Город псов

– А оно было? – Лунин знал, что Ракитин отнюдь не дурак, и понимал, что тот сейчас ответит, но все еще непонятно зачем тянул время.

– Ну естественно, – фыркнул капитан. – Сейчас же вроде как лето, – он поднял глаза к небу, – полоску на пальце сразу видно.

– А остальное? – уже машинально спросил Лунин, выискивая взглядом наиболее безопасное место для спуска.

– Остальное на месте, – заверил его Ракитин, – деньги, кредитка, ключи от квартиры. Единственное только, – он на мгновение задумался, – я сережки не проверил. Но ты ведь сейчас пойдешь? Глянь тогда, а то вдруг это и вправду не твой клиент.

– Хорошо, гляну. – Илья с грустью взглянул на свои и без того уже промокшие ботинки.

Сделав два шага по скользкой глине, Лунин почувствовал, как земля заскользила у него под ногами. Был только один вариант устоять на ногах, и Илья, отчаянно размахивая руками, чтобы удержать равновесие, сбежал вниз по склону, думая лишь о том, чтобы не напороться на устремленные ему навстречу ржавые железные прутья. Это ему почти удалось. В последний момент, чувствуя, что теряет равновесие, он отчаянно взмахнул руками. Послышался противный треск разрываемой материи. Лунин понял, что перед возвращением домой ему надо будет заехать в магазин и купить жене новый зонтик.

– Ничего себе, ты вытворяешь, – послышался удивленный возглас сверху.

Лунин обернулся. Ракитин помахал ему рукой и одобрительно показал большой палец.

– Я, конечно, не знаю, может, ты и выбираться так будешь, – в голосе капитана явственно слышалась ирония, – но, если вдруг понадобится, мы вон там, – он махнул рукой куда-то в сторону, – лестницу спустили.

– Раньше-то не мог сказать? – возмутился Илья.

– Да как тебе скажешь? – заулыбался капитан. – Ты так рванул, что я рта открыть не успел.

– Сука, – пробормотал Лунин и, осторожно выбирая дорогу между многочисленными, выступающими из грязной жижи пучками железа, побрел к телу.

Тело женщины, а это несомненно была женщина, так как мода на ношение юбок до мужского населения Среднегорска пока не добралась, лежало наполовину утопленное в залившей котлован грязной воде. «Ведь, небось, и сапоги резиновые у кого-то были», – запоздалая мысль ударила холодной каплей в затылок. Илья потер голову и неожиданно понял: дождь прекратился. Он поднял лицо к небу. Еще недавно казавшаяся монолитной серой глыбой туча, закрывавшая все небо над городом, теперь неожиданно раскололась на несколько более мелких осколков, которые налетевший ветер с легкостью уносил куда-то к линии горизонта, в настоящий момент для Лунина совпадающей с неровными краями котлована.

Черная, средней длины юбка сбилась к бедрам и не скрывала стройные, красивые ноги в туфлях, украшенных такими шпильками, что они могли поспорить длиною с некоторыми торчащими из воды обрезками арматуры. Куртка убитой не очень сочеталась с юбкой и вечерними туфлями, хотя и соответствовала захватившему власть в городе ненастью. Дождевик из грубой, почти брезентовой ткани был женщине явно великоват, а плавающий в воде капюшон полностью скрывал ее лицо. Илья наклонился и отдернул мокрую ткань в сторону. Несколько мгновений он стоял неподвижно, затем вернул капюшон на место и выпрямился. Теперь ему было понятно, почему Ракитин не мог сказать, сняли ли с убитой сережки. Чтобы ответить на этот вопрос, сначала надо было найти ее голову.

Когда Лунин, замерзший и насквозь мокрый, с противно чавкающими при каждом шаге ботинками, наконец выбрался из котлована, Ракитин и еще несколько стоявших рядом с ним мужчин вновь курили и о чем-то негромко переговаривались. Приближение Лунина заставило их прервать беседу. Ракитин шагнул навстречу Илье и дружески хлопнул его по плечу.

– А ты молоток, я даже не думал, что ты так спокойно отреагируешь. – Он пошарил рукой за пазухой и извлек довольно большую фляжку, тускло блеснувшую отполированным металлом. – Выпей немного, согрейся.

Лунина трясло от холода. Он взял протянутую ему фляжку, но открывать не спешил.

– Коньяк? – уточнил он. – Сам, небось, уже приложился?

– Само собой. – Ракитин разом согласился и с первым и со вторым вопросом. – Пей уже, а то здесь желающих вон сколько. – Он небрежно оглянулся на молча куривших за его спиной мужчин.

– Время смерти установили? – Илья крепко сжимал в руке флягу с коньяком, не собираясь ни с кем делиться.

– Нет пока, – покачал головой капитан, – медэксперт сказал, что в эту лужу не полезет. Да и вообще, тебя ждали, ничего не трогали.

