Дневник валютчика, или Одиннадцать дней из жизни менялы

На «пятачке» у входа на рынок тем временем среди моих коллег разгорались нешуточные страсти. Накануне мы решили, – с подачи прокурора, естественно, – что работать будем честно, клиентов не обманывать, фальшь в валютных операциях не использовать. Самые молодые и нетерпеливые валютчики кричали, что в городе стало тесно, что они уедут отсюда в Москву или Питер, туда, где они легко будут зашибать по несколько сотен зеленых в день, а то и больше, целыми штуками, в столицах, мол, обороты, не то, что у нас здесь.

Сказано – сделано. Забегу немного вперед. Вскорости двое из несогласных работать честно «горячих парней» отправились в Питер, и еще трое в Москву. Кстати сказать, они там в самое короткое время заделались «кидалами», то есть стали обманывать клиентов, так как честно работать не получалось, тамошние менты их сами на это провоцировали, требую ежедневную мзду, и немалую. Из «москвичей» одного потом, и полугода не прошло, привезли на родину в цинковом гробу, а второго так покалечили, что он, боюсь, завидовал тому, погибшему. Инвалидом стал в своем совсем еще молодом возрасте. Третий, везунчик, вовремя слинял из столицы, приехал домой через год, правда, без копейки денег.

Из «питерских» один приехал через несколько месяцев, вроде даже при деньгах был… а второй, его партер, пропал. И, насколько я знаю, так больше и не нашелся, не объявился…

Вот такие невеселые дела были у наших коллег.

После обеда мы с одним из наших ребят, Лешей, поехали на его машине в Кишинев. У нас накопились российские рубли на сумму в 15 тысяч долларов, а самих долларов в наличии не осталось…

Рынок в Кишиневе и так не мал, а в последние годы расширился до того, что часть его выплеснулась за пределы ограды в виде всевозможных ларьков самых разных профилей. Валютчики тут стоят во множестве, большинство из которых, конечно, работало по мелочам. Обойдя по замысловатой дуге с десяток местных, которые, то и дело хватая меня за одежду и за руки, предлагали обменять любую валюту по фантастически удобному для меня курсу, я подошел к приличному одетому парню с развернутой веером пачкой денег в руке и спросил, где я могу найти Марчела.

– Так я тебе сам могу… – начал было он, но встретив мою вежливую улыбку, указал рукой на здание гостиницы. – …там, на стоянке, под стеной, в красном «мерсе» найдешь его.

Я поблагодарил парня и отправился к указанному месту. С трудом преодолев заслон из столичных валютчиков, я перешел дорогу и, оглядев тройной ряд автомобилей, подошел к «мерсу» красного цвета. Вернее, не дошел двух десятков шагов и стал присматриваться. Внутри «мерса» сидел мужик, похожий по описаниям моих коллег – «мордатый, чернявый, с усиками» – на Марчела, который, судя по движениям рук, сосредоточенно считал купюры. В трех шагах от машины стоял спортивного типа молодой человек, который держал руку на уровне груди, за пазухой. Очень похоже, что это был вооруженный охранник.

Я приветственно помахал ему рукой, затем потер большим и указательным пальцами, намекая на деньги. Тот кивнул и неторопливо направился в мою сторону.

– Какую валюту меняешь и сколько? – спросил он, подойдя. – Мой босс мелочевкой не занимается.

– В курсе, – сказал я улыбнувшись. – Скажи, на пятнашку зелени российских у меня. И два лимона румынских.

Охранник подошел к машине, при этом он шел как бы вполоборота, чтобы я все время оставался в поле его зрения. Профи, значит, и это приятно. Он бросил несколько слов сидевшему в машине, тот кивнул, после чего охранник в свою очередь кивнул мне утвердительно и отошел в сторону, на то самое место, где находился пятью минутами ранее.

Я подошел вплотную к машине, поздоровался сквозь окно, затем достал из-за пазухи пакет, из которого вынул толстенную пачку российских рублей, две пачки румынских и все это бросил на сиденье рядом с Марчелом.

– Здесь на пятнашку российских и два лимона румынских, – повторил я. – Если есть, дай мне за них долларов и лей молдавских, пополам.

– Курс знаешь? – поинтересовался Марчел.

– Ты здесь банкуешь, – улыбнулся я. – Тебе и курс назначать.

