Змеюка

Что Змеюка скушала девочку, поверить никто не мог. Витас не раз говорил за вечерним костром, что тут какая-то детская игра животного с человеком того же возраста.

– Как наши дети играют с собаками, очень похоже, – убеждал себя и весь коллектив Витас.

На второй день пустой работы Семен подошел к Витасу и взялся крутить пуговицу на его куртке.

– Немедленно надо вызывать сюда мать Василисы, не то я чокнусь. Такого не может быть, чтобы прибор не дал положительного результата, я-то знаю.

Витас мягко отстранился от возбужденно настроенного Семена.

– Сегодня же и вызовем. Мы пошлем вот его, – указал он на Аркадия, – чтобы он, как друг девочки Василисы и хорошо знающий ее маму, бодро рассказал, что с помощью новейшего электронного оборудования идут поиски и требуется срочно мамина помощь в успешном завершении начатого.

А ты, Семен, за это время в очень спокойном режиме проанализируешь вместе со мной нашу очень положительную работу. А по приезде матери девушки мы произведем еще более интересный опыт, который позволит нам открыть еще одну яркую страницу в истории науки благодаря твоему прибору.

Аркадий встрпенулся, и вдруг ощутил, что сильно скучает по Василисе.

Аркадий всегда называл ее про себя Василиса, и сейчас понял, почему. Все эти прикиды – как без них обойтись в таком молодом возрасте. Георгий Сергеевич в своей лекции по энергии говорил, что каждое слово имеет свою энергию.

Имя Василиса совершенно совпадало с девушкой, которая оказалась так небезразлична строгому вкусу Аркадия, который девчонок не очень привечал.

Василиса само по себе очень красивое имя.

Сейчас Аркадий вслух произносил его и гордился прекрасным созвучием и тем, что так звали его Василису, с которой они прошли такой странный и интересный путь.

Аркадий чувствовал особую свою ответственность, словно его на общем собрании родственников Василисы назначили обеспечивающим ее безопасность.

А еще проще, признавался себе Аркадий, Василиса с первого же знакомства ему очень нравилась. И кто знает, может быть, он даже в нее влюбился.

Неспроста ведь и идея спасения Василисы пришла в голову ему, абсолютно не ученому, а простому школьнику, правда, очень любознательному и любопытному. А эти ученые даже не почесались.

Думая над всем этим, Аркадий одновременно думал о том, что ему надо одному идти в лагерь по пустынному побережью.

Как только Аркадий закончил думать про Василису, он понял, что не надо никуда идти, а следует просто позвонить Анне Николаевне. Телефон ведь он знал.

Почему бы, подумал Аркадий, не использовать для этого ЭНИСК, этот замечательный прибор, ведь он вполне может заменить телефонную связь, а стать на время проводником сигнала на телефонную цифровую станцию.

Не откладывая в долгий ящик, Аркадий обратился с предложением к Витасу, так как к Семену сейчас обращаться мог только он, на всех остальных Семен не обращал никакого внимания.

Витас внимательно выслушал Аркадия и засмеялся.

– Ты на глазах становишься великим изобретателем. Позвонить Анне Николаевне можно с моего мобильного телефона, называй номер.

Анна Николаевна в недоумении

Анна Николаевна, когда ей сообщили о пропаже Василисы, только плечами повела.

– С ней такое бывает, – сказала звонившему.

Звонивший положил трубку с чувством выполненного долга и тут же забыл о спокойствии матери пропавшей.

Хотя его царапнуло это спокойствие, как это мать может так реагировать на чрезвычайное положение?

А когда его спросили в МЧС (это был представитель этой организации), он ответил, что позвонил, и мать теперь знает о положении дел.

Однако Анна Николаевна положения дел не знала. Она и не удивилась выходке дочери, такое было не впервой.

Однажды Василиса отсутствовала дома три дня, а потом позвонила и сказала, что она в экспедиции по изучению бабочек. Экспедицией руководил знакомый Анны Николаевны по научно-практической конференции, в которого в то время Василиса влюбилась и о котором Анна Николаевна ничего дурного не думала.

