Служили два товарища

– Отставить доклад! Собери гранаты, пойдем наверх! Вот только перекурю! Курить хочется, нет сил!

Солдат присел перед офицером на корточки:

– Неужели все кончилось, товарищ капитан?

– Здесь да! Кончилось! Но это не последний наш бой, Ашир! Тебе сколько еще служить?

– Год!

– Год – это много!

– Ребят, что погибли, жалко. Раненный в шею Нестеров Игорек умер.

– А Строгин знал, что погибнет!

Муразов удивленно уставился на командира:

– Не понял?! Как это знал?

– Предчувствовал смерть! Он сам мне говорил, что сегодня его убьют. Вот и погиб.

– Ничего не понял!

– Не надо думать о смерти, Ашир! Надо гнать от себя даже мысли о ней! Драться до конца, не сдаваться. А Строгин без боя сдался!

– Кому?

– Смерти! Но хватит болтать. Пошли наверх! Вперед. Я за тобой!

Оглянувшись на поле боя, изрытое воронками от попадания неуправляемых реактивных снарядов вертолетов «Ми-24» и усеянное изуродованными, обезображенными трупами душманов, капитан двинулся следом за солдатом.

Абдулла Закар видел, как бесславно закончился бой его душманов с советскими солдатами. Бандиты не успели задымить ущелье с перевалом, и вертолеты огневой поддержки на куски разнесли всех его подчиненных. И даже расчеты минометов Амина накрыли на плоскогорье. Никого проклятые неверные не выпустили из района Матлинского ущелья. В живых остался один Закар. Проводив ненавидящим взглядом вертолеты, направившиеся на запад, Абдулла зло сплюнул на камни.

В Пешавар ему хода не было. Там не простят гибели отряда. Не простят Нурияра, караван которого он должен был защищать и не защитил. Умирать же от рук палача Рабани в Пакистане Закар не собирался. Надо затаиться, пусть его считают погибшим вместе со всеми. Благо, где укрыться, у него было. В одиноком горном кишлаке имелся дом, один из четырех, где его ждала молодая красавица-жена. В кишлаке Абдуллу не сдадут. Там его боятся. Да и сдавать некому. Поблизости ни русских, ни своих. Бывших теперь уже своих. Да, он потерял большие деньги, но сберег главное – жизнь. А что ждет в будущем? Об этом ли сейчас думать? Время все расставит по своим местам. Еще раз сплюнув на камни, сгорбившись, Закар побрел к склону малого перевала. До заброшенного в горах кишлака ему предстояло пройти почти семьдесят километров. Семьдесят километров до конца войны.

Для Неверова же и его боевых товарищей война продолжалась. И она не ограничивалась периодом прохождения службы в Афганистане.

Глава 4

Двадцать лет спустя. Москва. Офис строительной компании «СКБ-Лидер». Пятница, 16 сентября.

Плановое совещание руководства компании закончилось в 19.00. Поблагодарив коллег, президент компании Константин Леонидович Богданов пожелал им хорошо провести время в выходные дни. Члены совета директоров начали выходить из просторного, отделанного и меблированного в современном стиле кабинета. Богданов обратился к своему первому заместителю, Лазареву:

– Валерий Михайлович, останься на несколько минут.

Вице-президент подчинился. Вернулся на прежнее место, в кресло у стола совещаний.

Дверь за работниками закрылась.

Богданов спросил:

– Скажи мне, Валера, сколько мы с тобой знакомы?

Лазарев удивленно взглянул на шефа:

– Извини, Константин Леонидович, но я что-то не понял смысла вопроса.

– А что тут непонятного? Я спросил: сколько времени мы с тобой знакомы?

– С восемьдесят четвертого года, а что?

– Это, получается, двадцать с лишним лет. 1984 год. Да, я тогда возглавлял отдел ЦК комсомола, ты только пришел в отдел.

Богданов повторил:

– Двадцать лет с небольшим.

Лазарев поинтересовался:

– А в чем, собственно, дело, Костя?

– В чем? Я тянул тебя в отделе, затем дал место в собственной компании. Мы, по сути, вместе начинали развивать бизнес.

– К чему ты клонишь?

– Ответь мне, Валера, почему после двадцати лет безупречной работы ты вдруг решил заняться махинациями?

Лазарев изобразил негодование, и, надо признать, получилось это у него неплохо:

– Что?!! Какими махинациями? О чем ты, черт возьми, говоришь?!

Богданов взял в руки дорогую ручку:

– Успокойся! Не надо кричать. Какими, спрашиваешь, махинациями? А скажи мне, друг любезный, откуда на головной домостроительный комбинат поступила последняя и довольно крупная партия леса? По достаточно высоким ценам.

Лазарев пожал плечами:

– Точно не знаю! Я в такие мелочи обычно не вникаю. Ну, наверное, из какого-нибудь филиала компании, они у нас разбросаны по всему округу. Но при чем здесь я? Поставками сырья на ДСК занимается коммерческий директор предприятия и его отдел снабжения.

– Верно! Поставками сырья на ДСК занимается Алексеев. Он-то и сообщил мне о странной партии леса, пришедшей из Вологодской области. Однако наш филиал в Вологде этой партии не отправлял.

– Ничего не понимаю. Лес без документов прибыть не мог. Посмотри накладные и узнаешь, кто переслал эту партию. Но даже не в документах дело, я не понимаю, с какого рожна ты наезжаешь на меня? Обвиняешь в каких-то махинациях. В чем дело, Костя?

Богданов пододвинул к себе красную папку. Достал из нее несколько листов:

– Вот эти накладные. Мне их передал Петр Григорьевич Алексеев. По документам, лес отправлен нам вологодским филиалом. Но, повторяю, Вологда ничего не поставляла на головное предприятие. Это «левые» документы, Валера. Реквизиты вологодские, а вот печать и подпись директора филиала подделаны.

– Ну и что? Я-то здесь при чем?