Кто-то должен быть лохом

– Конечно. – Она стряхнула пепел, прямо на морду Скифа. – Даже без сомнений.

«Даже так». – Подумал я. – Но все равно, где-то что-то не так. Я не хотел говорить ей о своих подозрениях. Мало ли что. Возьмет и разнесет дальше, по своей конторе. А мне надо было сначала убедится.

– Ну, ты доволен? – Она потушила сигарету в пепельнице, сделанной в форме Скифа, с головой льва.

– Угу. – У меня в голове была каша и мне нужна была разрядка. – Ты извини Вика. Спасибо тебе. – Я вытащил из кармана «пятихатку» и бросив на стол вышел из подвала. Вдохнув воздуха, завел свой байк и рванув с места поехал домой. Я уже знал, что делать. Только еще не знал с чего начать. На перекрестке мелькнул алкомаркет. Я остановился и зашел во внутрь. Долго рассматривал красивые этикетки и остановился на «Nucky Thompson». Пашка говорил, что от него башка утром не болит. А выпить мне сейчас было не обходимо. Выпить и подумать, что делать дальше? Когда я зашёл домой, позвонил Пашка и сказал, что ему звонили с госреестра. И что бы я был в Агапке к девяти часам утра. Там комиссия будет дома в деревне смотреть. Сказали, что деревню снесут для постройки новых очистных сооружений. А всем владельцам выдадут компенсацию.

– Заодно и деньги за машину заберешь. – Напомнил Пашка.

– С паршивой овцы, хоть шерсти клок. – Сказал я. – Хорошо постараюсь.

* * *

В эту ночь, спал я плохо. То ли от нервного состояния, то ли от выпитого виски. Снилось, что горит дедовский дом. Я бегаю перед ним по деревенской дороге, хочу кричать, чтобы пришли на помощь. Но из горла выходил только хрип. Я размахивал руками и думал, что вот сейчас кто-нибудь придет мне на помощь, но вокруг никого не было. Я крутил головой, а огня становилось все больше и больше. Я хрипел и тащил ведро с водой, из колодца. А когда вытащил, то в руках у меня оказались наушники, которые подарила Олеся. Я проснулся, судорожно заглатывая воздух. Во рту был сушняк, а простынь которой я обычно укрывался, была скручена в жгут вокруг левой ноги. Напившись воды, я опять завалился на диван. Но сна уже не было. Только закрою глаза и сразу появлялось пламя. За окном, уже зачирикали птицы. Я посмотрел на часы и сел. Время было около шести и ложится уже было бессмысленно. Когда умывался, прокручивал в голове всё, что наметил на сегодняшний день.

Что у меня есть? Это то, что Олеся седьмого мая была со мной. Это факт. Второе, брелок с красным сигналом. Я дарил с зелёным и это тоже факт. Третье, есть какой-то нотариус Комельков и он сто процентов, знает больше. Но, как я понял из вчерашних воспоминаний, начинать нужно с брелока.

– Давай рассуждать логически, – сказал я сам себе, если Олеся была со мной, значит в такси с этой тёткой была какая-то другая Олеся. И у этой другой Олеси, был брелок белочка, но с красным сигналом. Почему с красным? Значит, она не смогла найти с зелёным, или не было времени? Я подарил Олесе брелок где-то около девяти утра, шестого числа. А около одиннадцати, седьмого мая, у другой Олеси был брелок с красным. Значит, нужно постараться найти магазин, и кто покупал этот грёбаный брелок с девяти утра, шестого мая до одиннадцати часов седьмого мая. Может быть у неё есть сестра близнец? Тогда все сходилось. Только вот родинки даже у близнецов не бывают на одном месте. Хотя в целом, процесс размышлений мне понравился. Умывшись, я позвонил Чайковскому и объяснил ситуацию с дедовским домом. Потом долго слушал его упрёки и напоследок, сказав, что у меня должок, он отключился.

– Ну и хрен с тобой. – Пробурчал я.

Почти до обеда, я просидел во дворе дедовского дома. Странно было что дверь была открыта, а ключ был в замке. Тогда я подумал про Пашку. Наверное, приезжал и забыл закрыть дверь. Что дом обокрали, было бы анекдотом. Воровать тут точно было нечего.

