Первый день Вечности

Первый день Вечности
Александр Уралов

Пятничный вечер не предвещал телевизионщикам ничего нового. Как обычно, вечерняя передача в прямом эфире – и наконец-то заслуженные выходные! Но в этот раз для них приготовили "сюрприз". В самый разгар съемок в кадре откуда ни возьмись появляется солдат с оружием, а в динамиках громко и торжественно звучит: "Это захват!" Их жизнь – на волоске, каждый шаг – под прицелом, все происходящее – в прямом эфире… Андрей Нулин, 37-летний режиссёр и телеведущий, спасает тонущую в лесном озере девушку, в которой узнаёт свою бывшую любовницу Ольгу. К своему удивлению он не может вспомнить, как и когда они расстались. Ольга находится в заторможенном, почти сомнамбулическом состоянии. Постепенно Андрей понимает, что и он и Ольга – мертвы. Ему предстоит попытаться «разбудить» её, иначе он никогда её больше не увидит и не сможет разобраться в том, что именно произошло с ними обоими. В этом мистическом романе нет прохождений сквозь стену, спиритических сеансов и экстрасенсов. В этом романе-боевике нет кровавых сцен и философских отступлений. Действие происходит как в потустороннем, так и в реальном мире. Роман написан на собственном опыте работы автора продюсером, режиссёром и ведущим прямых эфиров на региональном телевидении Екатеринбурга и Тулы.

Александр Уралов

Первый день Вечности

ПРОЛОГ

В плеске воды послышался сдавленный крик. Кто-то беспомощно захлёбывался, отчаянно барахтаясь в тёмной воде. Андрей боком, зацепившись шарфом, тянущим его назад, продрался сквозь колючие ветви молодого ельника и вывалился на открытый берег озера. Дождь, обрадовавшись, начал бомбардировать его холодными каплями. Солнце уже опустилось за чёрную бахрому леса на противоположном берегу. Стоял сырой лесной полумрак. Андрей наконец-то освободился от шарфа и, оставив его висеть на ветке, оступаясь, заскользил по мокрой траве вниз, к воде. Здесь в паре шагов от кромки берега, дно резко уходило вниз, поэтому утонуть было делом пустяковым. Особенно осенью и уж тем более, в подпитии. Рядом скупо дымил костёр, прибитый дождём, и валялось несколько бутылок.

– Держись!

Проклятый плащ не желал сниматься. Андрей рвал рукава, выворачивая их наизнанку. Из кармана, звякнув, выпали ключи. Плащ наконец-то поддался и мокрой грудой упал на траву. Андрей, наступив на него напоследок, с шумом врезался в воду. Впереди, совсем недалеко, уже никого не было видно, лишь бессильно расходились круги. Андрей собрался было нырять, но практически сразу наткнулся на слабые руки, которые, тем не менее, сразу же пугающе цепко ухватились за его рубашку.

– …обратно, туда, откуда приехали, – сказал Андрей. – Спасибо, что дождались.

Таксист промолчал, разворачиваясь на просёлочной дороге. Стало совсем темно. Свет фар беспорядочно выхватывал мокрые ели, которые росли так густо, что казались шкурой огромного, мокрого и лохматого зверя. Такси наконец-то развернулось и покатило в сторону города.

«Как же я её вытащил?» – запоздало удивился Андрей. Ах, да… на берегу была пустая палатка, в которой выводил рулады старенький приёмник. Наверное, там они с Ольгой и обсыхали… во всяком случае, всё надетое на них было сухим… и даже пачка сигарет в нагрудном кармане джинсовой рубашки чудесным образом не промокла. Долгонько же таксисту пришлось ждать! Андрей осторожно поцеловал спящую Ольгу в нос – её голова уютно устроилась у него на плече – и попытался разобраться во всём.