Были и еще исчезновения.

Энергия попала в неуправляемый организм. Сколько ни билась Анна Николаевна, чтобы как – то упорядочить движение этой взбалмошной энергии, ничего не удавалось. Хоть веди девочку в психологу-психиатру.

Но Василиса только высмеяла мать, сказав, что та сама требует тщательного обследования.

На работе, где Анна Николаевна руководила самым большим отделом, был завал, потому выходка дочери сразу же выкрутилась в спираль и унеслась в космос.

Но когда Анне Николаевне позвонила ее помощница по отделу, кандидат биологических наук Лариса Богомолова, очень серьезный ученый, и рассказала про газеты, в которых написаны страшные вещи и в которых обсуждают пропажу Василисы из лагеря молодых ученых, Анна Николаевна завибрировала.

Она срочно купила газеты и дотошно просмотрела их. Материнские чувства, долго накапливавшиеся, хлынули потоком и посеяли панику.

Единственное, что еще держало ее на плаву, было стойкое убеждение, что такого просто быть не должно. Все-таки Анна Николаевна была известным биологом, а эта наука четко утверждала, что между людьми имеются биологические связи. Иными словами, если с кем- то из родственников что-либо случается нехорошее (или хорошее), то биосвязь приносит ощущение об активных колебаниях (или вибрации) в родных красных шариках (или белых, кто его знает).

Мать всегда чувствует, что происходит с любимой дочерью (а Василиса такой и была в представлении Анны Николаевны).

Анна Николаевна вследствие таких ощущений и знаний была уверена, что ничего страшного не произошло, иначе бы она это почувствовала.

Это смягчало взрывную волну, но следовало действовать, и Анна Николаевна собралась ехать вместе с Ларисой Богомоловой в лагерь молодых ученых.

И в момент, когда она собирала для поездки чемодан, зазвонил телефон, и Аркадий, сын Евы Александровны Боровой, с которой они уже были хорошо знакомы, пригласил ее в группу, которая занималась поиском Василисы.

Правда, что-то такое сказал Аркадий непонятное, что ей придется позвать по специальному прибору дочь. Мол, таким образом они вызволят Василису из плена. Это очень смутило Анну Николаевну. Но ехать требовалось срочно. К тому же позвонил директор института и сказал, что они будут внимательно следить за ее поездкой. Пусть она не волнуется, на работе все сделают, как полагается, и все будет хорошо.

Эту фразу Анна Николаевна не поняла, а вот следующую «не забывайте при этом о своей профессии» поняла даже очень.

Директор намекал, что она должна изучить случай как биологический феномен. И, по возможности, когда все успокоится, использовать новые знания в научных работах, что, несомненно, поднимет рейтинг института на новую высоту.

Мало того, директор так расщедрился, что дал институтский микроавтобус, на котором обычно выезжала экспедиция сотрудников на полевые испытания, как называли работу с биоэнергией на местах.

Вечером того же дня микроавтобус въезжал на территорию лагеря, который был забит автомобилями самых разных марок и при входе на территорию которого стояла высоченная «эмчээсовская» вышка для оперативной связи.

Анну Николаевну встречал Аркадий (перед этим она позвонила по мобильному и предупредила, что приезжает), который тут же сел в микроавтобус.

Они поехали по совершенно непригодным для езды дорогам, на которых Анну Николаевну и Ларису Богомолову здорово растрясло.

Когда они вышли на пустынном побережье, где стояла палатка и горел костер, в голове царила суматоха. Поясница сильно побаливала как у Анны Николаевны, так и у более молодой Ларисы Богомоловой.

– Здравствуйте! – вышел навстречу высокий мужчина с залысинами и в очках, висящих на носу, поверх которых выглядывали два любопытных пытливых глаза. – Как добрались?

По виду вышедших и шатающихся из стороны в сторону женщин можно было понять, как они доехали и не задавать дурацких вопросов.