс зарычал и спрятался в конуре.

Девочка удивилась, но не придала поведению животного особого значения. Забежав в дом и запрыгнув на сундук, она принялась рассматривать узорчатые носочки, подаренные Данилкой с новым интересом. Каждая завихрушка, палочка и квадратик теперь виделись ей новыми сказками, смыслами и знаками. В её маленькой детской головке разворачивалась целая история с влюблённым мальчишкой, восхищенным её красотой и готовым ради неё сразиться с трёхголовым змеем.

Христина, заметив разглядывающую свои ножки дочку, спросила:

– Откуда у тебя такие носочки красивые?

– Данилка подарил.

– Какой ещё Данилка?

– Он не с нашей деревни.

– Сын это Пахома, что Мару хоронил, – вмешался в разговор Фёдор.

– И что за повод для подарка?

– А разве нужен повод? – улыбнулась дочка.

– Конечно, за красивые что ли глазки хочешь подарки от мальчиков получать? – строго, но с любовью, продолжала допрос мама.

– Да! – радостно улыбнулась Даринка.

– Оставь дочку в покое, – снова вмешался Фёдор. – Глупая ещё, подрастёт узнает, зачем мальчики подарки девочкам делают.

– Ну тебя, бесстыдник, – засмеялась Христина. – Чего это Умник сегодня из будки не вылезает?

– Это странно, весь вечер сам не свой, рычит словно чужой в доме, – согласился Фёдор.

Ночью он открыл глаза, словно почувствовал неладное. Дверь на улицу была приоткрыта, и Даринки на сундуке как не бывало. Фёдор толкнул жену в бок, и они, наспех накинув одежду, выбежали во двор. Из собачьей будки протянулась лишь ржавая цепь. Умник с ошейником на месте не значились. Тихо заскрипела дверь сарая, из глубины которого донёсся подозрительный шорох.

– Там! – показала Христина, и Фёдор, подпалив лучину, зашёл внутрь.

Скотина, как и в ночь смерти Мары прижалась к стенам и тряслась от страха. В другом конце сарая на корточках сидела Дарина и теребила труп задушенного Умника. Кто-то перекрутил ему ошейник таким образом, что переломил позвонки. Когда девочка обернула голову, родители отшатнулись, видя кровавые глаза дочери.

– Умник скулил, – тихо проговорила она, возвращая зрачкам прежний чёрный оттенок, – перекрутил петлю, пытаясь выбраться из будки.

– А зачем ты его сюда притащила?

– Думала, если к свинкам отнести, они вернут собачку к жизни. А они жмутся по стенам словно пришибленные.

– Доченька, – напугано прошептал Фёдор, – нельзя вернуть к жизни мёртвое животное.

– Раз человека можно, то и животное можно, – ответила Даринка.

– Что? – перекрестилась мать, – Господи, убереги, откуда ты набралась столь изуверских мыслей?

Но не услышала она ответ дочери, позади вспорхнул крыльями большой чёрный ворон, которого до поры, до времени скрывал мрак сарая, и закричал так громко и так страшно, что Христине с Фёдором сделалось не по себе. Схватили они Даринку за шиворот и убежали в дом, крепко-накрепко заперев дверь.

***

Следующие сорок дней девочка украдкой бегала в проклятую избу на краю деревни, лезла в дырку и слушала наставления да наговоры старухи, учась прясть и вязать расписные платки да полотенца.

Когда она прибежала к ней на сороковой день, старуха сидела по обычаю в углу комнаты, но без зажжённых свечей в полумраке, только слабая полоска дневного света пробивалась через щель в заколоченных ставнях.

– Идём сюда, деточка, – позвала Мара, – исправно ты бегала к бабушке, а потому заслужила гостинца.

И она протянула ей леденец.

– Клади в рот и не вынимай, пока бабушка не прикажет.

Взяв девочку за руку, старуха закатила глаза и захрипела утробным голосом:

– Отворись дверца мира невидимого, света тёмного, духа чёрного, и скажи Луке, что пришла пора принимать обещанного гостинца от Мары. Приведи ты меня нить клубочная вместе с девочкой в царство бесово.

Дверь в избу осветилась по периметру огненным заревом и спустя минуту, отворилась, явив взору Мары чёрную пустоту, в которую она кинула клубок пряжи, держа кончик нити левой рукой.

– Мне страшно, бабушка, – испуганно пролепетала Даринка.

– Не бойся, дитятко, следуй за мной, не оглядывайся, – и она увлекла Даринку во мрак распахнувшейся двери.

Ступив в черноту, дитё почувствовало смрадный запах и продирающий до костей холод. Ноги ступали по замшелому мху, то и дело проваливаясь в скользкие ямки, а в лицо назойливо лезла липкая паутина. По сторонам что-то булькало и ухало, словно лопались болотные пузыри, да издавали пугающие звуки различные гады, как то шипенья, трескотня, кваканье и завывания. Сырая дорожка была слабо различима под бликами холодного света, продирающегося откуда-то снизу.

– Воняет, бабушка!

– Привыкнешь, – сухо ответила старуха и остановилась.

Впереди в грязной луже сидело чёрное мохнатое существо с лысым огромным пузом и длинными худыми руками. Оно зачерпывало клешнями воду, и если в ладошки попадались слизни с лягушками, то немедленно отправляло улов в рот, отвратительно надувая щёки и пуча мутные рыбьи глаза.

– Здравствуй, Кириешка.

– Это ты, Мара? – забулькал мохнатый гад, пытаясь разглядеть гостей. – Кто с тобой?