Самая страшная книга 2025

Шульга фальшиво улыбнулся.

– А чем вас кормили? – спросила Лиза. – Баландой?

– Да откуда ты слово-то такое знаешь?! – вспылил Шульга. – Я что, по-твоему, бывший зэк? Десять лет лагерей?

– Восемь, пап. Тебя амнистировали в две тысячи третьем.

– Я в две тысячи третьем… – Шульга напряг память, плюнул. – Да что я оправдываться буду!

– Не оправдывайся, – поддержала Наташа. – А ты следи за языком.

Билборд у дороги рекламировал новый сезон интеллектуальной телеигры.

– Пап, включи радио «Шансон».

* * *

– Да вы издеваетесь! Наташ, Лиз!

Жена с дочерью вошли в гостиную. Шульга носился из угла в угол, схватившись за голову.

– Милый… – Наташа посмотрела на экран включенного ноутбука. Скриншот из интеллектуальной передачи соседствовал со снимком, сделанным в процессе следственного эксперимента. Желторотов сжимал в скованных наручниками руках молоток и косился в камеру черным глазом. – Мы знаем.

– Знаете? – остолбенел Шульга.

– Не хотели тебе говорить.

– В школе об этом все треплются, – скривилась Лиза.

– В твоей школе?! – У Шульги отвисла челюсть.

– Забей. – Наташа попыталась обнять мужа, но тот отшатнулся (забей, забей, забей). – Этот желтушный сайт… Скандалы, высосанные из пальца…

– Этот сайт читает полгорода! – вскричал Шульга. – И одноклассники Лизы, господи!

Он подхватил ноутбук и процитировал:

«…пользователи интернета опознали в участнике телевикторины Тихона Желторотова, печально известного Подмосковного дьявола. В девяносто пятом Желторотов был осужден, отсидел восемь лет и пропал с радаров. Утверждают, он поменял место жительства и фамилию, завел семью. Вот, что на данный момент известно о Борисе Шульге…»

– Они написали, где я работаю… – У Шульги тряслись руки. – Они меня опозорили.

– Бабушки и дедушки нет в живых… – Лиза покусала губу.

– О чем ты? – обернулась Наташа.

– Рассуждаю. Папины родители давно умерли, родственников у него нет. Кто еще может доказать, что он не сидел в тюрьме?

– Да кто угодно! – гаркнул Шульга. – Государство!

– Ты должен подать на них в суд, – сказала Наташа твердо. – На сайт, я имею в виду. Оскорбление достоинства, ложные обвинения. Они нам заплатят. Позвони Славику.

– Да, пап. Он же юрист. Позвони дяде Славе.

«Звонок другу!» – объявил ведущий в голове Шульги.

* * *

– Ну не знаю, старик… – Славик пощелкал языком. Они расположились у камина на даче, куда лучший друг перебрался после развода. – Сложно будет.

– Как – сложно?

Славик прихлебнул пиво и взвешенно сказал:

– Они себя обезопасили. Ни в чем тебя не обвиняют напрямую, а ссылаются на фантомных пользователей. «Как говорят», «это не точно, но…»

– А личные данные?

– Всё из открытых источников.

– Мне пишут сумасшедшие! Пять сообщений за день! Мне прислали фото расчлененной проститутки!

– В бан их. Сегодня такое время. Стремительное. Завтра все забудут эту статейку. Нет, если настаиваешь… Я за тебя горой, старик. Судиться – так судиться.

– Боже, как бы я мечтал, чтобы этих съемок не было! – Шульга поник. Ногтями он соскребал этикетку с пивной бутылки. – Все ведь налаживалось. Дома порядок. Карьерный рост… А тут…

– Как бы еще мой голос прозвучал по центральному телевидению?

– Ты все равно неправильно подсказал.

– Но ты и так знал правильный ответ. Улан-Удэ.

– Я там жил, ты знаешь. Мама умерла, я после школы в Бурятию рванул. На край света.

– Да-да… – Славик взболтал пиво в бокале. – В каком году вернулся, напомни?

– В третьем.

– А мы познакомились в четвертом. У тебя там кто-то остался?

– В Улан-Удэ? Нет, – отмахнулся Шульга. – Были приятели, однокурсники. Но связь с ними я не поддерживал. Ты почему спрашиваешь? Какое это имеет отношение к…

– Никакого, – улыбнулся Славик дружелюбно. – Просто любопытство. Ударим по вискарю?

* * *

– Вы в курсе, сколько серийников сейчас находятся на свободе? – Влада постучала пальцем по дисплею лэптопа. – Воронежский Чикатило, кемеровские людоеды, лесной маньяк Ворошилов… Смертной казни больше нет, отсидел и гуляй.

– О чем вы разговариваете? – Шульга вошел в офис. Коллеги затихли, потупились. Только Влада с вызовом смотрела на Шульгу: