Охота на Лунина

– На самом деле у нас все как у любой пары, прожившей десять лет вместе. Мы знаем друг о друге гораздо больше, чем десять лет назад. Возможно, больше, чем хотелось бы. Как написано в одной умной книге: «Во многих знаниях многие печали».

– И все же, если исходить из того, что преступление совершил кто-то из смотревших фейерверк, кого бы вы назвали? Можно без объяснений, наугад.

Яна долго молчала. Потеряв всякую надежду получить от нее ответ, Лунин встал, намереваясь направиться к дому.

– Игорь мог любого довести до белого каления, так что сцепиться с ним мог кто угодно, – Яна вновь сняла очки и Лунину вновь предоставилась возможность полюбоваться необычным цветом ее глаз, – другое дело, что настоящих ссор, так чтобы с шумом, криками, в тот вечер и не было. Значит кто-то вспомнил старые обиды. Самой памятливой из нас из всех всегда была Ксюша. Но я не хотела бы плодить домыслы, мне кажется, это не совсем корректно. Думаю, вы и сами можете расспросить ее об отношениях с отцом.

– Я понял, – кивнул Илья, затем, немного поколебавшись, добавил, – правда не все. Скажите, если годовщину свадьбы вы отмечали позавчера, то почему фейерверк был на день позже?

– С чего вы взяли, что фейерверк был у нас? – Яна удивленно приподняла брови. – Мы сами никогда не устраиваем. У Игоря был обостренный слух, чересчур обостренный, он даже по этому поводу консультировался с врачами, правда безрезультатно. Любые слишком громкие звуки причиняли ему буквально физическую боль. Так что, если кто-то из соседей устраивал канонаду, Игорь всегда уходил в свой кабинет, у него там хорошая звукоизоляция.

– Странно, – нахмурился Лунин, – ваши работники сказали мне, что фейерверк был запланирован на десять вечера и начался точно по графику.

– Так и есть, запланирован, только не нами, соседом, – Яна махнула рукой в сторону кирпичного забора, – у нас в поселке есть своя группа в вайбере. Когда кто-то устраивает шумные вечеринки, а тем более какие-то представления, принято предупреждать всех заранее. Во-первых, это вежливо, а во-вторых, вдруг кто-то захочет выйти и посмотреть. У нас здесь обычно неплохие салюты устраивают, не хуже, чем на день города.

– Не сомневаюсь, – вздохнул Илья и, на всякий случай добавил, – вы мне очень помогли.

Проходя мимо бассейна, Лунин не удержался и, наклонившись, коснулся воды рукой. Хотя день был солнечным, вода показалась ему достаточно прохладной. Сделав еще несколько шагов в сторону дома, Илья услышал у себя за спиной громкий плеск. Обернувшись, он увидел, что на шезлонге никого нет. Плывущую под водой Яну с такого расстояния ему видно не было. Конечно, можно было немного постоять и дождаться того момента, когда она вынырнет, наверняка, она очень эффектно выглядела с мокрыми волосами и в мокром купальнике. Покрепче прижав к себе папку с бланками протоколов допросов, Илья зашагал по каменным плитам садовой дорожки.

Глава 4, очень длинная, в которой Лунин наконец понимает, какой должна быть настоящая дружная семья

Поднявшись по ступеням крыльца и потянув на себя входную дверь, Лунин нос к носу столкнулся с уже знакомым ему любителем кофе.

– Очень хорошо, что вы здесь, – Илья преградил путь сержанту, – соберите всех, кто есть в доме в гостиной.

– А, – хотел было что-то ответить полицейский.

– А остальных не надо, с ними я уже поговорил, – опередил его Лунин. – Зовите, а я подожду их внизу.

Молча кивнув, сержант развернулся и, с удивившей Лунина поспешностью, скрылся в глубине дома. Последовав за ним, Илья оказался в просторном холле и огляделся по сторонам. Прямо перед ним, поблескивая стеклом и нержавеющей сталью уходила наверх причудливая лестница, на первый, наверняка обманчивый, взгляд казавшаяся чересчур хрупкой и ненадежной, справа, сквозь широкий проем виднелась часть гостиной, слева же, в стене темнели три стеклянных прямоугольника закрытых дверей.      Открыв первую из них, Лунин заглянул в помещение не очень большое, но вполне комфортное для того, чтобы, придя в дом, скинуть с себя верхнюю одежду или грязную обувь. Вторая комната, значительно просторнее, очевидно, и была тем самым гардеробом, о котором говорила Яна. Вдоль всех четырех стен тянулись к потолку дверцы высоких шкафов, большая часть из которых были зеркальными, что позволяло, выбирая наряд, видеть себя одновременно со всех сторон. За какой из дверей скрывался кем-то выключенный сервер, Лунин узнать не успел. Послышался топот нескольких быстро спускающихся по лестнице человек и громкие, о чем-то спорящие голоса. Быстро вернувшись в холл, Илья смог убедиться, что полупрозрачная лестница достаточно надежна, во всяком случае, она без каких-либо заметных усилий выдерживала вес четырех, спускающихся по ней мужчин и двух женщин. Увидев Лунина, мужчина, шедший первым, ускорился и, сбежав по стеклянным ступеням, доложил.

