Знаменитый красавец Генрих пьет коньяк в центре города!

думал я. —А иначе как в магазин ходить? Убьют! Мы же все сошли с ума! Кокнут и глазом не моргнут!»

Пошёл снег. Окна домов тепло светились оранжевым, жёлтым, зелёным… Как будто ничего не произошло… Я шагал по снежной каше и продолжал бормотать: « Коллапс! Банковская система рухнула! Экономики нет! Зачем они врали, что дефолта не будет? Чего они этим добились? Ведь в этом вранье не было никакого смысла! Дефолт был неотвратим! Даже обмануть толком не могут, бездари! (Стоп! Понял! Осенило!) А что если они врали со смыслом?! Ведь в неожиданно образовавшейся панике можно украсть сколько угодно денег! Миллиарды! Да! Так и было! От них можно ожидать что угодно!»

Идём дальше… Мимо нас на бешеной скорости пронёсся огромный, серый джип… Облил грязью с головы до ног… Но нам только смешно… Разве можно испортить настроение людям, у которых полная сумка всякой вкусноты? Попробуйте, не получится! Ну, наконец и дверь в наш подъезд… Лифт, тепло… Скоро сядем за стол… Греческое вино янтарного, медового цвета… Наверно густое, ароматное!

Что мы будем делать, когда деньги и еда закончатся – мы не думали… И правильно делали.

РЫЖИЙ… (СОН)

…Я умер. И сразу понял, что я должен сделать. Я полетел в Турцию и через несколько секунд оказался во дворце Рыжего. (Дворец в прессе назывался дачей).

Рыжий, с женой, 23 летней красавицей Ритой Мармеладкой ели фрукты, пили легкое вино и беседовали.

Рита. Какой ты молодец, Рыжик! Как ловко ты облапошил наших российских дураков! Я от тебя балдею! Сколько у тебя миллиардов? 10, 20, 30?

Рыжий. Рита, я не люблю говорить на эту тему… Я просто работал! И все!

Я подлетел к Рите и дунул ей в ухо. В ее голове сразу все преобразилось.

Рита. Работал он! Ты убил страну, и 10 миллионов человек! Ты преступник! Негодяй! Тебя повесить мало! Из тебя надо суп сварить и отдать нашим собакам!

Рыжий. Рита! Что ты говоришь! Ты с ума сошла! Я вызову доктора!

Рита. Себе вызови доктора! Импотент сраный! Вонючка!

Рыжий подошел к Рите и дал ей пощечину.

Рита. Ах, ты так?!

Рита подскочила к стене, сорвала с нее ятаган, и, взвизгнув, одним ударом разрубила голову Рыжего пополам. От лба и затылка до основания шеи. Рыжий рухнул на пол. Вбежали пушистые домашние еноты, и стали вылизывать с пола его кровь, которая на глазах чернела…

Рита (отбросила ятаган). Вот так! Отчитайся перед Богом за свою работу! Чертова игрушка!

Рита засмеялась, превратилась в прекрасную золотую птицу, и через мгновенье переместилась в 12 век, в должность старшей жены иранского шаха, который полюбил ее за уменье бросать ножи точно в цель.

…Я понял, что мне здесь делать больше нечего и полетел к ДРУГИМ.

…В полете я неожиданно встретил свою старинную подружку, Маргарет Тетчер, отдыхающую среди оранжевых облаков и любующуюся красотой Англии. Я все ей рассказал, и она по- дружбе пообещала, что этот мой сон сбудется. И не только этот.

НЕСЧАСТНАЯ, МИЛАЯ ДОКТОР СЕРОГЛАЗОВА

«Черт! Дрянь! Ведьма! И это московский врач! Не могу!» – такие обжигающие мысли носились у меня в голове, пока я бродил по Елисеевскому. Наконец поняв, что ничего нового нет, цены такие- же сумасшедшие, я направился в единственное место, которое мне в этом магазине нравилось- в винный зал… Красивый, уютный, народу нет… Вино такое, какого нет в других магазинах… Куда-то исчезло итальянское полусладкое, и я надеялся его там найти и купить, хотя пить мне вредно, мне это запрещено. Впрочем, я диабетик, мне запрещено все, что я люблю.