Комиссия состояла из одного мужика и трех баб. Они не торопясь ходили от дома к дому в сопровождении местных старух. Кое-кто из городских, таких же как я сидели по домам в ожидании их прихода. Улица ожила. Тут и там стояли машины и чудилось, что жизнь вернулась. Зайдя во двор, мужик отметил у себя в бумагах адрес. Я видел, заглядывая ему через плечо. Они ходили по двору, полностью игнорируя моё присутствие. Замерили участок, посчитали деревья и кусты. Зашли в дом. Осмотрели две пыльные, полутемные комнаты. Потом одна из баб, заглянула в кухню. Но дальше не пошла. Отметив все, что им было нужно они отправились к воротам. Меня это прямо-таки удивило.

– Уважаемые, – спросил я, – а меня то вы зачем вызвали?

– Вы хозяин? – Спокойно спросил мужик.

– Ну да. – Я кивнул.

– Ну а согласно закону, мы не можем входить на участок, в отсутствии владельцев. – Ответил мужик. – Вы что законов не знаете?

С этим, они покинули мой двор и пошли через дорогу к следующему ряду. Но первые четыре двора, там уже были полностью разрушены, и комиссия поперлась дальше. По сути я уже был свободен, но ехать на работу было в лом. Ещё надо было заехать к Пашке за деньгами. Хотелось выпить кофе, но вряд ли здесь что-нибудь найдешь. На всякий случай, я зашел в дом и стал лазать по пыльным тумбочкам и шкафам. Может где-нибудь заварку найду. И тут как будто скрипнула половица. Я остановился прислушиваясь, но было тихо. Может кто из комиссии вернулся. Я пошел в коридор и посмотрел на дверь. Она была чуть приоткрыта и тонкая полоса света, пробивалась во внутрь, источая миллиарды пылинок. Я хотел повернутся и проверить комнату, но сразу погрузился в темноту.

* * *

Очнулся я как-то по частям, ещё не полностью понимая где я и что со мной случилось. Было ощущение, что мою голову взорвали гранатой. Сильно болела шея и левое плечо. Я таращил глаза и ничего не видел. Ослеп? Жуткий наплыв мысли ударил в голову, добавив боли. Меня подташнивало и хотелось пить. Я судорожно провел рукой по лицу и ощупал веки. Ура. Глаза моргают, я радостно расслабился и стал ощупывать пространство вокруг себя. Деревянный пол, из грубых нестроганых досок. «Телефон, там есть фонарик». – Вспомнил я и полез в нагрудный карман. Пусто. Телефона не было. В темноте, я стал обшаривать карманы. Ключи от мотоцикла были на месте. Документы то же лежали в нагрудном кармане. А телефона не было. Зато я нащупал сигареты. А в пачке, вместе с сигаретами, должна быть зажигалка. Армейская привычка. Есть. Я чиркнул колёсиком и сноп искр превратился в маленький огонек. Я осмотрелся и охренел. Я сидел на полу дедовского подвала, и усатый вождь на стене с улыбкой смотрел на меня. Голова стала гудеть по меньше, но тошнота не проходила. Направо голова ещё поворачивалась, а вот повернуть налево было больно. Зажигалка нагрелась, и я её выключил, но успел заметить на полу, кусок старой газеты. Я дотянулся до неё и свернув в жгут, опять чиркнул зажигалкой. Пламя осветило подвал и пока газета не сгорела, я с трудом поднялся на ноги и поднявшись по лестнице попытался откинуть люк. Бесполезно. Снаружи, кто-то задвинул засов. Раньше на этот засов, дед всегда навешивал замок, и что там сейчас, снаружи, черт его знает? На всякий случай, я пару раз толкнул крышку плечом и сразу скривился от боли. А крышка только скрипнула. Огонь слегка опалил мне пальцы, и я выкинул остатки газеты. Наощупь спустившись с лестницы, прошел к тому месту, где я видел газеты и сев на корточки, начал сворачивать их в жгуты. Надо найти что-нибудь железное, чтобы сковырнуть крышку. Какая тварь звезданула мне по шее и сбросила сюда? Может местные алкаши? А на фига? Угнать байк? Точно байк! Стоп. Тогда почему ключи не взяли. Может из-за телефона? Тогда почему документы и деньги оставили. Херня какая-то. Ничего не срасталось. Воздух вокруг пропитался гарью. Много жечь нельзя, ещё угоришь на хер. Но в темноте ничего не найдешь. Превозмогая тошноту, я опять поджог газету и пока она горела, стал лихорадочно осматриваться. Подвал был не большой и искать было нечего и негде. Газета догорела, и я от неё зажег следующую. Везде было пусто. Только у стены стоял шкаф, и я решил посмотреть за ним. Потому что больше смотреть было просто негде. Я просунул к стене огонь, пытаясь заглянуть в щель между шкафом и стеной, но пламя лезло в лицо, и газета опять догорела.

