Брак холостит душу (сборник)

Амур уже забыт.

VII
Кто ж, дерзостный, владеет
Твоею красотой?
Неверная, кто смеет
Пылающей рукой
Бродить по груди страстной,
Томиться, воздыхать
И с Лилою прекрасной
В восторгах умирать?
Итак, ты изменила?
Красавица, пленяй,
Спеши любить, о Лила!
И снова изменяй.

VIII
Прошли восторги, счастье,
Как с утром лёгкий сон;
Где тайны сладострастья?
Где нежный Палемон?
О Лила! вянут розы
Минутныя любви:
Познай же грусть и слезы,
И ныне тёрны рви.
В губительном стремленьи
За годом год летит,
И старость в отдаленьи
Красавице грозит.
Амур уже с поклоном
Расстался с красотой,
И вслед за Купидоном
Веселья скрылся рой.
В лесу пастушка бродит
Печальна и одна:
Кого же там находит?
Вдруг Фавна зрит она.
Философ козлоногий
Под липою лежал
И пенистый фиал,
Венком украсив роги,
Лениво осушал.
Хоть Фавн и не находка
Для Лилы прежних лет,
Но вздумала красотка
Любви раскинуть сеть:
Подкралась, устремила
На Фавна томный взор
И, слышал я, клонила
К развязке разговор.
Нo Фавн с улыбкой злою,
Напеня свой фиал,
Качая головою,
Красавице сказал:
«Нет, Лила! я в покое —
Других, мой друг, лови;
Есть время для любви,
Для мудрости – другое.
Бывало я тобой
В безумии пленялся,
Бывало восхищался
Коварной красотой.
И сердце, тлея страстью,
К тебе меня влекло.
Бывало…. но, по счастью,
Что было – то прошло».

Две надписи к картинкам из «Онегина», приложенными к «Невскому альманаху»

Записи стихов предшествует такое сообщение Пущина: "В память нескольких недель, проведенных со мною на водах, Пушкин написал стихи на виньетках из «Евгения Онегина» в бывшем у меня «Невском Альманахе». Альманах этот не сохранился, но сохранились в памяти некоторые стихи, карандашом им тогда написанные. Вот они:» Заглавия к этому и к следующему стихотворениям переписчиками давались самые разнообразные. Печатается по записи Соболевского. Датируется предположительно 7 августа – 8 сентября 1829 г. Опубликовано за границей в 1859 г.

I

Вот перешедши чрез мост Кокушкин,
Опершись жопой о гранит,
Сам Александр Сергеевич Пушкин
С мосье Онегиным стоит.

Не удостоивая взглядом
Твердыню власти роковой,
Он к крепости стал гордо задом:
Не плюй в колодезь, милый мой!

II

Пупок чернеет сквозь рубашку,
Наружу титька – милый вид!
Татьяна мнёт в руке бумажку
Зане живот у ней болит:

Она затем поутру встала
При бледных месяца лучах
И на подтирку изорвала
Конечно «Невский альманах».

Автопортрет с Онегиным на набережной Невы: автоиллюстрация к гл. 1 романа «Евгений Онегин». Помета под рисунком: «1 хорош. 2 должен быть опершися на гранит. 3. лодка, 4. Крепость Петропавловская». В письме к Л. С. Пушкину. ПД, № 1261, л. 34. Нег. № 7612. 1824 г., начало ноября. Библиографические записки, 1858, т. 1, № 4 (рисунок воспроизведен на листе без пагинации, после столбца 128; публикация С. А. Соболевского); Либрович, 1890, с. 37 (воспр.), 35, 36, 38; Эфрос, 1945, с. 57 (воспр.), 98, 100; Томашевский, 1962, с. 324, примеч. 2; Цявловская, 1980, с. 352 (воспр.), 351, 355, 441.

От всенощной

Написано ещё в лицейскую бытность Пушкина в период с 1814-го по май 1817 года. Впервые стихотворение было опубликовано И.И. Пущиным в восьмом номере альманаха «Анатея» в 1859. Автограф неизвестен, однако сохранилось две копии: копия Пущина и копия в тетради княгини Н.А. Долгоруковой. В своих «Записках о Пушкине» лицейский друг поэта Пущин так рассказал историю возникновения этого стихотворения: «Сидели мы с Пушкиным однажды вечером в библиотеке у открытого окна. Народ выходил из церкви от всенощной; в толпе я заметил старушку, которая о чем-то горячо с жестами рассуждала с молодой девушкой, очень хорошенькой. Среди болтовни я говорю Пушкину, что любопытно бы знать, о чём так горячатся они, о чём так спорят, идя от молитвы? Он почти не обратил внимания на мои слова, всмотрелся, однако, в указанную мною чету и на другой день встретил меня стихами: «От всенощной вечор идя домой…» (и т. д.). «Вот что ты заставил меня написать, любезный друг», – сказал он, видя, что я несколько призадумался, выслушав его стихи, в которых поразило меня окончание. В эту минуту подошёл к нам Кайданов (лицейский профессор исторических наук), мы собирались в его класс. Пушкин и ему прочёл свой рассказ. Кайданов взял его за ухо и тихонько сказал ему: «Не советую вам, Пушкин, заниматься такой поэзией, особенно кому-нибудь сообщать её». Пушкин, надо сказать, последовал совету, но Пущина так позабавила и эта история, и само стихотворение, что он опубликовал его.