– Всех собрал, привел.

Илья взглянул на родственников убитого Фильченко. Они все отчего-то остановились прямо на лестнице и теперь молча разглядывали следователя, глядя на него сверху вниз.

– Мне кажется, если вы спуститесь, нам всем будет удобнее, – предложил Лунин и первым направился в сторону гостиной.

Войдя в просторную, на взгляд Ильи, просто огромную комнату со вторым светом, он с любопытством оглядел лежащую на полу шкуру белого медведя, после чего поспешил занять просторное кожаное кресло, стоящее в углу гостиной, недалеко от камина, больше напоминающего зависшую в воздухе летающую тарелку, чем источник тепла. Илья, не зная чем занять время, пока члены семейства Фильченко рассаживаются по комнате, привычно уткнулся носом в папку с бумагами, делая вид, что изучает документы. На самом деле он украдкой подглядывал за родственниками убитого, пытаясь понять, в каких отношениях друг с другом они находятся. Ни к какому выводу он прийти не смог, каждый из вошедших в комнату расположился отдельно от остальных. Оксана заняла такое как у Лунина кресло, стоящее с другой стороны от поблескивающего нержавеющей сталью камина, Егор плюхнулся на огромный бесформенный мешок, набитый чем-то шуршащим и обтянутый тканью, испещренной изображениями английского флага. Владимир остался стоять, скрестив на груди руки и прислонившись широким плечом к мощной каменной колонне, уходящей на несколько метров вверх, прямо под крышу здания. Исключение из всеобщей любви к одиночеству составили лишь двое – младшая дочь Игоря Владимировича, Наташа и ее муж Андрей. При этом Илье показалось, что и супруги не очень стремятся к максимальной близости. Во всяком случае, они уселись с противоположных концов огромного дивана, так что между ними могли запросто уместиться все остальные члены мрачно взирающего на Лунина семейства.

Разглядывая собравшихся в комнате людей, Лунин подумал о том, что гены отца совсем не сказались на внешности его потомков. Во всяком случае никто из детей Игоря Владимировича на него похож не был. Трудно было предположить, как выглядела первая жена покойного Фильченко, но очевидно, двое старших детей пошли именно в нее. Широкостные, с тяжелыми, несколько грубоватыми чертами лица, широкими густыми бровями из-под которых на Лунина мрачно смотрели черные, пристально следящие за каждым его движением, глаза. Младшие дети убитого были полной противоположностью старшим. Худощавые, с тонкими запястьями и, длинными, нервными пальцами, которые то замирали на несколько мгновений стиснув колени, то начинали беззвучно наигрывать непонятную Лунину, мелодию, один за другим приподнимаясь, а затем падая вниз и нанося удар по несуществующим клавишам. Голова Наташи, несмотря на ее худобу, показалась Лунину непропорционально маленькой. На узком, бледном лице выделялись губы, накрашенные, по мнению Ильи, чересчур яркой помадой, и нос, слишком крупный для женщины, особенно столь тщедушной. В целом, Наташа напоминала курицу, но не ту упитанную несушку, которая неторопливо разгуливает по деревенскому двору, а то бледное, бездыханное и уже общипанное создание, которое остается только разделать, расфасовать в подложки и пометить этикетками: грудка куриная с кожей, окорочка, бедрышки. Хотя, какие уж там грудки и окорочка? Илья вздохнул, отводя взгляд в сторону, суповой набор, разве что.

Егор напоминал точно такую же курицу, только уже полысевшую и чуть крупнее в размерах. Младший сын Фильченко сидел неподвижно, уставившись куда-то за спину Илье, отчего Лунину хотелось обернуться и посмотреть, что же там, у него за спиной может скрываться.

– Ну, я пойду? – осведомился у Лунина сержант.

Илья коротко кивнул и, отложив ненужную ему папку на стоящий рядом с креслом столик, как и лестница, поблескивающий стеклом и сталью, оглядел присутствующих.

– Спасибо, что все так быстро собрались, – Лунин подумал, что возможно, проявленная им вежливость хоть немного расположит к нему находящихся в комнате людей.

– Не все, – резкий, недовольный голос принадлежал Оксане, – вы забыли послать за Яной. Если не ошибаюсь, она лежит во дворе попой кверху. В шезлонге, у бассейна.

– Я ее уже видел, – благодушно отозвался Илья и на всякий случай уточнил. – Яну. Так что, в ее присутствии сейчас нет никакой необходимости.