Перво-наперво, давайте-ка вспомним, как он сюда попал. Андрей честно попытался думать. В голове было абсолютно пусто. Это напугало его – ведь не бывает такого, чтобы здоровый молодой мужчина намертво забыл о том, как добрался, – именно в нужную минуту! – спасать свою возлюбленную. Ещё бы немного и… уф… ну его, этот кошмар! Ты успел вовремя. И это самое главное. Да… но как ты добрался? На такси. Однако в памяти не осталось ничего («ничегошеньки-кокошеньки», как говорила одна маленькая девочка) о том, как это самое такси вызывалось, и как Андрей приехал именно к берегу, на котором, похоже, пикники устраивались часто. Если уж поднапрячься, то можно было даже припомнить, что помимо палатки и затухающего костра, на берегу лежала резиновая лодка… а в ней блестели короткие мокрые вёсла.

Андрей нахмурился. Спишем всё на стресс… но как-то некстати вспомнился и стоящий метрах в тридцати автомобиль марки «тойота». Чёрт возьми, получалось совсем уж несуразно… кстати, ведь ещё и мангал дымил неподалёку! И вообще, создавалось впечатление, что на берегу пировала компания человек в десять. Пировала, пировала… и всем кагалом удалилась в лес, оставив Ольгу. А той зачем-то понадобилось лезть в воду. Осенью. В дождливый день. В одежде.

Андрей охотно почесал бы затылок, да страшно было разбудить ребёнка. Хм… он часто называл Ольгу «ребёнком», хотя со времени их знакомства прошло два года и этому милому человечку теперь исполнилось двадцать пять. На телекомпании уже привыкли к тому, что Андрей опекает своё «дитя» и даже перестали подозревать их в том, что он, как продюсер, «отдаёт Ольге самые выгодные рекламные заказы».

Так… стоп! Вернёмся всё-таки к началу: откуда и как Андрей, – тридцатисемилетний тип обычной наружности, – явился, чтобы спасти свою Даму Сердца? А если подумать, то и везёт-то он её сейчас – куда? Родителям Ольги показаться было неловко… пусть даже Андрей и был Благородным Рыцарем и спасителем утопающей. «Уж лучше пусть пока отогреется у меня дома. А там и позвонит им, скажет, мол, всё в порядке», – подумал Андрей и попытался вспомнить свой адрес. Сходу этого не удалось… наверное всё же из-за стресса, несомненно являющегося следствием пережитого страха. «Стресс» – это если сформулировать сухо и по-научному. А на деле, при одной мысли, что он мог опоздать, у Андрея противно холодело в животе. Но – успел же! Теперь, давай, посмотрим правде в глаза: как ни крути, Андрей не мог вспомнить ничего из сегодняшнего дня. Вообще. Снова – стоп, эмоции! Держитесь мужественно, молодой человек, – самое страшное уже позади! Свою девушку вы чудесным образом спасли, а теперь напрягите память и начните вспоминать хотя бы вчерашний день.

Андрей осторожно поёрзал на сиденье, ставшем вдруг холодным и кочковатым. Не вспоминалось ничего, кроме давней истории со стрельбой… да и то – самое её начало. Спасибо и на этом. Андрей, вздохнул и попытался сосредоточиться на тогдашней подготовке к прямому телевизионному эфиру. За неимением лучших воспоминаний вполне было возможно начать, как говорится издалека. А там, глядишь, и память перестанет валять дурака. Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться.

– Андрюшенька, милый, – прошептала Ольга, не открывая глаз, – я так плакала, так плакала, когда ты умер… и сейчас даже реву иногда… когда…

Андрей похолодел.

Да. Теперь всё становилось на свои места.

