В тростниках

В тростниках
Александр Рогинский

Все это как-то странно, а порой смешно. Хотим одно – получаем совершенно другое. Фотограф с фотомоделью отправляется на романтическую фотосессию в плавни, а получается черти что – кино и немцы. Профессор социологии хочет показать поведенческую мотивацию жителей большого города. А становится соавтором любовной истории. И уж совсем странные вещи происходят с боксером супертяжем, который расправляется с соперниками на ринге, но никак не найдет согласия с собой. А вам не случалось попадать в такие ловушки времени, где все шиворот-навыворот? То странно, то смешно…

АЛЕКСАНДР РОГИНСКИЙ

В ТРОСТНИКАХ

рассказы

В ТРОСТНИКАХ

* * *

Лена сидела на корме широкой лодки с узким носом. Лодка медленно скользила по густой маслянистой воде.

Тузик греб, мягко опуская весла. О борта шуршал тростник, над головами изредка пролетали белые цапли.

Тузик видел перед собой прекрасную женскую плоть, едва защищенную кусочками атласа. Если бы Лена была обнаженной, она вряд ли бы привлекала внимание. Тузик уже столько снял в своей жизни прекрасных тел, что они стали для глаза обычными и малоинтересными.

Но эти тела еще не попадали в такие условия, в которых находились сейчас Лена и Тузик. Огромные водные пространства с плавучими островами, на которые нельзя был ступить ногами, жаркое солнце, висящее в зените, полное незнание, что ждет впереди.

Лена пошевелилась, усаживаясь боком, укоризненно посмотрела на Тузика.

– Я устала, долго нам еще?

– Выпей воды, – посоветовал Тузик, стараясь сузить размах весел ввиду уплотняющегося тростника.

Прошмыгнула нутрия, волна приподняла сонную воду, тут же все снова успокоилось.

Тузик сглотнул сухую слюну, покосился на Лену, которая пила из пластиковой бутылки. Даже на вид вода была теплой и противной. Кто же знал, что они так быстро заблудятся.

Тузик перевел взгляд на гроздь фотоаппаратов, которые он накрыл шерстяным платком. Тяжко вздохнул. Вот к чему приводит пьянство.

Два года назад поехали компанией отмечать его день рождения. Машина была на восемь персон, как раз четыре пары. Приехали без приключений, организовали костер, шашлыки – все, что сопутствовало небольшой оргии на природе. И все прошло замечательно: крепко выпили, поплавали на надувной лодке.

А потом разбежались по берегу парами известно зачем. Тузику захотелось провести финал на острове, который виднелся вдали. Усадил в лодку девчонку, и они поплыли. Чем дольше они плыли, тем больше удалялся от них остров, пока они вдруг не попали в заросли тростников.

Ощущение, словно очутились на необитаемом острове. Несколько бутылок вина подняли настроение на такую высоту, что Тузик сильно пожалел, что оставил на берегу аппаратуру. Можно было вернуться, но нетерпеж победил. Все было так восхитительно… Тузик дал себе слово вернуться и провести фотосессию с хорошенькой девочкой. Тростники и женская фигурка – этот пассаж долго не покидал воображения.

Девушка сквозь сетку тростников, девушка, лежащая на тростниковом плоту…

Миллион поз и совершенно чудный фон. И самое главное – необычный.

Прошел год после памятного дня рождения. Тузик никак не мог надолго уехать из города, поступил крупный заказ на альбом о городе к европейскому чемпионату по футболу. Он работал по семнадцать часов в сутки. Было не до плавучих островов.

И вот, наконец, осуществил свой план, только на этот раз решил добраться до этих мест на весельной лодке. Проконсультировался с Лупарем, известным студийным путешественником, объездившим с фотоаппаратом полмира. Крепко посидели за картой, выбрали сухой остров, где, по совету Лупаря, можно было устроить базу, из которой можно стартовать.