– Сука. – Я бросил догоревший обрывок на пол и ухватившись за край шкафа, дернул на себя. Хрен. Он стоял намертво. Как будто прибитый гвоздями. Я зашел с другой стороны и заранее напрягшись дернул и не удержавшись полетел на пол опять ударившись больным плечом. Шкаф отъехал с легкостью, которой я не ожидал. Скривившись, подождал пока пройдет первый приступ боли, поднялся и на ощупь нашел еще один кусок газеты. Чиркнуло пламя и прямо за шкафом я увидел железную дверь. Что за черт? Откуда она здесь? Дверь была вся в облупившейся краске. Местами проржавевшая и покрывшаяся коррозией. Справа я увидел засов и пока газета не потухла я схватился за него в надежде открыть. Бесполезно. Газета потухла, а засов не тронулся с места. Но хоть было уже что-то. Не сидеть здесь и не подыхать. Можно было поорать, но вряд ли кто-нибудь услышит. В темноте, я схватился за ржавую ручку засова и стал поднимать её в верх. Она чуть визгнула и немного поддалась. Так, теперь вниз и опять вверх. Я методично разрабатывал ручку не пытаясь открыть сам засов. Минут через десять, я решил сделать отдых. Пить хотелось ещё больше. Видно, от физического труда, тошнота отступила и голове стало полегче. Подумал закурить, но тогда здесь вообще дышать будет нечем. Было жарко, и я, раздевшись по пояс, приступил к открытию засова. Точно так же, как и ручку, я методично с проворотом и поступательно, вытаскивал штырь на сантиметр и когда он упирался, загонял его обратно. Через некоторое время, штырь начал вылазить уже сантиметра на два. В темноте, я не видел этого, но на ощупь, было именно так. Наконец, раздался щелчок и дверь слегка сыграла во внутрь. В меня пахнуло, застоявшейся вонью и плесенью. Я отшатнулся и отвернувшись, сделал два глубоких вдоха.

– Сука. – Сплюнул я. – Не угоришь, так от вони сдохнешь.

Я взял с пола, два оставшихся жгута газеты и подойдя к двери зажег один из них, сунул его в проем. В глубину вел тоннель с деревянными стенами и таким же полом. Все было в паутине и каких – то грибковых разводах с засохшей плесенью.

– Что ты тут дед намутил? – Я пролез метров на пять вперед и заметил, прибитую к стене, ржавую консервную банку, из которой торчал довольно крупный огарок, старой ссохшейся свечи. Я сразу поднес к ней догорающий кусок газеты. Свеча загорелась. Как и много лет назад, она работала превосходно. Я бросил тлевшую газету и затоптал её кроссовком. Дышать было тяжело. Спертый, тухлый воздух, вперемешку с газетной гарью, отравлял легкие. Тоннель был узкий, сантиметров семьдесят шириной и высотой метра полтора он был прямой, как стрела. Пройдя ещё метров десять, я увидел вторую свечку в такой же ржавой банке. Я зажег её от своей, и пошел дальше. Не успел я подумать, как тоннель закончился поворотом влево. Я остановился и сунув туда руку со свечой, заглянул за угол. Там, метра через два я увидел какое-то помещение. Осторожно прошел дальше и оказался в комнате, примерно такой же, как и подвал. Но что я здесь увидел! Вдоль стен, стояли деревянные стеллажи, набитые продуктами и всяким хламом. Банки с тушёнкой. Обмазанные, уже почерневшим солидолом, они стояли ровными рядами в двух ящиках. Сгущённое молоко. Я взял одну банку и полинявшая бело-синяя этикетка, легко отделилась от металла и осталась у меня в руке. На стене висела керосиновая лампа. Я снял стеклянный колпак и поднес свечу. Бесполезно. Видно керосин давно выветрился. Я поднес свечу к другому стеллажу. Четыре ящика с водкой. Вытащив пыльную бутылку с заржавевшей крышкой, посмотрел на этикетку. «Сибирская». В другом ящике была «Старка». Прямо передо мной стояла швейная машинка «Зингер». Помню, после смерти бабушки, мама искала её, и жаловалась отцу, что дед её пропил. А он оказывается, все стаскивал сюда. К войне готовился. На полу стояли две алюминиевые фляги. Я поставил свечу на стеллаж и щелкнув запором, открыл одну из них. Герметичная крышка поднялась с хлюпаньем и треском, и в нос ударил терпкий запах сивухи.

