В сетях времени

– Фигулки, фигулки. – Она опять потёрла лоб. – Пелвую я потлогала… вот эту фигулку. Потом… вот эту. – Она снова задумалась. – Ага, вот эту! Потом, потом… тлонула эту…

Даша пальцем прикасалась к символам, а Рома в той же очерёдности зарисовывал их в своём блокноте. Всего в Дашином наборе поучаствовало одиннадцать фигурок.

– Отлично, – похвалил её брат. – Теперь, пока ты все их вспомнила, давай проверим, чтобы избежать ошибок, правильно ли я их записал.

– Давай! – ответила сестрица.

Она, уже уверенно, шла вокруг барабана и тыкала пальцем в иероглифы из её набора, а братец сравнивал её показания с зарисовками в блокноте.

– А шарик – вот тут, – добавила она, и её палец упёрся в третью риску вправо от «змейки».

– Всё идеально, сестрёнка! Ни одной ошибки! – с довольным лицом проговорил он по окончании проверки.

Рома попробовал установить колесо на нужное место, но оно не сдвигалось.

– Нет, Лома, – остановила его Даша. – Надо плидавить… лычажок внизу, и надо, чтобы… лампочка голела.

Она на выносном экране нажала на значок, похожий на солнышко, и тот же миг в центре базальтового цилиндра ярко вспыхнул красный огонёк. Брат придавил педаль и вновь взялся за колесо, но оно даже не шелохнулось.

– Надо, чтобы… голела – зелёная, – подсказала сестра.

– Не красная? – переспросил брат.

– Нет, Лома. Класная… заголелась, когда я ублала… ногу с лычажка, – твёрдо заявила она.

– Теперь более или менее ясно. И у меня по этому поводу есть кой-какие догадки, – произнёс паренёк. – Штурвал времени исправен; это очевидно: экран работает, фигурки подсвечиваются, индикация в порядке. Просто имеется какой-то запрет. Какой – нам пока неизвестно. Это машина времени; возможно, и ограничение касается времени. Например, выставлен лимит на количество суточных перемещений во времени. Но задержка может быть и технологической: допустим, после каждого перемещения у них проводятся регламентные работы.

– А долго… плидётся ждать? – спросила Даша.

– Не знаю, – ответил Рома. – Инструкция наверняка где-то есть, только написанная иероглифами. В любом случае нам придётся ждать. Но мы не будем зря терять время. Нам в первую очередь надо найти питьевую воду и какой-нибудь источник пропитания. И туалет: мы, всё-таки, цивилизованные люди. Будем исследовать башню и поджидать, когда загорится зелёный огонёк.

И подростки приступили к обходу башни в поисках воды, пищи и отхожего места.

В нескольких помещениях, примыкающих к кольцевому коридору третьего этажа, хранились – шкатулки с землёй, мешочки с песком, коробки с камешками. В длинном узком отсеке – по другую сторону коридора – на стенных полках стояли пластиковые ящики; какие-то из них были заполнены битой черепицей, какие-то – фрагментами статуэток, остальные – осколками хрусталя. Но дети не нашли ни одного ящика – хотя бы – с сухарями. Затем они посетили большой зал, заставленный глиняными кувшинами. Однако ни в одном из них не было ни капли воды.

В следующих четырёх помещениях отсутствовало освещение, и ребятам пришлось вести поиски при свете своих фонариков. Здесь тоже хранился всякий хлам, типа археологических артефактов; но ничего съестного и никакого питья – они не обнаружили.

– Так много энергии аккумуляторов – телефона и фонаря – зря потратили, – проворчал Рома, сокрушаясь. Он глянул на их индикаторы и удивлённо воскликнул: – Да они полностью, на все сто процентов, заряжены! Видимо, телефон и фонарь каким-то образом заряжаются от башни!

– Лома, я… плоголодалась и… хочу пить, – сказала Даша.

Дабы утолить жажду и подступивший голод, ребята съели по две-три горсти ягоды. Дикая смородина гораздо кислее, чем садовая, поэтому много её не съешь; немудрено, что дети быстро набили оскомину. Тем не менее, жажда отступила, и они с новыми силами продолжили осмотр.

Вскоре оскомина от ягод прошла, зато голод вернулся.

Ребята подошли к двери, покрытой теплоизоляционным материалом. В метре от неё стояла вместительная тележка с двурогой ручкой. Рома заметил под дверью на полу рукоятку с длинным шестигранным стержнем. Он поднял её и проговорил:

– О, это уже интересно. На двери есть – дверная ручка, наружная рукоятка от защёлки и ничем незанятое отверстие. Вот эта подобранная мной рукоятка со стержнем должна вставляться в это отверстие, но изнутри. Она – тоже от защёлки. – Паренёк повернул рукоятку на двери и потянул за ручку – дверь открылась. В образовавшийся проём хлынул холодный воздух и толстым слоем густого тумана стал расстилаться по полу коридора. – Это морозильный склад, – констатировал Рома. – Там очень холодно: градусов пятьдесят по Цельсию, не выше.

