Завтра будет потом. Роман про шпионов. Книга вторая

Давайте попробуем по-другому. Давайте в эту схему введём третье действующее лицо. Партию. Представили? Вот теперь всё становится понятным и очевидным. В самом деле. КГБ против МВД? Или нет. Наоборот. МВД против КГБ? Полная бессмыслица получается.

Ведь что такое КГБ в СССР? Хотите образное сравнение предложу? Прошу! В одном глубоко-философском фильме наших дней, в споре о наличии или отсутствии инопланетян и их пресловутых тарелок, один из оппонентов другому привёл неопровержимое доказательство их существования.

Сидят герои фильма – философы возле сарая. Перед ними огромное поле, поросшее высоким сорняком. Ясно дело, что в таком поле должны водиться суслики и иная живность. Первый второму:

– Ты суслика видишь?

Второй – первому:

– Нет! Не вижу.

Первый – второму:

– И я не вижу. А он есть.

Вот Вам и всё доказательство.

Так в советские времена и с КГБ было. Оно, КГБ это, эта тайная организация, он/она вроде и есть. Но кто его/её видел? Так, что граждане, давайте без всяких домыслов. КГБ – оно конечно в СССР было везде. Однозначно вездесущая организация. Знаменитая. Влиятельная. Слов нет.

Но кто его-то, КГБ это воочию видел? Если кто и видел, то это само по себе нонсенс. Это уже беда, катастрофа для любой тайной организации. Это провал. Таким было первое правило, которое не столько разъясняли в Доме на Белорусском, сколько вбивали в головы любыми доступными средствами.

Иное дело – МВД – милиция. И организация, и сотрудники, она/они всегда и везде, у всех на виду. А какие концерты заказывали и показывали по центральному телевидению на годовщину создания?

Так, что с некоторыми внешними отличиями разобрались. Вроде. И теперь можно создавать наш реальный треугольник взаимодействия этих могущественных организаций.

И без третьего – не разобраться. Ведь как без третьего? Без третьего в России – это не порядок. Это каждый знает. Даже пол литру за 3,62 или за 4,12 на троих всегда делили. Потому и в этом деле нам нужен третий.

Третий в этом деле – Партия. Направляющая и руководящая. В её руках все нити управления этими двумя в нашем треугольнике.

И что получается? Всё тут же становится на свои места и прозрачно для изучения и понимания. Выглядит ли этот треугольник, как КГБ—ПАРТИЯ—МВД, или МВД—ПАРТИЯ—КГБ, или как иначе, но все одно – это не важно. Важно кто во главе этого треугольника, кто за ниточки дёргает. Понимание этого дает ключ к осознанию всех процессов.

Представьте теперь себе, что в этом треугольнике амбиций и карьеризма, эти двое бы объединились против третьего, против Партии? Представили? И? Вот вам и катастрофа с Советским Союзам получается. Надоел им третий.

Скажете, что я чистый Маккиавеллист. И что? Достойная компания. Полагаю, сейчас в России много таких же, как Я – прагматиков. Даже спорить с вами не буду. Только я сейчас о другом.

И прежде чем перейти к этому другому в своём романе, маленькая реплика. Армию к этому делу философскому даже и не приплетайте. Этот институт в России – корова священная. Армия вне подозрений. Она в тех исторических движняках – сторона. Причём серьёзная сторона. Она и тогда, если бы хотела, на раз могла кому угодно накостылять по шее. Любому в этом условном треугольнике, как на выбор по-отдельности, так и всему треугольнику запросто. Но не сложилось. Не в её – Русской Армии – традициях.

В общем, лично я полагаю, что не было никакого системного конфликта между КГБ и МВД. Соперничество было. Это да. Но зато и спать друг другу не давали. Особенно если учесть, что третий – тот, что за ниточки дёргал – всё направлял и всем руководил. Так вот он, этот третий, не дремал 24 часа в сутки. Вот он – точно был вездесущ. В том и была его сила. Сила третьего. Разделяй! Управляй! Властвуй!

Глава VI. Практика треугольника

В конце декабря 1980 года, прямо накануне Нового Года, произошел с одним из майоров КГБ СССР странный случай. Майор исчез. Исчез не просто майор КГБ СССР. Пропал заместитель начальника секретариата КГБ СССР.

Это было ЧП. Если человек такого уровня доступа к секретам перебежал к врагу, то это – катастрофа. Через его руки могли пройти практически любые документы. Майор знал всю кухню изнутри. Майор лично знал всех.

Исчезновение неведомо куда человека такого уровня заставляло занервничать не только верхушку и руководящий состав КГБ СССР, но и всё руководство страны. Всё. Даже Партию.

И было с чего волноваться. В конце 70—х, начале 80—х побеги на Запад для сотрудников различных служб и ведомств приняли характер эпидемий. Шпионов тоже разоблачали десятками. И это всё были вовсе не выдуманные шпионские истории. Это была реальность.

Первое, что пришло на ум руководству КГБ СССР – это самое худшее, если только не считать самым худшим банальное убийство. На ноги было поставлены все подразделения КГБ СССР. Задействованы все службы МВД СССР – милиции.

В КГБ хотели по-тихому, без шума. Если перебежал, если ЦРУ вывезло к себе очередного носителя секретов, то это конец организации. Это неизбежное реформирование КГБ СССР как системы. Потому КГБ запустила свой собственный механизм поиска. И дело было раскрыто. Причём быстро.