Коллега удовлетворенно кивнул на мои слова. Спустя несколько минут Марчел, доставая откуда-то пачки долларов и лей, стал бросать их в пакет. Я считал их глазами по мере падения, так как решил, что неудобно потом будет пересчитывать деньги за столь известным молдавским валютчиком, как Марчел. Работая немалое время барменом, а также много лет играя в карты на деньги, не считая уж работы проводником, я денежку считал, так сказать, на лету, что, признаться, теперь в моей работе очень пригодилось. Самое интересное, что Марчел вообще не пересчитывал деньги, которые я ему передал. Получается, поверил мне на слово. Откуда такое доверие, ведь мы даже не были знакомы, и я не озвучил из какого города приехал. Или… Неужели он меня узнал по описанию кого-то из наших валютчиков, которые бывают здесь довольно часто. В желудке у меня похолодело. Я, честно говоря, не очень хотел «светиться» в такой компании, иди знай, может нас даже сейчас на камеру снимает кто-то заинтересованный из МВД, к примеру, или КГБ, которым теперь больше делать нечего, как отслеживать финансовые потоки; сегодня же меня к этому необходимость заставила, так как доверить было некому.

– Вот, вся сумма, – передал мне в окно пакет Марчел, – если чего не хватит, купюра-две туда-сюда, или покоцаная там, скажешь потом, исправим.

Кивком попрощавшись, я отправился на поиски Леши, который трепался неподалеку с двумя местными валютчиками. Чуть позднее, дорогой, сидя на пассажирском месте, я думал грустную думку. Есть здесь, в Кишиневе, еще один наш коллега, главный валютчик, Дима. Вдвоем с Марчелом они держали, да и сейчас держут все валютные нити в Кишиневе, да и во всей Молдове, пожалуй. Вернее, большинство из них. И вот недавно в семье у Димы случилось несчастье. Связанное с родом его деятельности. Он возвращался домой с «работы» как обычно, уже к вечеру. Деньги, которые у него скопились за день валютных операций, а это, как вы понимаете, сумма немалая, Дмитрий положил в сейф банка, что он делал по возможности регулярно, чтобы не держать в доме наличных денег. Об этом, однако, не знали поджидавшие его воры, расположившиеся в подъезде дома, куда вот-вот должен был войти Дмитрий. Они предполагали ограбить известного валютчика, за один раз разжиться огромной суммой, о которой вероятно фантазировали все дни и ночи напролет накануне ограбления. Дима, парень совсем не атлетического сложения, вошел в почти темный в этот час подъезд (лампу грабители предусмотрительно выкрутили), и увидел, а вернее услышал, что сверху, по лестнице, навстречу ему кто-то бежит, это был его тесть, Леонид, мужчина пятидесяти лет, которого он узнал по голосу.

– Димка, беги, тут бандиты засаду тебе устроили, – вскричал тот. (Как и откуда он узнал о незваных гостях, так и осталось неизвестным).

Дмитрий услышал его, но не стал бежать, а шагнув к стене, обернулся, прижимаясь к ней спиной, и достал пистолет. Тема временем один из грабителей выскочил из темного угла и ударил Леонида ножом. Поняв, что произошло и что его тесть упал, Дмитрий выстрелил в незнакомцев. Один из нападавших свалился. Двое других, не зная, что Дмитрий был с оружием, пустились наутек, бросив своего раненого товарища.

Тесть Дмитрия, Леонид, к сожалению, в тот же день скончался… Грабителей вскоре нашли, тот из них, что был ранен, выздоровел, и после суда их посадили на немалые сроки. Но человек ведь погиб… И жена Дмитрия каждый день теперь упрекала его в смерти отца, я уж не говорю о теще, ставшей вдовой.

Вот поэтому-то я и не хотел «светиться» рядом с этими «грандами» от валюты, но куда же деваться, раз ты в этом бизнесе. Еще один наш коллега из украинского города Болград, расположенного от нашего города в полусотне километров, как-то – а случилось это совсем недавно – вышел из дому, взялся за ручку двери своего автомобиля… и прозвучал взрыв. Жив остался, но руку ему оторвало. Кому-то видать дорогу перешел. Вот такой бизнес у нас. Небезопасный, мягко говоря.

Дорога домой оказалась нетрудной и завершилась благополучно. Уже вечером, по возвращению из Кишинева, я зашел на рынок, проведать наших «картофельников». Они уже завершали свой рабочий день, машины, судя по рессорам, заметно полегчали, и я обменял колхозникам их трудовые молдавские леи на доллары. А ближе к полуночи ко мне на квартиру пожаловали ребята, которым нужно было поменять некоторую сумму лей на доллары, причем сумму, скажем, весьма немалую. В квартире прозвенел звонок, затем я услышал из-за двери знакомый мне голос парня, который занимался перегоном и продажей импортных машин в наши края:

– Савва, это свои, не стреляй, это Витя. Мы тут с Николаем по делу пришли.

Это они так шутят, усмехнулся я, осторожно открывая дверь. Впрочем, в каждой шутке, как говорится, есть доля шутки, а остальное правда. Открывал я ее одной рукой, так как в другой у меня был пистолет, и в том, что я мог выстрелить, мои ночные визитеры были правы. Обменял я им деньги, а спустя два часа они же заявились вновь, чтобы поменять теперь уже доллары на леи, причем почти такую же сумму. То ли какие-то изменения на таможне произошли, то ли еще что.

– Ребятки, вы меня в неудобное положение ставите, – сказал я им. – Я вам верну ваши же бабки, да и дело с концом, а?

– Нет, процент свой отстегни, это же твоя работа, – твердо ответили они, и таким образом я заработал за две последние операции около сотни долларов, правда, трудился я в этот день далеко за полночь.

День второй: суббота, 24 декабря

Заканчивается декабрь, скоро новогодние праздники. Сегодняшнее утро выдалось более морозным, чем предыдущие, подумал я, поеживаясь. Минус 7—8, а то и все 10. Дорога, ведущая к рынку, была чиста, и я, поправив на теле «амуницию» – деньги и оружие, тронулся в свой обычный путь. Левая кисть как обычно, в пакете, согревает рифленую рукоятку пистолета, правая в перчатке помогает ходьбе.

У поворота на рынок стоит мент, старший опер майор Мороз.

– Савва, а я тебя тут жду-дожидаюсь.

– Чего надо? – спросил я, снимая перчатку и пожимая ему руку.

– Начальник хочет тебя видеть.

– Какой такой начальник?

– Начальник РОВД, полковник Пилипенко.

– А… – протянул я, – ну да, у нас тут теперь целый полковник в начальниках объявился. А что ему надо, не сказал?

– Он тебе сам все расскажет, – усмехнулся майор.

Что ж, придется идти, подумал я и потопал к зданию местной милиции.

Так и отправился, с боевым пистолетом, который я сунул за пазуху в кобуру, и толстыми пачками денег в карманах, не арестовывать же он меня приглашает, подумал я.

Нынешний начальник полиции, полковник, был не из нашего города, приезжий. Сверху спустили, десантировали, как шутили местные. Раньше все как-то свои, доморощенные менты занимали этот пост, теперь вот залетного поставили. Да и полковников в нашем заштатном городке прежде не было, этот первый. Внешне полковник, которого я как-то раз мельком уже видел, был несколько карикатурного вида: невысокого роста, несоразмерно крупная голова смешно смотрелась на довольно тщедушном теле, зато в его взгляде сквозила железная воля, и даже внешне в нем чувствовалась хватка настоящего ментяры. Опер по специальности, боевой мент.

У входа в приемную я столкнулся с ментом с погонами подполковника Федорчуком. Раньше он был начальником полиции, теперь, очевидно по возрасту, перекочевал в отдел вневедомственной охраны.

– О, привет, Савва, тебя уже арестовали? – весело спросил он.

– Тебе это в свое время не удалось, Вова, а другие, видишь ли, умными оказались, предпочитают со мной дружить.

– Да ладно, если я хотел бы, точно бы посадил, – произнес он. – Я тебя жалел.

– Иди давай, проверь своих работниц, что на пультах дежурят, пощупай их за задницы, жалостливый ты наш. А то если ко мне на квартиру воры проберутся, будешь отвечать по всей строгости закона, – пошутил я.

– Ты бы хоть когда бутылку поставил, – сказал Федорчук, и исчез из поля моего зрения.

Хозяин кабинета оказался на месте.

Когда я, постучавшись, вошел, он встал из-за стола и, широко улыбаясь, пошел ко мне навстречу, рука протянута для приветствия. Отчего это он так радуется, насторожился я. Наверняка сейчас попросит денег в долг.

– Здравствуй, Савва, здравствуй мой дорогой земляк.