Древнерусская литература, Жития

Доехали до Иръгеня-озера

. Волокъ тутъ, стали волочитца. А у меня работников отнялъ; инымъ нанятца не велитъ. А д?ти были маленьки: таскать н? с к?мъ, одинъ бедной протопоп. Зд?лал нарту и зиму всю за волок бродилъ. У людей и собаки в подпряшках, а у меня не было одинова, лишо двухъ сынов, – маленьки еще были Иванъ и Прокопей, тащили со мною, что кобельки, за волок нарту. Волокъ – веръстъ со сто; насилу, б?дные, и перебрели. А протопопица муку и младенца за плечами на себ? тащила. А дочь Огрофена брела-брела да на нарту и взвалилась, и братья ея со мною помаленку тащили. И см?х и горе, как помянутся дние оны: робята-т? изнемогутъ и на сн?гъ повалятся, а мать по кусочку пряничка имъ дастъ, и он?, сьедши, опять лямку потянутъ.

И кое-какъ перебилися волок да подъ сосною и жить стали, что Авраамъ у дуба Мамъврийска

. Не пустил нас и в зас?ку Пашковъ сперва, донд?же нат?шился; и мы нед?лю-другую меръзли подъ сосною с робяты, одны кром? людей на бору; и потом в зас?ку пустилъ и указал мн? м?сто. Такъ мы с робяты огородились, балаганецъ зд?лавъ, огонь курили. И как до воды домаялись весною, на плотах поплыли на низ по Ингод?-реке; от Тобольска четвертое л?то.

Л?съ гнали городовой и хоромной, есть стало н?чева, люди стали мереть з голоду и от водяныя бродни. Река песчаная, засыпная, плоты тяжелые, приставы немилостивые, палки большие, батоги суковатые, кнуты острые, пытки жестокие, огонь да встряска. Люди голодные, лишо станут бить, ано и умретъ, и без битья насилу челов?къ дышитъ. С весны по одному мешку солоду дано на десеть челов?къ на все л?то, да-петь работай, никуды на промыслъ не ходи. И веръбы, б?дной, в кашу ущипать збродит – и за то палъкою по лбу: «Не ходи, мужикъ, умри на работ?». Шесть сотъ челов?къ было, вс?хъ так-то перестроилъ. Охъ, времени тому, не знаю, какъ умъ у него изступил!

Однарятка московская жены моея не згнила, по-рускому Рублевъ в полтретьятцеть, а по тамошнему и больши. Дал нам четыр? мешка ржи за нея, и мы с травою перебивались. На Нерче-реке вс? люди з голоду померли, осталось небольшое м?сто. По степямъ скитаяся и по л?су, траву и корение копали, а мы с ними же, а зимою сосну. Иное кобылятины Богъ дастъ, а иное от волковъ пораженных зверей кости находили и, что у волка осталось, то мы глодали; а иные и самыхъ озяблых волковъ и лисиц ели.

Два у меня сына в т?хъ умерли нуждах

. Невелики были, да однако д?тки. Пускай их, негд? ся д?нутъ. А с прочими, скитающеся наги и боси по горам и по острому камению, травою и корением перебивались. И сам я, гр?шной, причастенъ мясам кобыльим и мертвечьим по нужде. Но помогала нам по Христ? боляроня, воеводъская сноха Евдок?я Кириловна