– Вот сучка, и здесь первая проскочила, – недовольно повел плечами Владимир.

– Вы не правы, – Лунин постарался ответить как можно мягче, хотя его и покоробил тон старшего сына Фильченко, – первыми, с кем я побеседовал, были Красильниковы. Да и вообще, мы собрались здесь все вместе совсем ненадолго. Только для того, чтобы я мог сразу всем представиться. Лунин Илья Олегович, следователь. Буду вести, точнее уже веду дело об убийстве Игоря Владимировича. Скажу вам честно, – Илья задумчиво потер левую бровь, словно сомневаясь в том, что сейчас подходящее время для честности, – у меня жутко болит голова. Дело в том, что вчера у меня был день рождения.

– Искренне поздравляем, – саркастически прокомментировала Наташа.

– Спасибо, – кивнул ей Илья. – Так вот, мне кажется, что после всего произошедшего вчера и вы все не так уж хорошо себя чувствуете.

Дружное молчание было ему ответом.

– Поэтому, я был бы очень признателен, если один из присутствующих, или не один, – поправился Лунин, – прямо сейчас признается в убийстве Игоря Владимировича. Это сэкономит всем нам время. Ну и опять же, явка с повинной учитывается судом при вынесении приговора.

– Это вы сейчас так шутите? – задал вопрос до этого молчавший Андрей.

– Вовсе нет, – покачал головой Лунин. – А что, разве вы сами не считаете, что убийца Игоря Владимировича сейчас находится, если уж не в этой комнате, то во всяком случае на территории усадьбы?

Потерев еще раз бровь, теперь правую, Илья повернул голову к Оксане.

– Усадьба – это ведь подходящее слово? Еще, кажется, бывает поместье, но я не уверен, что в данном случае это слово будет уместно.

Старшая дочь Фильченко в ответ лишь фыркнула и демонстративно отвернула голову.

– Вот именно, на территории, – выкрикнула Наташа, – это как раз та самая попа, которую вы успели опросить. Теперь только осталось надеть на нее наручники и отправить, куда там у вас отправляют.

– По этапу, – усмехнулся Владимир. – Натусик, мы ведь Яночку все здесь обожаем, но это не значит, что надо торопиться делать выводы или торопить, – он перевел взгляд на Лунина, – господина следователя. Мне кажется, мотивы могли быть не только у нее.

– Может быть, ты тогда начнешь с себя, – тут же вспыхнул в ответ Егор, – со своих мотивов?

– Я сейчас с тебя начну, – Владимир оттолкнулся от колонны и стиснул массивные кулаки.

– На этом общую часть собрания будем считать закрытым, – Илья запоздало подумал, что надо было не отпускать сержанта. – Сейчас я побеседую с каждым из вас в отдельности, и вам предоставится возможность высказать любые свои соображения. Здесь есть какое-нибудь помещение поменьше размером?

– Пойдемте, – вскочил на ноги, все еще кипящий от возмущения Егор, – здесь на первом этаже есть рабочий кабинет. Там удобно общаться тет-а-тет.

– Кабинет? – удивился Лунин, выбираясь из кресла. – Я думал, кабинет находится на втором этаже, там, где произошло преступление.

– Наверху кабинет отца, а здесь внизу рабочий, – не очень понятно объяснил, Егор, открывая дверь из матового непрозрачного стекла.

«Слишком много стекла,» – неодобрительно подумал Илья, проходя в комнату вслед за Егором. Каплевидной формы стеклянный стол занимал добрую треть небольшого помещения, к стенам которого хромированными держателями были закреплены такие же, из темного, дымчатого стекла, полки. К счастью Лунина, кресла оказались самыми обыкновенными. Точнее это были очень хорошие кресла, обтянутые светлой, молочного оттенка кожей, с множеством рычажков, позволяющих привести спинку, сиденье и подлокотники в самое удобное положение. Обыкновенность их заключалась лишь в том, что они были сделаны не из стекла.

– Я думаю, вам удобно будет расположиться за столом, – молодой человек сделал приглашающее движение рукой, – соответственно все остальные будут по очереди занимать кресло для посетителей.

– Логично, – согласился Лунин и, осторожно обогнув стеклянную каплю, устроился за письменным столом. – Не разбить бы здесь ничего.

– Не бойтесь, стекло каленое, – усмехнулся Егор. – Мне кажется, такая реакция у всех, кто в этот дом первый раз попадает. Отцу так нравилось делать все из стекла, что его в доме явный переизбыток. Это у него с давних лет. Я помню еще был маленьким, он тогда работал главным инженером на стекольном заводе. Так вот он домой регулярно какие-нибудь безделушки из стекла приносил. Потом, когда появились другие возможности, стали появляться безделушки покрупнее, – Егор хлопнул рукой по темному стеклу столешницы. – Удивительно, как он весь дом из стекла не отстроил.