Он вставил в дверное отверстие изнутри найденную рукоятку и покрутил её – защёлка работала исправно.

– Ну вот. Осталось только закрепить рукоятку на двери, чтобы она опять не выпала. Сейчас в сумке пороюсь: подыщу подходящий гвоздик. Вставим его в отверстие в штыре и загнём кончик, – говорил Рома, выкладывая из сумки инструменты.

– Лома, … смотли, что я… нашла на полу, – сказала Даша и протянула брату свою находку.

– Ух-ты! Ты же нашла как раз то, что нам надо: шплинт и шайбу! – радостно произнёс он и усмехнулся: – Да ведь у них шплинт даже не был разведён. Мне это так представляется: кто-то, кто посещал башню до нас, когда выходил из морозильника, не заметил, что выпала рукоятка, и просто захлопнул дверь да ушёл.

Рома надел шайбу на выступающий наружу конец стержня, в его отверстие вставил шплинт – головкой кверху – и плоскогубцами развёл ножки шплинта в разные стороны. Он несколько раз опробовал механизм запора двери – сначала снаружи, потом изнутри – и остался доволен своей работой.

Паренёк убрал инструменты в сумку и сказал:

– Дашуль, я быстренько пробегусь по морозильному складу, потом тебе расскажу – что там имеется. А ты пока постой здесь, в коридоре. Не хватало бы ещё, чтобы ты простудилась.

Рома метнулся в морозильник и уже через минуту выскочил обратно.

– Ну и морозище там! Даже уши защипало, поэтому я всего пять шкафов осмотрел. Но новости хорошие, – говорил он, продвигаясь с сестрой по коридору. – Там десять шкафов – в ряд. В них хранится замороженная мясная продукция. В первых трёх больших шкафах висят на крюках разделанные туши каких-то животных, по размеру соизмеримых – с коровой, оленем и свиньёй. В четвёртом шкафу на полках лежат разные тушки, размерами – с гуся, с курицу, с рябчика. В пятом – по полкам разложены просто нарезанные куски мяса; они примерно по килограмму каждый и в форме кирпича. Каждая туша или тушка, каждый кусок мяса – завёрнуты в прозрачную плёнку с этикеткой. Правда, все этикетки написаны иероглифами.

– Мясо… это холошо. Мне нлавится… жаленое мясо, – вставила Даша, а брат добавил:

– Мы туда обязательно наведаемся для более детального осмотра, если удастся найти какую-нибудь электроплитку или духовку.

Сразу за поворотом подростки увидели настенную вешалку, на которой висели бушлаты, а внизу стояли войлочные угги больших размеров. Рядом с вешалкой находилась этажерка; на её полках лежали рукавицы и шапки из тонкого войлока.

Примеряя рукавицы, Рома сказал:

– Эти тёплые вещи нам очень пригодятся, если вдруг пойдём в тот морозильный склад.

В одном из помещений дети обнаружили стоящую на невысоком постаменте странную капсулу, в виде глубокого горизонтального лонжерона с выпуклой прозрачной крышкой, оснащённой ручкой. Рома потянул за неё, и крышка – на шарнирах – без особых усилий откинулась набок до ограничителя. Он похлопал ладошкой по днищу лонжерона: тот изнутри был обит чем-то мягким.

– Лома, а для чего нужен… этот стланный ящик? – встревоженно спросила сестра.

– У меня три предположения: это – кабинка солярия, барокамера, либо гроб, – ответил братец.

Кольцевой коридор, сделав круг, вновь вернул подростков к командному отсеку со штурманской выгородкой. Огонёк – в центре базальтового барабана – оставался красным.

Для продолжения поисков ребята поднялись на четвёртый ярус и зашли в ближайшее помещение. Оно напоминало спальню. На полу лежало семь одинаковых матрасов; каждый имел габариты – метр на метр и толщину с четверть метра. Вдоль двух стен стояли шкафчики.

Рома пощупал матрас и, пожав плечами, сказал:

– Прикольные у них матрасы. Но меня интересует, как на них спать: даже ты, сестрёнка, на таком матрасе не поместишься. Тебе придётся – два состыковывать.

А сестра скинула сапоги и принялась прыгать на одном из матрасов, выкрикивая:

– Какая мягкая, … какая уплугая… кловать!

Однако брат утихомирил её, воскликнув:

– Дашуля! Прекрати скакать! Это баловство тебе выйдет боком, как тогда, в твоём раннем детстве. И что я потом буду с тобой делать? А?!