– Вот это да!!!. – Прошептал я. – Да здесь сорок литров, настоявшегося самогона.

Открыл вторую флягу, но там оказалось подсолнечное масло. Да, дед был не подарок. Вот почему он никого в подвал не пускал. Все здесь было в густой паутине. Я ещё раз огляделся, и в дальнем углу за картонной коробкой на стеллаже, увидел какой-то выступ в потолке. Поднялся на нижнюю полку стеллажа, боясь, что она от старости сломается и скинул коробку на пол. Из неё посыпались пожелтевшие пачки сигарет «Прима». Я перевел взгляд на потолок. Есть. Коробка закрывала деревянный люк в потолке. Уже не останавливаясь, я залез на стеллаж, и встав на колени, уперся спиной в люк и стал выпрямляться. И люк поддался. Заскрипел. На меня посыпался мусор, но я напрягся ещё сильнее. Там, наверху что-то загремело. Что-то упало. Скрипело и визжало. Я, не останавливаясь и напрягаясь сквозь боль в плече, стал помогать руками и люк полностью открылся. Я дышал. Я дышал чистым, гаражным воздухом, пропитанным бензином и маслом. Но он был в тысячи раз лучше того, который сейчас был у меня под ногами. Затушив свечу, я стоял на коленях на стеллаже, а мои плечи были на уровне пола гаража. Надо мной, с крышки люка, упиравшегося мне на затылок, свисали куски старого, рваного линолеума, которым был устелен пол гаража. Я смотрел, в проблески уходящего дня, свет которого проникал в щели ворот и думал, что, если бы машина стояла здесь, я бы ни за что отсюда не вылез бы. Вот дед, ты учудил. Тебя уже нет, а своим тоннелем, ты спас жизнь своему внуку. Я вылез наружу и подойдя к воротам, через всевозможные щели, стал осторожно осматривать двор. Было еще светло и судя по времени, часов пять или шесть вечера. Часы я не носил, благоразумно пользуясь смартфоном. Это сколько же я провалялся в подвале?

Кусок двора, который я отсюда видел, был пустой. Моего байка я тоже не увидел, хотя оставил его возле крыльца, а крыльцо отсюда хорошо просматривалось. Я простоял около десяти минут, но никаких признаков жизни не обнаружил. Я вернулся вглубь гаража и взяв со стола старую кривую монтировку, вернулся к воротам. Дверь ворот была закрыта на засов изнутри гаража, а дверь в одной из створок ворот, была закрыта на замок снаружи. Я аккуратно, стараясь не шуметь, вытащил засов и открыв дверь, вышел наружу. Монтировку я держал на готове и пробил бы башку любому, кто бы сейчас передо мной не появился. Но во дворе никого не было. Я прошел в сад и то же никого не нашел. А когда возвращался, в приоткрытой двери сарая, увидел корму своего байка.

– И кто тебя сюда засунул? – Спросил я его.

