Цзи

– Ты не мог не слышать… – поражается тот и добавляет, оглянувшись на Мурзинова и понизив голос: – Ты чё, не в курсе, кто такой наш Мурзилка?

– Да нет же, – говорит Андрей. – Честно. Я же больше по железякам. – Он кивает на аккуратно пристроенный на коленях рюкзак с целеуказателем. – Внешним миром мало интересуюсь.

– Задрот есть задрот, – смеется Кистененко. – Ну про взрыв в Манаме ты хоть слышал?

И Андрей припоминает. Это событие было на слуху у всех силовиков, да и в народе тоже. Года полтора назад в столице Бахрейна расстреляли среди бела дня автомобиль с несколькими лидерами «Исламской республики Ичкерия». Говорят, двое работников российских спецслужб подбежали к мерседесу, стоявшему на светофоре, и открыли огонь по пассажирам через стекло. Местный суд приговорил обоих к пожизненному заключению.

Уж что там происходило на дипломатическом уровне, оставалось только гадать. Но после громкого процесса осужденных… депортировали на родину «для отбытия наказания».

По слухам, в России их встретили с воинскими почестями. Но вот беда – после нашумевшего суда лица и имена сотрудников стали известны всему миру, большая проблема для агентов. Огневский и сейчас смутно помнил, как они выглядели, – оба сухопарые, один русый и с усами, а второй лысеющий брюнет.

– Ну ты приглядись к майору, – подмигивает Кистененко, – Мурзиновым он стал недавно. А еще набрал десять кило и пересадку волос сделал.

– Да ладно! – восклицает Андрей, так громко, что даже Мурзинов оборачивается, бросает грозный взгляд. А ведь действительно, убери пышную черную шевелюру, дай ему сбросить лишний вес – и да, будет тот самый, из новостных роликов о суде.

– Ага, – подтверждает Кистененко чуть тише, когда майор отворачивается, – врубился? Напарник его, говорят, ушел на покой, сбрил усы и куда-то на Алтай переехал. Но Мурзик наш не такой, не может без службы. Да и дело не кончено: Хази тогда в машине не оказалось.

– Ладно, ну а Трояк здесь при чем? – не понимает Андрей.

– При том, – добавляет Покровцев, – именно он руководил той операцией, как и вообще всей охотой на аль-Хази, а она длится уже лет семь. И для Трояка, и для майора нашего это дело всей жизни, а они как братья стали, или, скорее, как батя с сыном.

– Да уж… – качает головой Андрей.

Теперь понятно поведение Троякова – желчный полковник горит этим делом и очень ценит Мурзинова. Только от понимания ничуть не легче, скорее наоборот. Угораздило же попасть именно в эту операцию… Зная Трояка и его особое отношение к Огневскому, можно быть уверенным: в случае неудачи придется несладко…

Через два с половиной часа они выгружаются в Моздоке, в вечерних сумерках ждут вертолет до точки старта. Летняя жара, прожекторы аэропорта заливают светом пышные кипарисы. Андрею всегда нравилась южная природа – роскошная, гостеприимная, после родного Сахалина она кажется чем-то невероятным, чудесным. Вот только времени ею насладиться никогда нет, на юг Андрей приезжает воевать. Почему-то именно в этом добром климате люди больше всего ненавидят и убивают друг друга.

Стемнело, но жара непонятным образом усиливается. Огневский понимает, что весь мокрый от пота, а еще противно ноет голова, – и просыпается, видя перед собой белый потолок китайского поезда…

Когда он ложился спать, на верхней полке было довольно прохладно, поэтому укрылся не только одеялом, но и пуховиком. Да похоже, что, набрав скорость, поезд раскочегарил и систему отопления. А может, просто весь теплый воздух собрался под потолком, в любом случае сейчас парило как в бане.

Вокруг просыпались китайцы. Надевали шлепанцы, бегали за кипятком, чтобы заварить огромные порции лапши и термосы зеленого чая. Андрей взглянул на часы – о, так почти приехали!

31 декабря 2007-го Огневский вышел из поезда на огромный Северный вокзал китайской столицы. Пошел, как обычно, пешком – до места, где собирался остановиться, всего восемь километров, часа полтора ходу.

Пекин оказался куда теплее Маньчжурии – в районе нуля, но после жары вагона все-таки зябко.

Сам город поначалу оказалось сложно рассмотреть – в утренних сумерках гудели огромные стройки, освещенные призрачным белым светом, они загораживали все остальное. Интересно, во сколько на них начинают работу, если на рассвете уже все кипит? Да, летом же будет Олимпиада…

Запомнились восьмиполосные дороги и монументальные, прямо сталинские, здания вдоль них. Такой, наверно, была Москва перед Олимпиадой-80.