– Так и не иначе, – сказал Лупарь, – всегда надо иметь в своей жизни остров, куда можешь вернуться и пополнить свои запасы, а затем уже продолжать сессию дальше. Я, во всяком случае, так всегда делал.

– О. кэй, – согласился Тузик.

Но сделал не совсем так. Сухой остров нашел, палатку на нем поставил, но забыл с собой взять карту.

В поезде обнаружил папку пустой. Возвращаться не захотел. Решил, купит в киоске. Но в киоске города, где они брали напрокат на месяц лодку, таких карт не было.

Купили карту для туристов, где тростниковые плавни были закрашенным розовым пятном.

Вот теперь за это и расплачивались. Первые несколько часов погружения в тростниковые джунгли чувствовали себя прекрасно. Но жара доконала. Лена буквально вцепилась в него, чтобы выкупаться. И он не устоял. И самому хотелось поплавать, устал от одних и тех же движений.

Выпрыгнули с лодки и плавали, радостно приветствуя друг друга в воде и, в конце концов, сблизились друг с другом. А потом оказалось, лодку невидимое течение развернуло, стало непонятно, откуда они приплыли, куда должны плыть.

Мнения разошлись, едва не перессорились, но вовремя остановились. От злости снова, теперь в лодке, сблизились. Но это положения не улучшило. Нос лодки по-прежнему указывал в неизвестном направлении.

Начали мозговать, вспоминать малейшие приметы, запутались окончательно.

Мир из прекрасного на глазах превращался в ужасный. Золотистое на солнце тело Лены больше не привлекало глаз Тузика. Он вдруг почувствовал вековую усталость, словно его предки на него скинули весь негатив своей жизни.

Стало противно видеть перед собой погрузившуюся в немую успокоенность Лену, будто впереди их ждали пытки или что-то в этом роде.

Тузик медленно греб, ни о чем не думая, а, только ожидая, когда, наконец, эти бесконечные тростники закончатся, и откроется чистая вода. Хотя бы так. Все-таки они не в океане. Кто-то будет плыть или на лодке, или на катере. Да просто увидеть еще живого человека намного бы облегчило уныние, плотно охватившее обоих.

Начали действовать на нервы низкие пролеты белых цапель, которых хотел снять Тузик, но поленился, когда еще было хоть какое-то желание выполнить свой сценарий съемок.

Теперь ничего не хотелось, кроме как утолить жажду, выкупаться в прохладной воде, чего-нибудь в тени съесть и выпить.

Это казалось неосуществимой мечтой.

– Эх, ты! – прервала молчание Лена.

Она вскинула голову, задрала на затылок шляпу, надежно прикрывающую лицо.

– Ты, оказывается, дохляк, мой милый! К таким акциям надо готовиться, а ты готовился только к приятному, что я могла тебе дать.

– А я, получается, тебе не дал, – завелся Тузик.

– Да причем здесь это. Лучше скажи, долго мы еще будем болтаться в этих тростниках. Почему ты не знаешь этого, ведь Лупарь тебе втолковывал. А теперь мы здесь плаваем, Бог знает, где и как скоро выкупаемся.

А на том острове, где оставили шмотки, возможно, уже сидят рыбаки, хваля лохов налево и направо. А мы тут страдаем от голода и жары. Да еще эти противные цапли, ты слыхал, как они противно скрипят крыльями?

– Разве?

– Ты что – глухой?

Лена сморщила физиономию. Она сейчас была похожа на маленькую девочку, у которой отобрали любимую игрушку.

– Слушай, у меня идея. Я еще в школе читала книгу о Колумбе, помню, что он также заблудился, всякие там компасы у него полетели. Так вот, он ориентировался по звездам и солнцу. Почему бы и нам это не сделать, ведь если мы будем плыть в одну сторону, то обязательно куда-нибудь приплывем.

– Ну да, – в Америку, как твой Колумб.