Психохирургия – 3 и лечение с ее помощью самых тяжелых и опасных болезней души и тела

Я часто говорю своим пациентам:

– Вы обычно склонны свои ошибки объяснять влиянием внешних обстоятельств. А вот чужие – внутренним побуждением этих других людей. Таким образом, вы уменьшали свою собственную ответственность, а чужую преувеличивали.

Я часто говорю своим пациентам:

– Если ты хочешь быть независимым – будь им! Но… Чем более ты независим, тем более ты одинок (одиночество – это когда хочется испортить настроение, но некому). Человек, убегая от ответственности и опасностей, приходит к скуке. Горе – это цена, которую мы платим за полноту жизни.

Я часто говорю своим пациентам:

– Мы живем в мире и плотно взаимодействуем с людьми. И мы вынуждены в той или иной мере манипулировать ими. Но насилие – самый худший инструмент, которым люди пользуются для достижения этой цели. Слабости человека – это струны, на которых можно сыграть любую мелодию. Но надо делать это разумно-эгоистично.

Я часто говорю своим пациентам:

– Больше всего нас обижает и заставляет мстить мысль о том, что данный человек СОЗНАТЕЛЬНО и СПЕЦИАЛЬНО сделал нам гадость. Разумный эгоизм позволяет переосмыслить это и изменить свое отношение к человеку. (У человека видимо были свои личностные проблемы и что его агрессия к тебе была не сознательной, на самом деле НЕ против тебя, а того, кто для него важен и кто его обижает). И если вы осознаете это, то только уже одно это осознание способно освободить вас от многолетнего чувств обиды на жизнь и несправедливости, которую люди проявляли относительно вас.

Глава 26. Как стать эффективным психотерапевтом

Уважаемые коллеги! Сколько существует современная психотерапия, столько лет не найдено ответа на фундаментальный для нее вопрос: «Какие методики психотерапии наиболее эффективны?» В 60-е годы проводились исследования с целью выяснить, какой из существующих типов психотерапии более эффективен. Как и следовало ожидать, оказалось, что ни один из них не отличался какими-нибудь преимуществами.

И даже если теоретические основы метода были буквально абсурдны, находилось большое количество людей, которым она помогала. Но четко было понято одно – эти методы ОЧЕНЬ хорошо работали в руках создателя. А у последователей это постепенно деградировало до полной неэффективности.

Мне представляется, что это связано или с полной верой психотерапевта в эффективность метода и правильность теории. Или же с сомнениями последователей. Обычно создатель метода абсолютно верит в то, что теоретические основы правильные и метод эффективен. И когда он делает те или иные манипуляции он уверен: «Вот сделаю так – и все будет хорошо!» И у него ДЕЙСТВИТЕЛЬНО все получается на «Ура!»

В этом контексте мне хочется вернуться к обоснованию эффективности Психоанимационной терапии. Наверное, уважаемые коллеги, вы не будете спорить с тем, что теоретические основы метода вполне надежные. Отличие от КИП и Символдрамы в том, что создаются цепочки символ-образов и не проводится психоаналитическая интерпретация рисунков.

Также важнейшим теоретическим отличием ПАТ является положение о том, что работая с образами и меняя их на лучшие и желаемые, пациент дает своему бессознательному образные команды (самовнушения). И даже если он знает – что означает символ-образ и работа с ним (а каждый пациент это знает, так как перед началом лечения он читает мою книгу «Психотерапия 21 века», в которой подробно рассказано Лейнеровское понимание значения мотивов), эти образные самовнушения работают.

Уважаемые коллеги! Успешность психотерапевта в первую очередь связана с его базовым образованием. И чем более оно основательно, тем с большим количеством болезней он может справиться. Поэтому я считаю правильным, что Минздрав считает, что психотерапевт должен иметь высшее медицинское образование, быть психиатром с не менее чем 5-ти летним клиническим опытом. И иметь 4-х месячную базовую подготовку по психотерапии в ГИДУВе (мне повезло – у меня все именно так!).

Но, к сожалению таких врачей-психотерапевтов очень мало. И, понятно, что врач любой другой специализации, который стал психотерапевтом, не знает психопатологии. И лечить таких больных он не сможет. А уж человек с любым другим высшим образованием, но обучившийся на психолога, еще более ограничен в своих терапевтических возможностях.

Но, естественно, все они нужны в психотерапии. Только их сфера деятельности должна быть ограничена. И мне представляется, что в нашей сфере деятельности должна быть такая иерархия:

— Психотерапевт 1 категории: врач, психиатр, опыт работы в клинике. Имеет право заниматься любыми методами психотерапии, по своему усмотрению комбинируя и сочетая их.

— Психотерапевт 2 категории: врач другой специализации. Ограничение в его деятельности – не может работать с клиническими психически-больными людьми и с глубинными техниками (например, нарко-гипнозом)

— Психотерапевт 3 категории: клинический психолог. Ограничения в работе с лечебными техниками и клиническими случаями, психосоматикой.