Вначале КГБ провело свои мероприятия. Выяснилось, что убийство майора – дело рук преступной группы милиционеров на Метрополитене во главе со своим начальником, промышлявших грабежами пьяных пассажиров метро.

Потом в дело была включена прокуратура, которой и полагалось заниматься такими случаями. Случаями убийства, совершенного сотрудниками правоохранительных органов. Дело это получило известность, как убийство на Ждановской (ныне метро Выхино). Дело громкое, и известное. Не буду повторяться.

Мы тоже искали и этого майора, и ещё одного, который только через пять лет обнаружился в США, вместе с семьёй, но исчезновение которого тоже приписывалось убийству. Даже поначалу убийц нашли. Но оказалось – самооговор.

Как я уже писал, дело раскрыли быстро. Но милиции не повезло. Не слишком быстро свершилось правосудие. И пока убийц искали, по ходу дела раскрыли несколько сотен других особо опасных преступлений, совершенных сотрудниками милиции.

Так как МВД сопротивлялось, даже тогда, когда результаты этого и других расследований стали для всех очевидными, КГБ легализовало с целью преодоления этого сопротивления и другие материалы, изобличающие советскую милицию снизу доверху, как насквозь коррумпированную и прогнившую организацию перед лицом руководства Партии.

Руководству МВД крыть было нечем. И ответить нечего. Кроме нечленораздельного мычания, что это КГБ специально строит заговоры.

Тогда и сработал принцип треугольника. В преодолении сопротивления третьего, КГБ привлекло на свою сторону Партию. Ситуация была почти безвыходной. Но тогда все прошло тихо даже для МВД. Только когда умер генсек Брежнев, пришло время жестких кадровых решений и оргвыводов.

Поняв, что убитый на Ждановской станции метро в Москве майор – не перебежчик, а жертва сограждан-милиционеров, КГБ тоже несколько сбавило обороты, хотя и не перестало теперь еще более активно собирать материалы на руководство МВД. Про запас и на будущее, как говорится.

Потому, борьбы между КГБ и МВД в том виде, как это было придумано потом журналистами и писателями, как таковой не было. Выдумки или, в крайнем случае, сильное преувеличение.

Всё это было до тех пор, пока третий был сильнее их обоих. И КГБ и МВД. Партия контролировала кадры. Кадры всё и решали. Правда, как оказалось, решали только до поры о времени. Пока контроль за кадрами не перешел в руки КГБ. Пока глава КГБ не стал самым главным и в Партии. Вот тогда всё и свершилось. Равновесие было нарушено.

Кадры, они же как. Они – реальные люди. Власть портит. Люди теряют берега. Бери их тёпленькими. Они тебе и сделают, что скажешь.

Хотя это было уже потом. В конце 80—х, начале 90—х. В 80—х же никакого противостояния между КГБ и МВД вовсе и не было. Была Московская Олимпиада. Всем было дело. Всем было чем заняться.

И даже Дом на Белорусском в один единственный день вдруг преобразился. Едва закончилась сессия, и мы сдали экзамены, началась работа на объектах Московской Олимпиады. Всего в один день мы все в КГБ стали сотрудниками советской милиции. Получили удостоверения сотрудников милиции. Форму сотрудников милиции. И даже сотрудников милиции себе в подчинение. Лично Я, Александр Травников, на тот момент сержант КГБ СССР, в один из первых дней лета 1980 года стал лейтенантом советской милиции. Был назначен начальником службы безопасности в одном из корпусов в Олимпийской Деревне. Мне в подчинение были переданы несколько сотрудников милиции со всей страны. Мы приняли на себя круглосуточную охрану объекта. И форму сотрудников милиции мы в КГБ носили до самого последнего дня Олимпиады—80.

Что касается конфликта между КГБ и милицией, разочарую. Мои подчиненные из милиции имели огромный практический опыт работы, и каждый из них был образцом советского милиционера. Какой нафиг конфликт? Отличные ребята. Жаль только, что нам в КГБ было категорически запрещено продолжать дружбу. Был жесткий приказ:

– Контакты прекратить.

Жаль. Ребята меня потом постоянно приглашали на рыбалку. Но что я мог им сказать? Мне даже общаться с ними было запрещено. Вот такая специфика работы. У них своя работа. У нас – своя.

Глава VII. Дорога в желтый дом[1 - Желтый дом – в значении психиатрическая больница, сумасшедший дом.]

Как говорится, не зарекайся!

Дорога в желтый дом извилиста и непредсказуема. И не все попадают в это уважаемое заведение. Хотя, если бы не служба в КГБ СССР, то, наверное, многие бы и вовсе туда не попали. Психика бы не подвела. Напряжения бы такого не было. И стрессов регулярных.

При поступлении на службу и во время службы, визит к психиатру – процедура обязательная. Причём не тогда, когда ты хочешь. А когда скажут. Проверяй, не проверяй, но и у проверенных психика может не выдержать. Чтобы понять, о чём идёт речь, следует кое-что пояснить.

Для того, чтобы попасть на учебу в школу КГБ СССР, еще на стадии отбора кандидат дважды проходил проверку у психиатра. Заполнял разные анкеты. Отвечал на хитрые вопросы. Например:

– Объясните любезный, почему орёл мух не ловит?

Или: