Прислушиваясь к сентябрю

в ненасытную даль.
И одно только мучит:
поздно… мало… а жаль…

6 февраля 1999

«Посидим с тобой до петухов…»

В. В.

Посидим с тобой до петухов
и помянем стольких из знакомых.
А ведь были мужики – не промах.
В ореоле славы и грехов.
И у нас котомки наготове.
Ошибались, торопились. Что ж —
всуе? не исправишь, не вернешь.
Наливай – для разжиженья крови.
Да не пьётся что-то. Помолчим.
Что нам, некурящим, остается?
Разве «Из-за острова» споётся —
без былого хора, нам двоим?
Из альбома – радостных, беспечных —
столько окликающих юнцов —
шалопаев, гадов, мудрецов —
спутников – живых и мертвых – вечных.
Жизнь мудра? – да чёрта с два, родной!
Встретились – всё помним, не ругаем…
Но сидим и свет не зажигаем,
мучаясь неведомой виной.

5 февраля 1999

«Огромные голодные снега…»

Огромные голодные снега
из леса в город вытолкали рысь.
Коты и псы, почувствовав врага,
к подвалам и подъездам понеслись.
А зверь от новых запахов пьянел.
И на балкон подняв свой желтый взгляд,
не слышал, как УАЗик подлетел.
И прыгнул из него на снег наряд.
Став в полукруг, шесть крепких мужиков
из пистолетов били вразнобой.
И кувыркалось тело средь снегов,
И крылось, крылось красной бахромой.
Недоуменье замерло в глазах,
и вышли когти навсегда из лап.
А звуки вязли в воздухе, в ветвях.
И забивался полдню в глотку кляп.
Труп уезжал, в багажнике трясясь.
А мир людей – дышал, спешил, мечтал…
И пёс бездомный, на людей косясь,
урча, дрожа, кровавый снег глотал.

8 февраля 1999

Осень в усадьбе

..смиренно празднует душа.

А. Фет

..того поэт пересказать не может.

А. Фет

Уже незримо покачнулись оси.
Художник кистью холст задел слегка.
Чугунная калитка. Солнце. Осень.
И счастье по инерции. Пока.
И через век душа моя согрета —
И чем-то перед ним я виноват.
..Шаги «второстепенного» поэта
по липовой аллее в листопад.

8 февраля 1999

«Негромко исповедуясь о пройденном…»

Негромко исповедуясь о пройденном,
не поднимаю колокольный звон —
в грудь не стучу, и не кричу о Родине…
Зачем? Не суетясь, в ней растворён.
Не сглатывалось иногда
Всевышнему
молитв и жалоб суетных не нёс.
Всё легче, легче отсекаю лишнее.
А мир светлей от новых майских гроз.
И не пугает хмыканье надменное,
когда дерзаю слабым языком
высказывать больное, сокровенное,
и не боюсь казаться дураком.
И век во всех аспектах принимающий,
пока дышу – и мыслью не солгу.
Вдыхаю миг, до почек пробирающий —
счастливый на летейском берегу.

14 февраля 1999