— Психотерапевт 4 категории человек с любым не врачебным высшим образованием, получивший второе высшее психологическое образование. Имеет право работать только в одной неклинической модальности.

И вы, уважаемые коллеги, прекрасно понимаете, что для того, чтобы стать как можно более эффективными, вам надо постоянно учиться. И обязательно ездить на всякие пси-фесты, общаться не с академической психотерапией на кафедрах, а с живыми носителями новых техник. С моей точки зрения наилучшей площадкой для этого является ОППЛ.

И учиться не только у признанных профессионалов, но даже у тех, кто (как вам кажется) ниже по знаниям, чем вы. Но которые знают что-то, что вы не знаете совсем. Или же знаете плохо. В современном мире развитие идет практически всегда на грани между дисциплинами. И надо учиться всегда, где это возможно, и везде (даже если другие люди считают, что это ниже их достоинства).

Мне удалось стать эффективным психотерапевтом только потому, что я ПОСТОЯННО езжу на учебу и прохожу те или иные тренинги. На этих психотерапевтических тусовках я вижу очень разных людей и соприкасаюсь с новыми психо-технологиями. И когда я вижу блестяще проведенную методику или прохожу тренинг у мастера своего дела, у меня появляется здоровая зависть: «А я так не могу!»

И, приехав домой, я нахожу книги по этим методикам и осваиваю их. Может быть, я эти технологии не применяю в чистом виде, но в результате я получаю мощный импульс для развития своих собственных технологий. Без общения с коллегами, без обмена информацией (в формальной и неформальной обстановке) нельзя впитать в себя дух психотерапии.

Понятно, что у вас есть свои, наработанные годами способы и методы психотерапии. Но для того, чтобы стать настоящим профессионалом, надо ПОСТОЯННО осваивать новые технологии. Психотерапия похожа на встречу гостей. Если у вас есть очень широкий диапазон блюд, то вы сможете удовлетворить хоть кого – хоть китайца, хоть англичанина. Вы будете комбинировать ингредиенты и методы приготовления блюда так, чтобы сместить вкусовые качества в тот диапазон, который будет приемлем для любого из гостей. И все будут довольны! То же самое с психотерапевтическим лечением. Если мы будем работать по шаблону, почти все наши «гости» будут недовольны.

Вы должны четко понимать, что если вы имеете квалификацию психолога и занимаетесь лечением своих клиентов, то вы таковым не являетесь. Какова роль психолога? Диагностика. И все! И ВСЕ! Если вы после этого даете человеку совет, вы превращаетесь в психотерапевта.

Также важно то, что если вы применяете в своей лечебной практике лекарства, вы из психотерапевта превращаетесь в психиатра. И это с моей точки зрения дисквалифицирует вас как психотерапевта. Лекарства – это костыль, который применяет человек, страдающий от болезни для облегчения своего состояния. И не знающий как это сделать по другому.

Новые и модные лекарства чаще всего бывают очередными изощренными способами выкачивания из людей денег. Если этот костыль применяет психотерапевт, то он расписывается в своей беспомощности. И ладно бы только это! Пациент в результате комбинированного применения психотерапии и лекарств почувствует облегчение. Но у него обязательно появится сомнение – что ему помогло: лекарство или психотерапия? Догадайтесь с трех раз – какой он сделает вывод?

Вы, назначая лекарства, таким образом, дискредитируете не только себя, но и психотерапию. И даже больше того – идею, что все зависит от самого человека, что только через гармонизацию своей психики, своей жизни можно стать здоровым. Если в результате только психотерапевтической работы пациенту станет легче, то он неизбежно сделает вывод о том, что оказывается в его организме есть силы, которые могут сломать механизм болезни. И он может ими воспользоваться!

Еще один важнейший механизм. Нельзя становиться для пациента Волшебником, который дарит ему здоровье. Если психотерапевт говорит пациенту, что он его вылечит и, в конце концов, ему действительно станет легче, то это как бы достижение психотерапевта – он захотел, он дал! А если бы не захотел? А если мне опять станет плохо – захочет ли он? Пациент на время освобождается от зависимости от болезни, но попадает в зависимость от психотерапевта.

Я обычно говорю своим пациентам, что я их вылечить не могу (да и никто другой этого сделать не может!) И если кто-то говорит им, что вылечит их, то это или некомпетентная личность. Или шарлатан, который что-то хочет от них получить!

Я настырно и постоянно вбиваю им мысль, что те болезни, которыми они страдают, связаны с их мировоззрением, мироощущением, мировосприятием. И что болезнь не рок, не случайность, а некий закономерный итог их действий в течении некоторого времени. И что для того, чтобы выздороветь, им надо изменить свой образ жизни, свое отношение к себе, к близким людям, к своему детству и так далее и тому подобное. И что это большой труд! Но только они сами могут сделать эту работу.