10 лет назад. Солдаты-дезертиры в прямом эфире. Захват

Телекомпания АТР, Екатеринбург, февраль …года. Начитка в студии вечерних новостей (эфир 3 февраля повтор 4 февраля):

«…командование военной части не сообщило нам никаких подробностей побега. Как сообщает интернет-агентство «Полли. РУ» – неофициальные источники подтверждают, что количество самовольно покинувших часть военнослужащих первого года службы – 6 человек. Все они вооружены. Управление МВД продолжает оперативные мероприятия по поиску и задержанию дезертиров. Мы продолжаем следить за развитием событий. После короткой рекламы вы увидите блок деловой информации и прогноз погоды по Екатеринбургу и области. Оставайтесь с нами…»

– … Ещё раз будет два раза подряд «сообщило-сообщает», практически в одной фразе – ругаться будем, поняла? – рявкнул в трубку шеф редактор Борчиков сразу же после выпуска.

– Я не заметила… – ответила робкая дикторша.

– А кто должен замечать, Пушкин?..

– Я не…

– Мишенкова мне позови!..

– (обиженно) Сейчас… Ро-о-омка-а-а!!! Трубку возьми-и! Тебе Борщ звонит. На меня наорал.

С самого начала Андрей Нулин, ведущий прямого эфира телевизионной программы «Звони – ответим!», оставался относительно спокоен. Даже тогда, когда за плотно закрытыми дверями студии внезапно поднялся многоголосый женский визг, оттеняемый неразборчивой мужской руганью. Через секунду все звуки глухо перечеркнуло что-то, подозрительно похожее на автоматную очередь. Андрей досадливо поморщился. Спохватившись, он мельком взглянул на монитор. Слава Богу, он не в кадре и зрители не видят его гримасы. Эх, мало того, что голова у него совсем чумная после вчерашнего, – зря водку согласился пить, зря! – так теперь ещё и с эфиром проблемы… вот она – пятница!

Три дня в неделю ему приходилось отсиживать на телекомпании до позднего вечера. Предварительная беседа с гостем прямого эфира – 19–00, гримёрка (грим себе и гостю) – 20–00, выход в эфир – в 20–30. В понедельник и среду – ещё вполне пристойно, но в пятницу…

К тому времени, как Андрей усаживался в кресло ведущего и начинал прямоэфирную беседу, пёстрое население ЗАО «Телекомпания «АТР» пользовалось отсутствием начальства. Народ весело оттягивался пивом и прочими радующими душу дешёвыми напитками. Так что наши родные «телевизионные деятели искусств» нет-нет, да и устраивали в коридоре компании шумный пятничный бардак. Тем паче, что сегодня с утра ещё и зарплату выдали. Весело, в общем.

В левом ухе, в наушнике, неразборчиво хрюкнула что-то Светка-режиссер. Гостья прямого эфира – молодая симпатичная дамочка от сети аптек «Здравица» испуганно молчала. В руках она по-прежнему держала несколько упаковок иммунокорректора «Бронхо-мунала П» (по десять капсул первые десять дней каждого из трёх месяцев, – спрашивайте в аптеках города, – приходите, мы будем рады). Лицо её, крупным планом показываемое на экране монитора, было удивлённым и почему-то испуганным.

– Галина Львовна, – поспешно сказал Нулин, – сейчас наш режиссёр подсказывает мне, что возникли небольшие проблемы с эфиром…

В коридоре грохнуло – выстрел. Женский визг стал глуше и отдалённее. Кто-то гнусавым голосом страшно заорал под самой дверью: «С-с-сука!!!»

– Так что давайте-ка, прервёмся на рекламу, – заторопился Андрей.

«Чёртовы бараны! – хотелось ляпнуть вслух, – надо же было так нажраться!» Впрочем, тут же мелькнула успокаивающая мысль о том, что телезрителям вопли эти толком и не слышны. В эфире работают всего два микрофона-петлички – у ведущего и гостя, а они практически не берут звуки от источника, расположенного далее, чем пару метров. Разве только этот «источник звука» именно так надрывается, как сейчас надсаживался незнакомый голос в коридоре…

