Сделка Политова

– Жигина в данный момент нет на месте, и когда он будет – неизвестно. Ждите, сейчас спущусь.

Политов остался несколько расстроенным, потому что терять время на ожидания чиновника ему совсем не хотелось и это даже при отсутствии иных дел запланированных на сегодня. Дивный парадокс: только становясь безработным, человек по-настоящему начинает ценить своё время.

Через несколько минут у проходной, где вблизи хромированных створок пропускного пункта и рамки металлоискателя сидел седой круглолицый охранник, появилась тоненькая фигурка миниатюрной девушки. Фигурка без каких-либо замешательств и оглядывания посетителей прямиком устремилась к Политову, словно хорошо его знала, при этом искусно проскальзывая между собравшимися в холле людьми. Подойдя к Политову, девушка мягко в приветствии протянула ему руку и представилась:

– Меня зовут Марина. Я помощница Жигина. Пойдёмте?

Политов осторожно пожал руку и, не успев отрекомендоваться в ответ, поспешил за девушкой, которая к тому времени уже развернулась и начала быстро удаляться.

Иван Александрович несколько смешался от такой спешки и поторопился вслед за помощницей, заодно стараясь рассмотреть её хотя бы со спины. Это была девушка очень небольшого роста, наверно, по грудь самому Политову, хотя сам он не считал себя высоким. Её длинные прямые волосы каштанового цвета были прилежно расчёсаны и лежали на спине и плечах. По виду ей было не больше восемнадцати-двадцати лет. Лицо, насколько успел заметить Политов, было милое и даже детское. За это говорили и весело вздёрнутый носик, и алые пухлые губки, и небольшие, но пронзительные тёмные глазки, которые смотрели очень внимательно и испытующе, так, как это часто делают дети. Да и в целом она была вся какая-то кукольная, хрупкая, с повадками, напоминавшими двенадцатилетнего мальчугана, впрочем, не обделённая вовсе и типичной женской утончённости.

Они прошли пропускной пункт с охранником и зашли в зеркальный лифт. Марина нажал на кнопку с номером четыре и обернулась.

– Значит, к нам на службу? – с любопытством спросила она. – От Ланца?

– Да. А вы его знаете? – осведомился Политов.

– Конечно! Кто его здесь не знает?! Интересный мужчина.

– Чем же? – спросил Политов.

– Сложно сказать. Наверное, костюмом, – усмехнулась девушка. – Сегодня мало кто так оригинально одевается.

При этих словах Марина как-то оценивающе оглядела Политова. Осмотрев гостя, она заметно расстроилась – это было написано на её лице. Иван Александрович несколько смутился от такого откровенного его исследования, машинально поправил галстук на всё такой же неглаженой рубашке и переступил с ноги на ногу в своих не очень начищенных ботинках.

– Весьма приятно, – продолжала Марина, – смотреть на мужчину, который умеет следить за собой. – К тому же Ланц весёлый, – добавила она. – Умеет пошутить. Ты его друг?

В это время лифт остановился и просигналил, что приехали на нужный этаж, и Марина, не дожидаясь ответа, вышла на площадку.

– Да, друг, – вновь догоняя девушку, подтвердил Политов.

С лестничной площадки они вошли в какой-то длинный коридор со множеством выходящих в него кабинетных дверей и стремительно зашагали по нему, старательно обходя служащих, которые поминутно оказывались на пути.

Как показалось в тот день Политову, вокруг царил аврал и хаос, отчего, в отличие от многолюдного холла, он испытал нечто похожее на тошноту, а на его лбу вдруг выступила холодная испарина.

Двери тут непрерывно стучали, клацали задвижки дверных замков, шуршала и цокала по паркету обувь сотрудников. Повсюду раздавались какие-то окрики, восклицания. Какие-то люди совсем не к месту стояли возле стены и, раскрыв на руках папки, водили пальцами по бумагам, другие же просто, будто соревнуясь, перебегали из одного кабинета в другой. В целом создавалось впечатление, что все здание, весь Минкомпресс раскачивался и дрожал от подготовки второпях какого-то необыкновенно важного отчёта, который необходимо было сдать со сроком «ещё вчера», но работа над которым только-только начиналась.

Вдруг какой-то раскрасневшийся служащий в белой рубашке, но без пиджака, летевший по коридору им навстречу, поравнявшись с ними, неожиданно что-то буркнул девушке, очевидно, что-то похожее на приветствие, и сунул ей в руки какие-то бумаги, а затем также стремительно исчез за их спинами.

Всё произошло так внезапно, что Политов даже не сумел разглядеть этого бегуна, а когда обернулся, то тот уже успел скрыться в одном из кабинетов, добавив в общий шум ещё один звонкий хлопок дверью.

Марина невозмутимо и на ходу пробежала взглядом полученные бумаги, приподняла брови и ничего не сказала.

Наконец, коридор закончился, и они вдруг опять вышли на лестничную площадку, где стали быстро взбегать по лестнице вверх.

– А зачем мы опять тут? Разве нельзя было приехать сюда на лифте? – поинтересовался Политов.