Ну вот и вход в зал, вхожу и сразу завернул направо… И на высокой, многоэтажной винной полке, которую знаю и уважаю много лет, увидел вино, которое надеялся найти! Итальянское, полусладкое, красное! Мысли сразу успокоились, сердце тоже, и я, очарованный радостной встречей, встал напротив бутылки, и стал на нее смотреть, как на старого друга, с которым случайно встретился через много лет разлуки!

…Что-то произошло… Стало тепло и светло… Оранжевые облака… Музыка… Совершенно удивительная… Я боялся пошевелиться… Наконец решился: справа и слева от меня стояли Элла Фицжеральд и Луи Армстронг… Они были выше меня на голову, они были светло-коричневого цвета, они улыбались…

Элла сказала:

– Саша, не сердись на доктора Дарью Сероглазову… Она только что закончила институт… Она покорно выполняет требования главных шкуродеров, тебе известных… Но если она, бедная Даша, эти жесточайшие указания не выполнит- ее уволят! И что делать? Ты знаешь, что ее ждет… Это правда, Саша, что она нарушила твои договоренности с врачом, которая тебя лечит… Она выписала тебе инсулина меньше, чем твой врач, Эльза Донатовна Лифляндская, которую Даша заменила на один день… Она, Даша, выписала тебе инсулин в обрез, буквально считая капли… Она лишила тебя маневра, возможности подготовиться к поездке! Ну вот пришло время, инсулин заканчивается и тебе нужно срочно лететь за ним! Срочно! А ты внезапно заболел, и встать с кровати не можешь! А ты вынужден! Ибо если инсулина у тебя не будет- ты умрешь! И от поездки в такси, тоже можешь умереть, поскольку у московских таксистов средне-азиатского происхождения, обычно не работают кондиционеры! И понятно, почему! Ты уже, задыхаясь, выскакивал из такси и, прогнав таксиста, сидел на скамейке, надеясь отдышаться…

Хриплый голос Армстронга гулко заполнил весь зал:

– Элла, прости… У нас мало времени, мы должны объяснить Саше, зачем мы здесь… Саша! (Сотни бутылок звякнули, люстры закачались, воздух стал горячее.) Даша не слишком виновата… Мозги врачей окаменели, перестали выполнять свои функции. При таких условиях, в какие они попали, равнодушие и безразличие – единственное спасение… Врачи не понимают, что они сломлены, что их нужно спасать… В них гаснет творческая искра, они становятся счётными машинами… Мозги забиты министерским, удушающим дерьмом, мозги повреждены, и их нужно прочистить, чтобы вернуть к жизни… Вот именно для этого, мы и находимся здесь… Кому-то из людей мы обязаны объяснить свой визит… И мы выбрали тебя! Ты близкий нам человек, ты музыкант, ты часто слушаешь нас, ты понимаешь, что и как мы делаем, поэтому процесс очищения произойдёт в твоём присутствии… Смотри!

В зал медленно вошла эндокринолог Дарья Сероглазова. Было видно, что она находится как бы в полусне, и совершенно не понимает, что с ней происходит.

– Она тоже нужна! —сказал Армстронг. – Начали!

В руках у него появилась труба, он приложил её к губам, и нежнейшие звуки полетели к Небесам! Грянул мощный, пробуждающий жизнь тела и мозга, оркестр! Запела Элла! И всё это сплелось в такое поразительное, потрясающее явление искусства, призывающее к очищению, правде, чести, и любви, – что мы восторженно ему подчинились и поднялись выше самых высоких гор мира! Очищение- здесь! Поднялись и огляделись: синий бескрайний простор! Город внизу… И неожиданно, совершенно ошеломив нас, весь он покрылся белыми, жёлтыми, розовыми цветами! Они росли, поднимались к солнцу, и, наконец, с нежностью и благоговением растворились в нём!

– Всё! – крикнул Армстронг, и мы очутились в Елисеевском, в винном зале, рядом с моей любимой бутылкой…

Доктор Сероглазова плакала:

– Луи, что ты сделал со мной! – захлёбываясь, и едва держась на ногах, сказала она. – Мне стыдно за всё! Я не хочу больше быть врачом! Возьми меня с собой, Луи! Ты даришь людям счастье, а я нет! Я больше так не хочу! Луи! – Даша заплакала ещё сильнее, ещё отчаяннее, и случайно, до крови, оцарапала себе щёку ногтями.

