Белый царь – Иван Грозный. Книга 1

– Гриша, передай нашим людям, чтобы смотрели за охраной князя Овчины. Если что, разоружить ее, но никого не увечить, понял?

– Понял, князь! Это мы быстро.

Овчина сообразил, что сила на стороне Дмитрия, повернулся к нему.

– В чем дело, князь? Что за дерзость? Или ты забыл, кто пред тобой?

– Тебя разве забудешь? Захочешь, да не сможешь. Ты зачем сюда великого князя привез? Похвастать, как перевешал бояр, сложивших оружие и поверивших твоей лжи? Конечно, достойно похвалы. А ты не подумал, что Иван еще ребенок? Нашел забаву, дитя висельниками страшить! Или это входило в твои тайные планы? Запугать ребенка так, чтобы он умом тронулся? Потом легче будет влиять на него!

– Как ты смеешь, Ургин, так разговаривать со мной? – процедил сквозь зубы Овчина-Телепнев.

– Мой род познатнее твоего будет. Так что смею, князь Овчина. Великая княгиня не снимала с меня ответственности за безопасность великого князя. Да это и не в ее силах. А ты для меня не указ, не глядя на все твое положение.

– Что? – Рука Овчины дернулась к сабле, висевшей на боку.

Ургин усмехнулся.

– Ты за сабельку-то не хватайся, и вытащить не успеешь, как окажешься на земле. А может, ты желаешь сразиться со мной в честном поединке? Так давай! Отправим стражу с великим князем подальше и начнем. Но учти, драться в поединке – это тебе не города грабить, в чем ты отличился в Литве три года назад. Палач ты отличный, ничего не скажешь. Посмотрим, сколь силен в сражении.

– Не по чину мне драться с тобой, князь Ургин.

– Струсил? Не ожидал я от тебя этого. Впрочем, трусость иногда спасает жизнь.

– Ты горько пожалеешь о сегодняшней дерзости!

– Э-э, князь, сколько мне угрожали, не счесть, однако живой пока.

– Вот это ты верно сказал, что пока.

– Тебе не обо мне, о себе думать надобно, и не малолетнего князя пугать, а в оба глаза глядеть, как бы сабля чья голову не снесла. Творящим зло злом и воздастся.

– Все! Мне надоело слушать тебя, тем более продолжать разговор. Во дворце пред великой княгиней ответ держать будешь за свое хамское поведение.

– Я отвечу за слова свои, не впервой! Только ты, когда станешь расписывать княгине подробности нашей встречи, не забудь сказать, что твой отряд из шести человек без боя лапки задрал. То-то она довольна будет охраной великого князя.

– Оставь свои советы при себе!

– Конечно. – Ургин развернул коня и отдал команду ратникам особой стражи: – В Кремль, ребята! Гришка, великого князя держи крепко да не растряси!

Отряд Ургина скрылся за поворотом дороги, с двух сторон сжатой густым лесом.

Овчина же вытащил плетку, подъехал к поникшим стражникам и начал яростно хлестать их.

– Вот вам, скоты, за службу верную, вот вам за защиту и за храбрость! – Он махал плетью, покуда рука не устала, после чего приказал: – Домой! Там с вами отдельный разговор будет, воины!

Вернувшись в Кремль, Ургин ожидал немедленного вызова к великой княгине. Ведь разъяренный Овчина первым делом поспешил во дворец. Но время шло, а Дмитрия никто никуда не вызывал. Более того, дворец покинул и Овчина-Телепнев. Ургин отпустил стражников и остался в Кремле.

С ним остался и Григорий Тимофеев, который поправил на себе оружие и сказал:

– Что-то, Дмитрий, я последнее время Федора Колычева не вижу. Не захворал ли? Проведать бы его надобно.

– Не до того, Гриша.

– Почему?

– Не пойму я, Гриша, неужто Овчина не доложил Елене о нашей стычке?

Тимофеев пожал плечами.

– Кто знает, Дмитрий. Вроде и должен был. С другой стороны, невыгодно это ему.

– Невыгодно?

– Сам посуди, узнает княгиня о том, что мы спокойно Ивана у Овчины забрали, и как поведет себя? Похвалит князя? Вряд ли. Скорее уж обвинит в трусости. А Овчине оно надо? Вот, наверное, и решил князь Иван замолчать это дело. Ты к Елене не пойдешь, Ивана Овчина уломает не говорить матери о твоем с ним разговоре. Да мальчонка толком ничего и не слышал. Разбирательств не будет. Это на руку Овчине. Понятное дело, задел ты его серьезно, и обиду он на тебя затаил большую. Сейчас Овчина мстить не станет, но позже обязательно устроит тебе какую-нибудь подлость. Да ну его, Дмитрий, что будет, то и будет. Поедем-ка лучше Федора проведаем.

– Никуда мы не поедем.

– Почему?

– Нет Федора на Москве.

– А где ж он?

– Узнаешь позже.

– Ничего не понимаю.

– Вот и не ломай голову. Я во дворец пройду. Не нравится мне поведение Овчины, да и с Иваном еще переговорю, коли доступ к нему получу. С каждым днем все труднее становится его увидеть. Успокаивает одно. При такой матери тронуть великого князя не посмеет никто. Но так ли неуязвима сама Елена? Почему Василий говорил, что не дадут ей долго править?

– В этих дрязгах можно запутаться хуже, чем в рыбацких сетях. Ладно, ступай во дворец, Дмитрий, а я тут с Лихим да Молчуном побуду, дождусь тебя.

Дмитрий отправился во дворец, зашел в палаты Ивана.

Тот сидел на лавке, глядел в окно, обернулся и спросил:

– Это ты?

– Я, государь! Гляжу, опечален ты. Не можешь забыть то, что видел на дороге?

– Не хочу вспоминать.

– Так и не вспоминай. Вон кенарь в клетке прыгает. Поиграй ему на свирельке, он запоет, и тебе веселее станет.

– Скажи, Дмитрий, почему ты Ивана Овчину не любишь? Чего вы враждуете? Мама его привечает, со мной он ласков, как и ты.

– Он не девица, государь, чтобы его любить. А насчет вражды, тут ты заблуждаешься. Овчина не враг мне, покуда не выступает против тебя. Я исполняю клятву, данную мною твоему отцу, великому князю, защищать тебя. Беречь, покуда сам не наберешься силы. Вот вступишь на престол, возьмешь в руки всю власть, тогда я пойму, что сполна выполнил свой долг, и уйду.

– Я не хочу, чтобы ты уходил.