Я им говорю, что буду делать свою часть работы, а они должны делать свою. Я создаю условия – и на сознательном и на бессознательном уровне, чтобы пациенты смогли двигаться вперед – к здоровью. Я даю им качественную информацию о том, как работает психика, как образовалась их болезнь и объясняю – как и в каком направлении им надо двигаться? И даю им небольшой пин-код, то есть импульс к движению.

В современном мире перед психотерапевтом стоит важнейшая проблема: «Как быстро, с минимальным количеством сеансов, помочь пациенту?» Для меня эта задача очень актуальна! Я работаю с очень социально-активными людьми. И они не могут и не хотят ходить ко мне годами. Это связано не с тем, что у них нет денег. Это связано с тем, что у них нет более важного – времени!

И особенно ярко передо мной эта проблема стоит на мастер-классах. Мне нужно за один сеанс чем-то помочь человеку, которого в этот день я вижу первый раз. И которого я, наверное, не увижу больше в ближайшем будущем. Да и у вас, уважаемые коллеги, скорее всего, есть эта проблема – или по финансовой или же по какой-нибудь другой причине. И мне постоянно приходится учиться, впитывать в себя новое у своих коллег и создавать более совершенные комбинированные техники.

Давно известно, что улучшение состояния пациентов наступало тем быстрее, чем эмпатичнее был психотерапевт. Получается так, что лечение лучше всего происходит при общении с «теплым» врачом, как бы через его душу. Шерток считает, что именно желание вылечить является основным, решающим фактором лечения. Поэтому мне кажется очень правильным еще одно определение психотерапии. Это душе-попечение.

Роджерс (1967) считал, что наиболее успешен откровенный и настроенный эмпатически терапевт. Он может создать атмосферу безусловного принятия, которая помогает клиенту реализовать свои потенции.

Я часто делаю то, что считается нельзя делать при работе с пациентами. Я рассказываю о себе, о своей жизни. И то, как я двигался по жизни, как решал те задачи, которые она мне ставила, как ошибался и падал. И как вставал и опять двигался вперед! Это очень впечатляет пациентов.

Они понимают, что психотерапевт не пытается корчить из себя некоего безгрешного и непогрешимого супермена. Что он такой же, как и они, что он прошел через примерно такие же проблемы, как у него. Но он решил все эти проблемы! И вот теперь он успешный человек, у которого можно и нужно учиться. В результате взаимоотношения между мной и пациентом становятся теплыми, более доверительными.

Успешный психотерапевт – это одновременно и «жилетка», и «зеркало» и разрешающая инстанция. Психотерапевт берет на себя функцию любящего Родителя для того, чтобы пациент мог без страха регрессировать в детство.

Х. Когут считал, что психотерапевт должен делать для пациентов то, что не делали для него родители в детстве. Он должен внимательно выслушивать его, давать ему возможность полностью высказаться, показывать, что ему интересно, хвалить и т.д. Таким образом, мы даем человеку возможность пережить упущенное в детстве внимательное и поддерживающее отношение родителей.

И когда пропущенный этап в развитии пациента будет компенсирован, на этой базе могут быть преодолены и последующие нарушения, устранение которых сдерживалось наличием предшествующих более ранних нарушений.

Этот подход Когута на первый взгляд кажется парадоксальным. Но психотерапевт должен не преодолевать нарциссические проявления у пациента, а наоборот усиливать их, чтобы он мог насытить свой нарциссический голод и принять себя во всех проявлениях.

Он предлагает рассматривать нарциссизм как нормальную стадию развития человека, которая начинается с последних месяцев внутриутробной жизни и продолжается примерно до третьего месяца жизни. В этот период младенец ощущает единство с окружающим его миром. Он еще не ощущает границ между собой и другими объектами (например, считает материнскую грудь продолжением себя). Но, как мы прекрасно знаем, очень часто нарциссический «голод» сохраняется у людей на всю жизнь.

Будучи принятыми, нарциссические переживания трансформируются, то есть нарциссическое либидо, направленное человеком на самого себя, может перераспределиться, частично направляясь на другие объекты.

В процессе своего реального взросления человек получил ряд «материнских» программ, которые заставляли его считать себя плохим, грязным и никчемным человеком (и так далее и тому подобное). И изменить эти программы можно только с санкции понимающего и любящего человека, который простит ему все неизбежные ошибки.

Можно предполагать, что если психотерапевт любит своего пациента и никоим образом не оценивает его поведение, он для него становится «мамой», рядом с которой тепло, уютно и безопасно. И можно без опасения примерить к себе новые стратегии поведения – в случае чего «мама» спасет. Психотерапевт, таким образом, создает наиболее безопасную среду для обучения и изменения своего пациента.

Психотерапевт должен четко и ясно показать пациенту, что он его ни в коей мере не осуждает, что он придерживается принципа, что нет хороших и плохих людей, что если пациент не мешает своим поведением другим людям, то имеет право жить так, как хочет.

Часто оказывается так, что психотерапевт является первым человеком, который без цели соблазнить, говорит человеку хорошие вещи. И человек понимает, что может копировать предлагаемые формы поведения в безопасном режиме.