Фитцджеральд подошла к Даше, обняла её, и сказала:

– Я забираю тебя к себе! У тебя есть душа, талант, ты привлекательна внешне, мы будем выступать с тобой на Небесных концертах! Но всё! Больше не плачь! Луи этого не любит!

Армстронг, улыбаясь, и вытирая пот, подошёл ко мне, и сказал:

– Саша, сегодня мы сделали не слишком сложное, но важное дело! Мы прочистили мозги двумстам тысячам врачей! Вашим, американским, французским, английским, африканским, азиатским, немецким, японским, австралийским… То есть, всем кто подвернулся! Всем, кто в этом нуждался! Прощай, мой дорогой! И когда ты придешь домой, ты найдешь в интернете мой новый концерт! Это просто! Солистками там будут Элла Фицжеральд и Даша Сероглазова!

Бесшумно они все исчезли. Я один стоял напротив любимой бутылки. Я чуть не умер от тоски. Через полчаса я был дома, пил долгожданное вино, смотрел обещанный удивительный концерт и плакал от восторга. Концерт был гениален. Даша потрясла меня. Луи и Элла были как всегда недосягаемы. Я допил бутылку, дослушал концерт и уснул.

Ночью мне плохо спалось. Какие- то дикие сны и боли во всем теле мучали меня. Приснилось, будто бы я, мальчишкой, избил прекрасного толстого флейтиста Аркашку Мотылькова, моего однокурсника… Зачем? Почему? А просто так! От избытка жизнерадостности! Я заплакал и проснулся… Окно было открыто… В нем сияли луна и звезды… Но не только они обрадовали меня! Прекрасная тихая музыка лилась с Небес! Я всмотрелся и увидел гигантскую, заоблачную, чудесно красивую Дашу… Она сидела на лунном серебре и с невидимым оркестром пела Колыбельную… Все боли меня мгновенно оставили, сердце расцвело нежной радостью, я лег в кровать и мгновенно уснул… Я знаю, что Даша пела не только для меня! И это меня согревает!

РЕАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ.

Мне говорят, иногда, что я совершенно оторван от реальной жизни, что я совсем ее не понимаю.

Да! Может быть так… Но! Но! Если я ее пойму, то что мне делать?

Недавно я, по инету (видео) видел спектакль, в котором по сцене, залитой водой, бегали артисты и говорили, что – то… Они даже катались по сцене, мокрые совершенно… Брызги летели! И сверкали ослепительно в лучах света! Кайф! Кайф! Кайф!

Режиссер в телепередаче объяснила, зачем вода… Но что это изменило? Зритель воспринимал спектакль, как банальное сумасшествие, отчаянный прорыв беспомощной бездарности, глупый выпендреж и только… Несчастные артисты! Как Время издевается над ними! И над нами тоже…

Ночью я вытащил из холодильника большой, красивый, вкуснейший торт… Как- то отвлекся, покритиковал кое – кого, о ком и помыслить страшно и торт упал… Но может быть все было совсем не так? Ночью я всегда болен, меня пошатывает, на ногах я стою не очень уверенно… Ну, зацепился… И драма произошла! Диабетик брякнул на пол прекрасный торт! Драма! Да… Нужно знать, как жить, и кого критиковать… А то останешься, без «вкусненького»…Но, может быть мне помогли? Не позволили съесть больше чем можно? Какой- то санитарный выпад невидимых сил… Почему я подумал о какой -то помощи, не ясно… Но – вдруг? Фантастический реализм, по Достоевскому…

Один кусочек я все-таки успел съесть, и сахар утром подскочил! Ох, как! 14,1…Это не очень хорошо, и даже очень плохо… Он должен быть 8, максимум… Ну вот! Реальная жизнь! Разве в ней интересно разбираться?

Когда -то давно, когда я только начинал писать пьесы, один из самых знаменитых режиссеров, ходивший в голубых брюках, попросил свою подружку, известную драматургессу, рекомендовать к печати мою пьесу. Она сказала, что мне (мне! не ей!) от этого будет только хуже. Я не уверен, что она прочитала мою пьесу. Реальная жизнь!

С наслаждением слушал Мирей Матье… Как она пела! Какая музыка звучала дивная! У меня было такое чувство, словно я стою на зеленой, летней поляне! По пояс в цветах и травах! Светит солнце! Блаженство! Радость! Ну разве это не реальная жизнь? Разве я проскочил мимо неё?!

ПИСЬМО ЛЁШКИ СВЁКЛЫ