Я обошел весь дом, но никого не обнаружил. Выйдя на улицу, вытащил ведро воды из колодца и долго, с наслаждением пил. Ополоснувшись и смыв с себя всю подвальную заразу вылил ведро воды на голову. Стало намного легче. Но левое плечо не успокаивалось, саднило где-то сзади. Я осторожно обследовал его рукой, стараясь прикасаться потихоньку и набрав в ладонь воды, аккуратно сполоснул ссадину. Потом зашел в дом и заперев входную дверь на крюк, спустился в подвал. Снова лезть в тоннель не хотелось, но там осталась вторая свеча, свет от которой отражался на ржавой двери. Я пролез во внутрь и уже хотел задуть свечу, но передумал и вытащив её из банки, прошел дальше. Вытащив две бутылки «Сибирской» и одну «Старку» вернулся обратно. Закрыл дверь в тоннель на засов. Вернул шкаф на место и взял в руки одежду.

– Ты ещё пригодишься. – Сказал я шкафу.

Выйдя на улицу, привел одежду в порядок. Закрыл люк в гараже, на сколько возможно выровняв рваный линолеум. Вывел мотоцикл из сарая и положив водку в задний кофр, одел на голову шлем. Травмированная шея не ожидала дополнительной нагрузки и боль сразу дала о себе знать. Я попытался покрутить головой, но сразу отказался от этой идеи. Снял шлем и одев его на руку отправился к Пашке.

Поиски брелока никто не отменял, но его можно искать месяц. В городе «миллионике», может быть с сотню магазинов, где продается эта хрень. И это не надежный вариант. На сегодняшний день, есть то, что под рукой и он знает что-то большее. Жаль только, что потерял время. Связать это происшествие с Олесей, я тогда не додумался. Посчитал что меня глушанули из-за телефона, какие-то залетные. Только зачем было мотоцикл в сарае прятать? Странно все это было. Да и дедовский склад, произвел на меня массу впечатлений. Надо же так затариться? Когда с Олесей разберусь, весь дедовский склад, по крупицам разберу. Чувствуется мне, что там не только продукты лежат.

* * *

Я подъехал к дому Пашки и остановившись возле его машины, посигналил.

– Чё пиликаешь? – Пашка высунулся из окна. – Телефон же есть.

– Уже нету. Спускайся давай. – Крикнул я, не поднимая головы. – И, если есть свободная «труба», подгони на время.

Он сделал удивленные глаза и исчез за занавесками.

Я слез с мотоцикла и сел на скамейку перед подъездом старого, двухэтажного, деревянного дома. Эти дома строили ещё до революции и, по-моему, сносить никогда не будут.

– Привет. – Пашка протянул мне руку со старым с треснутым экраном телефоном «Nokia» и уселся рядом. – На, держи. Только без палева, карта на меня оформлена. Чё нового?

– Да так. – Я закурил, вспомнив что последний раз курил только утром. У нас с Пашкой был договор, если проблемы, не лезть в душу. Кто захочет, сам расскажет.

– Че так? – Пашка залез за пазуху рубашки и вытащил оттуда конверт. – Держи. За твою машину.

– О. Рахмет. – Я забрал деньги и потер больную шею.

– Че, Асхата вспомнил? – Засмеялся Пашка. Но видно увидел мое состояние и понял, что не вовремя пошутил. – Что-то случилось?

– Да нет. – Отмахнулся я. – Я не хотел впрягать его в свои дела, но сейчас мне нужна была его помощь. – Слушай, машина твоя нужна. Барахло надо перевезти. А то дом снесут, и я не успею. На байке, что перевезешь? А я его тебе оставлю. Если куда надо, прокатишься.

Мой байк для этого дела не годился. Слишком он красивый и много никеля. Поэтому бросается в глаза. Да и без шлема не хотелось лишний раз полиции глаза мозолить.

– Да без проблем. – Пашка взял шлем со скамейки и одел себе на голову. – Я тут как раз с одной девочкой познакомился, ух прокачу… – Он снял шлем, сел опять рядом и положил его себе на колени. – А че перевозить то собрался? Там же нет ни хрена ничего.

– Да есть там. – Врал я. – По мелочи. Ну если что звони. Ехать надо.

– Эх. – Пашка вытащил из кармана ключи и протянул мне. – Бак почти полный. На холостых сильно не газуй, она коптить начинает.

– Ок. Слушай. – Я не много помялся. – Если что, можешь потом сказать, что я весь вечер с тобой был и ночевать у тебя остался.

– Могу, если без криминала. – Улыбнулся он.