Так что, между нами говоря, всё могло и обойтись. Впрочем, как говаривал автор программы «Обломись!» язвительный Вадим Переверзенцев: «Чего вы хотите, юноша? У нас не первый канал, не ОРТ!» И осветительные лампы лопались в прямом эфире, и микрофоны отказывали, и за декорациями соседней студии обнаруживался пьяненький оператор Сашка по кличке Водолазик. Проснувшийся Сашка вылез из-за фанерного щита и впёрся прямо в кадр, где бойко тарабанила новости ошалевшая дикторша. Да что уж далеко ходить, у этого же самого входа, не далее, как месяц назад, новенькая репортерша, мадемуазель Корнеева дико верещала: «Деньги дают! Все идите скорее! Деньги дают!», – пока рассвирепевшая Светка не выскочила из режиссёрской комнаты и не отвесила Корнеевой знатного подзатыльника. Корнеева глянула на неё бессмысленными глазами и, не переставая вопить, понеслась по коридору к отделу новостей. Похоже, она тогда так и не осознала, что только что получила плюху… зато очень хорошо помнила, что денег все уже заждались, и радостно спешила оповестить родной коллектив.

– Рекламу? – тихо пробормотала Галина Львовна и вдруг прижала к груди коробочки с препаратами. – Ой, какая реклама!.. Там же… там же убивают!

И вот тут-то для Андрея Нулина всё и началось по-настоящему. А ведь осталось всего каких-то десять минут до того времени, когда можно было с приятной улыбкой сообщить телезрителям: «Дружный коллектив нашей программы прощается с вами, всего вам доброго, до свидания!» Ручка входной двери дёрнулась несколько раз, потом дверь жалобно крякнула и в студию ввалился крепкого телосложения солдатик с автоматом наперевес. Ствол плясал в воздухе, описывая немыслимые восьмёрки. Солдатик боком, пригибаясь, пролетел вдоль стены, въехав плечом в стойку бокового софита, и хрипло заорал: «На пол! На пол всем, суки! На пол!»

Стойка медленно заваливалась на бок. Из коридора выплеснулся густой мат. Женский визг стал уже постоянным приглушенным фоном. Похоже, все девочки, ещё остававшиеся на телекомпании, хором вопили где-то в конце коридора, у самого стола охранника. Седой оператор Роальд Вячеславович пытался развернуть камеру на штативе в сторону солдатика.

Стойка дёрнулась, туго натянулся силовой кабель. Шаркнув по боковому щиту декорации с огромным фото «руины Парфенона» (2,5 на 6 метров; дизайн и изготовление «Студии Ильи Бриткина»), софит с грохотом рухнул на пол студии. Горячие осколки стекла хлестнули по ногам. За нами-то на полу уже нет ковролана! – мелькнуло в голове Андрея. – Там же ламинат этот долбанный! А так бы и не разби…»

– На пол, говорю! – взвизгнул солдатик.

Над головами зло захрипел динамик громкой связи:

– Убери руки! Я тебе, скотина, говорю! – это голос режиссёра Светки. Наверное, случайно включила… с кем-то не то ссорится, не то дерётся – не успел разглядеть.

– Ты кто такой? – подал голос Роальд Вячеславович, продолжая сражаться со штативом камеры. – У нас тут эфир, между прочим! Шуметь не надо!

На общем мониторе солдат был уже в кадре. «Во, народ-то сейчас дивится – хорошенькие, мол, дела творятся на телекомпании АТР!» – подумал Андрей. Гостья рядом начала всхлипывать ещё громче. Похоже, она стала икать.

– Это захват! – громко провозгласил динамик громкой связи незнакомым и почему-то торжественным, голосом, а в ухе Андрея прорезалась Светка:

– Андрей! Тут какие-то менты орудуют! Или не менты…

«Опять, поди что, наш большой босс где-то с финансами нахимичил!» – мелькнуло в голове.

– На пол всем! – трясся солдатик. – Жить надоело? Щ-щ-щас я тут вам… всех вас на хрен … всё разнесу!