– Нельзя, Иван. У нас тут просто хитрая архитектура: одна лестница только внутренняя – вот эта, а вторая, которая была, – внешняя. Но это ничего. Сам потом разберёшься и привыкнешь. Но вот мы и дошли.

Они остановились перед деревянными дверьми с непрозрачными стёклами, на которых чудаковато было изображено гусиное перо, воткнутое в печатную машинку. Марина достала своё удостоверение и приложила его к прямоугольному датчику на стене. Горящий на нём красный огонёк сменился зелёным, раздался звуковой сигнал, и, отворив дверь, двое молодых людей вошли в проём.

То, что увидел Политов внутри, по облику сильно отличалось от всего того, что он наблюдал чуть ранее. Первое, что его поразило, – эта была тишина. Тишина звенящая и одновременно глухая. Словно в одно мгновение, переступив через порог, он очутился в вакуумном пространстве. Тут уже не было той беготни и суеты, что преобладали на других этажах учреждения, да и людей тоже не было. Второе – это отделка, его окружившая. Хотя по назначению это был всё тот же коридор с выходящими в него дверьми, но вот только смысл его резко сменился. На место дешёвых офисных отделочных панелей пришло дорогое дерево. Кабинеты закрывали тяжёлые и массивные двери с вычурными натёртыми золотом ручками. Под ногами стелился пушистый красный ковёр.

Политов приподнял брови.

Марина осторожно покосилась на него, стараясь с пониманием уловить его удивления, словно она показывала ему нечто ею созданное или ей принадлежащее.

Дойдя почти до конца коридора, где он завершался большим окном, Марина остановилась у последней двери и, открыв её, впустила Политова внутрь. Он вошёл в большое и светлое помещение. Оно полностью совпадало по духу с коридором: тут тоже всё было отделано дорогим деревом, декор и обстановка были такими же массивными, тяжёлыми и помпезными. В одном углу стояли украшенные объёмной резьбой шкафы, в которых за толстыми стёклами хранились пухлые разноцветные папки с подписанными корешками. Напротив них помещался тяжёлый диван и пара глубоких кресел, обтянутых натуральной кожей, из этого же гарнитура. У окна, за широким массивным столом перед огромным монитором сидела сухощавая женщина. На вид ей было около пятидесяти лет. Волосы были окрашены в рыжий цвет, черты лица резкие. Особенно выделялся длинный заострённый нос, на котором сидели поблёскивающие продолговатые очки.

– Инесса Карловна, вот и он – наш новый сотрудник, – сообщила Марина, закрывая за собой дверь.

Женщина за столом колко посмотрела поверх очков на Политова и отвернулась обратно к монитору.

– Знакомься, это наш секретарь – Инесса Карловна! – Марина указала на женщину за столом и добавила характеристику: – С виду строгая женщина, но ровно настолько, насколько добрая внутри, правда, Инесса Карловна?

Женщина так же колко, как только секунды назад на Политова, посмотрела на Марину и громким голосом отчётливо проговорила:

– Будь серьёзней, Марина.

– Хорошо, Инесса Карловна, – небрежно ответила Марина и, обратившись уже к Политову, предложила: – Иван, давай пока я напою тебя кофе? Пойдём.

Только тут Политов заметил, что в приёмной имеется ещё два хода. Первый он приметил почти сейчас же и сообразил, что это вход в кабинет его будущего начальника, а вот второй располагался напротив первого и был заслонён шкафом. Дверь оказалась открытой. Они прошли в этот кабинет, который оказался вдвое меньше приёмной. Там находилось два простых широких стола с компьютерными мониторами, обычный дешёвый шкаф с полками, уставленными папками, и высокая узкая тумбочка, на которой теснились поднос с чашками и кофеварка странной конструкции, которую Политов доселе ещё никогда не видел. Все стены помещения были увешаны бумагами, приколотыми канцелярскими кнопками и заклеены разноцветными стикерами, а прямо посередине кабинета, напротив входа, в скромной деревянной раме висел портрет.

– Можешь сесть за стол, – указав на свободный от бумаг стол у окна, предложила Марина. – Сейчас сделаю кофе.

Она проделала какие-то манипуляции на кофеварке и через несколько минут перед Политовым уже стояла чашка с горячим ароматным напитком.

– А долго придётся ждать? – поинтересовался Политов и отпил кофе.

Марина тоже взяла себе чашку и села за другой стол.

– Сложно сказать что-то определённое. Может быть, час или два. А может быть, и совсем скоро. Всё бывает по-разному.

Марина улыбнулась.

– А часто у вас тут такое? – Политов показал куда-то в сторону выхода.

– Что именно? Не поняла.

– Часто у вас тут такая горячка? Та, что мы видели на этажах?

Марина рассмеялась.

– Горячка? Нет. Совсем нет. Даже ещё наоборот, – она указала на стену за своей спиной, на которой висел какой-то график. – Многие ещё из отпуска не вышли, поэтому сотрудников, сказать по правде, сейчас не так много. А вот, как ты назвал, горячка у нас случается ближе к зиме. К примеру, прошлой зимой у нас сложности действительно случились. Принимали поправки, вот тогда все на головах стояли. А сейчас совсем нет.

Политов задумался и вздохнул.

– Марина, а вы давно тут работаете? И как тут? Как начальник?