В Даляне Андрею рассказали, что и тут есть своя «Желтороссия», на улице Ябао, но ему хотелось попробовать что-нибудь новое. В путеводителе вычитал про район Саньлитунь, местный международный анклав, где останавливаются иностранцы всех мастей, решил отправиться туда.

Солнце поднялось над толстой, серо-бурой подушкой смога. Стройки наконец остались позади, и пошел центр города – чистый, богатый, с кучей заведений, китайских и западных.

Уличная толпа перестала состоять из одних китайцев. Огневский, раньше почти и не встречавший других иностранцев, с интересом смотрел на широкогрудых негров, на арабов, даже среди зимы умудрявшихся носить свои белые длинные одежды, на зубастых, хохочущих янки.

Неожиданно такой «интернационал» на улицах Андрею очень понравился. Вспомнил то немногое, что читал по истории Китая, – страна много веков была закрыта для иноземцев, пока в XIX веке те силой не принудили империю открыть им часть территорий. В итоге потребовалось почти двести лет, мировая война и революция, прежде чем «варвары» из внешнего мира смогли спокойно приезжать в Поднебесную. И, похоже, теперь им здесь вполне неплохо живется.

Среди многоязыкой толпы Андрей почувствовал себя довольно комфортно, он наконец никого не шокировал своей некитайской внешностью. Тут местные жители даже «лаовай» не орут, привыкли. Решил погрузиться в «интернационал» еще глубже и вместо китайской гостиницы пошел заселяться в хостел.

Консьержка долго рассматривала его визу, что-то проверяя на компьютере.

– Через какой город вы въехали в Китай? – удивленно спросила она по-английски. – Хунь… Хуньчунь? Это в какой провинции, Хэйлунцзян?

– Гирин, – ответил Андрей.

– Большая редкость, – покачала головой девушка, – никто из наших постояльцев не въезжает через…

– Такую глушь? – улыбнулся Огневский. – Люблю нехоженые тропы.

Прежде чем подниматься в комнату, Андрей сел за один из потрепанных компьютеров в холле, под табличкой «Бесплатный интернет для гостей».

Андрей зашел в свою «Аську», самый популярный мессенджер в России 2007-го года. Увидел сообщение от Вовки:

«Алё, как добрался, чего молчишь? Ты живой?!»

Да, стыдно, за всеми приключениями и забыл написать старому другу, а он вот волнуется.

«Живее всех живых! – настучал Огневский в ответ. – Тетка твоя огонь!»

Было и еще одно новое сообщение. Андрей прочитал и даже невольно обернулся, не подглядывает ли кто в экран. Писал некий пользователь под псевдонимом SnowStorm [Пурга. – англ.]:

«Привет, это Олег. Ради бога, извини, что так вышло. Надеюсь, ты в порядке. Я тебе обязан и в долгу не останусь. Выйди на связь».

Тот самый парень из Приморья, встреченный в Даляне. Как оказалось, лидер хакерской банды международного уровня. Действительно, ведь в ту ночь на русско-китайской вечеринке они обменялись с Олегом и Юлей контактами. Статус показывал, что SnowStorm в сети прямо сейчас.

Скажите, какое благородство, «обязан» он…

«Козел ты, – написал ему Огневский, – подставил меня под китайских чекистов!»

«Те двое были из МГБ?! – тут же пришел ответ. – Я не знал, серьезно. За мной реально кое-кто из бандитов даляньских гоняется, я честно думал, что они. Проблемы серьезные из-за этого? Тебя ведь отпустили?»

«Отпустили, но в кутузке переночевал», – написал Андрей.

«Ядрена мать… – ответил после паузы Олег. – Андрей, за мной должок. Скажи адрес, где ты остановился в Пекине, пришлю тебе что-нибудь в знак благодарности».

«Откуда ты знаешь, что я в Пекине?» – отбарабанил по клавишам Огневский.

Такая осведомленность киберпреступника ему совсем не понравилась.

«Спокуха, – ответил собеседник и поставил хохочущий смайлик. – Я много всего знаю. Не хочешь подарков? Тогда скажи, как мне тебя отблагодарить, чего хочешь?»

«Хочу, чтоб ты сказал, откуда знаешь мое местоположение!» – ответил Огневский.

Не то чтобы Андрей испугался, на большинство вещей в жизни он давно махнул рукой. Но его очень раздражало, когда за ним следят, а именно так это сейчас и выглядело.

«Ой, да ладно. Не переживай, – пришел ответ. – Мы же обменялись телефонами, а я иногда тыкаюсь в системы китайских мобильных операторов. Запеленговать – плевое дело…»