Он глубоко затянулся и с явным удовольствием выпустил струю дыма поверх головы Лунина. Илье вновь захотелось ударить его, и он не стал сдерживаться.

– Ничего не трогали, ничего не делали, коньячок попивали. Я ничего не путаю? Ты поправь, если что не так. Мне ведь еще рапорт писать.

Он неторопливо открутил колпачок фляжки и на глазах остолбеневшего Ракитина вылил остатки коньяка прямо в грязь.

– Вот так, значит? – процедил, сжимая кулаки, Ракитин.

– Вот так, капитан, – ухмыльнулся Лунин. – Тело немедленно осмотреть, извлечь и отправить на вскрытие. Результаты вскрытия доложите мне лично, сразу же по получении. Вам все понятно?

– Понятно. – Ракитин побледнел от злобы, а еще больше от того, что не мог этой злобе дать выход. – Я фляжечку могу забрать?

– Держите. – Лунин отдал ему пустую флягу. – Кстати, сколько при убитой было обнаружено денег?

– Да немного, рублей шестьсот всего, – быстро ответил Ракитин.

– Я не спрашиваю, сколько осталось. Я спрашиваю, сколько было при ней, когда вы осматривали тело?

– Вот я сейчас не понял, – набычился Ракитин. Стоявшие у него за спиной люди подошли ближе, с интересом слушая их разговор.

– Дайте сюда свой кошелек, – потребовал Лунин.

– Ты что, майор, ничего не попутал? – дернулся было Ракитин, но неожиданно один из стоявших рядом мужчин придержал его за плечо.

– Капитан, покажите мне свой кошелек. – Илья произнес фразу медленно, делая паузы после каждого слова.

– Да пожалуйста, – фыркнул Ракитин, доставая из кармана кожаное портмоне.

Лунин плохо слушающимися, замерзшими пальцами расстегнул застежку. Так и есть. Кожаный кошелек не давал мокрым купюрам высохнуть. Одна пятитысячная и четыре тысячных купюры точно принадлежали жертве. Принадлежность еще двух купюр нельзя было определить с уверенностью. Они сильно отсырели, но, скорее всего, только из-за соседства с насквозь промокшими деньгами убитой. Илья достал мокрые купюры из кошелька, сунул их в руку стоящему неподвижно Ракитину.

– Внеси в протокол осмотра. Я потом проверю. Если не увижу, будет рапорт. Ты понял?

– То есть пока рапорта не будет? – Ракитин пристально смотрел на майора.

– Я не писатель, Сережа. Я следователь, – усмехнулся Лунин, понимая, что победил. – Территорию всю проверили? Надо найти голову.

– Да как проверить? Такой ливень был, – начал оправдываться признавший свое поражение Ракитин, – кроме меня, никто и в котлован лезть не захотел.

– Звони в местный отдел, пусть пришлют народу как можно больше, надо прочесать этот долгострой. Не мог же он ее сюда без головы притащить. Наверняка здесь и убивал.

– Кто знает. – Ракитин задумался. – Я тоже думаю, что убивал здесь, но вот голову мог потом увезти запросто.

– Зачем? – коротко спросил Лунин.

– А зачем ее было вообще отрубать? – вопросом на вопрос ответил Ракитин. – Такое вообще может иметь объяснение? Это выше человеческого понимания. Или ниже. Черт знает, как сказать правильно.

– За гранью, Сережа. Это называется за гранью.

Илья достал из кармана пачку «Парламента» и щелкнул зажигалкой. Когда маленький язычок пламени коснулся сигареты, Лунин сделал глубокий вдох и почувствовал, как вместе с табачным дымом в него входит накопившееся за день ощущение усталости.

– Надо найти голову, – повторил он и, не обращая больше внимания ни на Ракитина, ни на остальных, побрел к машине, намереваясь включить печку и попробовать хоть немного согреться.

Однако его мечтам о теплых, почти горячих струях вырывающегося из дефлекторов автомобиля воздуха не суждено было сбыться. Ему навстречу шли двое – полицейский сержант с унылым, серым, как и его форма, лицом и полный немолодой мужчина в расстегнутом плаще, наброшенном прямо поверх майки и старых, отвисших в коленях тренировочных штанов. Мужчина что-то оживленно пытался объяснить сержанту, но тот лишь недовольно морщился, не в силах прервать льющийся на него поток слов.

– Вот гражданин, с биноклем.

Сержант с явным облегчением передал толстяка Лунину. Илья только сейчас заметил, что мужчина на самом деле сжимал в руке небольшой черный бинокль. Поняв, что у него появился шанс поведать свою историю тому, кто, возможно, будет готов слушать, толстяк оживился и неожиданно высоким голосом начал быстро рассказывать: