Легион: Прыжок льва. Испанский поход. Смертельный удар

– Может быть, они вернутся с подкреплением? – осмелился заметить Токсар.

– Все может быть, – согласился адмирал, – но вряд ли они будут оголять оборону своих городов. Теперь они будут ожидать нас в гости. А мы придем позже. Сейчас командуй разворот. Квинкеремам остаться здесь, провести разведку и закрепиться на берегу. Впрочем, их командир уже в курсе. А мы заходим в дельту Истра вон по той реке.

Леха вытянул руку в сторону одного из самых широких рукавов реки, из впадавших здесь в море. И добавил с сомнением.

– Кажется, в прошлый раз я здесь заходил.

Триеры, выстроившись друг за другом, направились вверх по течению реки.

– Лучникам и пехотинцам приготовиться, – скомандовал Леха, пристально всматриваясь в низкие холмистые берега, к счастью, уже хорошо освещенные солнцем, так что можно было рассмотреть любую деталь и без бинокля. Однако и они сами были как на ладони. Поднимаясь вверх по реке против течения, правым Леха называл для себя тот брег, что был справа.

Постепенно весь караван триер и бирем втянулся в русло реки. Пока что местные скифы никак не выдавали себя. Никто не атаковал начавших вторжение с моря сородичей. То ли обходной маневр был для них полной неожиданностью, то ли они затеяли какую-то хитрость. То ли все ушли на сухопутный фронт, сдерживать натиск конницы Аргима.

Однако русло, поначалу довольно широкое, вскоре стало постепенно сужаться. И за следующим поворотом реки, адмирал узрел «понтонный мост», перегородивший все русло от края до края. Этот «мост» был составлен из ветхих бирем и рыбацких шаланд, скрепленных между собой веревками. На мосту засели лучники в кольчугах. А позади него покачивались на волнах еще несколько рыбацких лодок с лучниками и одна единственная триера. На бегах тоже засели лучники и копейщики, а за ними были видны передвижения конных отрядов. Эта «запруда» была выставлена недалеко от того самого городка, где Леха в прошлый раз впервые пристал к здешнему берегу. «Кажется, он назывался Хамор», – промелькнуло в мозгу адмирала воспоминание о теплом приеме.

«Ойтосир» шел первым, вернее, вровень с другой триерой. Также по двое плыли вверх по широкой реке и остальные корабли. Едва они приблизились на расстояние полета стрелы, как с «понтона» и берегов засвистели стрелы.

– Подготовились, – усмехнулся Леха, пригнувшись, хотя его тотчас закрыли два дюжих скифа-охранника со щитами. – Вот значит, как меня встречают на этот раз, но другого я и не ожидал от предателей.

Он еще раз осмотрел оборонительные рубежи и решил, что протаранить их все же можно. Правда, придется увязнуть и некоторое время потратить на то, чтобы сбросить их защитников в воду, но иного пути вверх, как по реке, он не видел. Хотя и о берегах забывать не стоило, как минимум там следовало закрепиться.

– Будем таранить, – приказал Леха, положив ладонь на рукоять короткого меча, – всем приготовиться. Биремам высадить солдат на оба берега, пусть атакуют и поддержат нас с флангов. Но для начала сделайте пару выстрелов из носовой катапульты.

Токсар быстро «разослал» все приказы. В сторону заграждений улетело несколько каменных ядер, почти разрушив и без того утлый корпус одной из бирем, вплетенных в общую вязь «понтона». Однако решающей роли это не сыграло. Расстояние быстро сокращалось, делая метательные машины ненужными.

Зато лучники с передних триер уже начали накрывать стрелами защитников «понтона», но и те в долгу не оставались. Рядом с Лехой раздалось несколько криков и за борт рухнули сразу трое бойцов, получив стрелу, кто в грудь, кто в шею. Им, как ни крути, противостояли те же скифы, а скифы всегда стрелять умели. Передние биремы, подчиняясь приказу, уже пристали чуть позади к низкому берегу и высадили массированный десант «под огнем» противника.

Каждая бирема несла примерно по пятьдесят бойцов, кое-где, правда, сидело гораздо больше. На триерах «штатное расписание» для морпехов тоже было превышено почти вдвое. На половине находилось не по восемьдесят, а по сто пятьдесят, на двух же последних вообще по двести бойцов. Конечно, путешествовать так было неудобно, солдат набилось, как селедок в бочку. Но предстоял большой «расход» в живой силе при встрече с армией Палоксая. И адмирал пошел на это нарушение, хотя Гилисподис его предупреждал насчет перегруза.

Высыпав на берег, скифы отогнали защитников на сотню метров от воды меткой стрельбой и сами перешли в наступление, выхватив мечи и подняв копья. Их наступление было удачным и вскоре пешие бойцы Палоксая с большими потерями стали отходить к «запруде» под натиском морпехов адмирала Ларина. К счастью, конницы пока здесь было не видно.

Тем временем «Ойтосир» с разгона врезался в перегородившие русло рыбацкие шаланды и едва не пробил брешь в обороне противника, подмяв под себя сразу несколько лодок. Но канаты выдержали, и триера завязла. Рядом, с треском пробивая борта лодчонок, врезалась в заграждение другая триера. Но тоже не смогла прорвать связывавшие их путы. Еще две триеры взяли чуть в сторону и вскоре должны были нанести свой удар. Остальные чуть сбавили ход.

– Вперед! – заорал Ларин, выхватив меч, – едва триера перестала раскачиваться, окончательно завязнув, – сбросить их в воду!

Лучники, расстреливая в упор с высокого борта триеры, служившего им хорошим прикрытием, тех, кто находился под ними на «понтоне», выполнили приказ с небольшим опозданием. Уж очень удобная была позиция. Просто «убойная» для защитников переправы, которых вскоре совсем не сталось на расстоянии ближайших сорока метров. Лишь тогда скифы посыпались вниз, освобождая шаткий плавающий мост от остатков оборонявшихся солдат противника. Леха тоже спрыгнул вниз и, размахивая мечом, погнал врагов в сторону берега. Другие его солдаты под командой Токсара напали на скифов Палоксая оказавшихся в «зоне действия» луков сразу двух триер. Со второго корабля также уничтожили немало противников, прежде чем перейти к рукопашной.

Впрочем, все это происходило не так быстро. Никакого настила на лодках не было и сражавшимся приходилось перебираться через борта раскачивавшихся суденышек. Чудом увернувшись от стрелы засевшего в десяти шагах лучника, Леха ударил выросшего на пути мечника своим клинком. Звякнув о кольчугу, острие прошло мимо. В ответ скиф нанес резкий удар своим клинком и едва не лишил адмирала головы. Лезвие вскользь ударило о покатый бок шлема и ушло в сторону. У Ларина зазвенело в ушах. Но он не растерялся и, воспользовавшись тем, что тело воина на мгновение повернулось к нему боком, вонзил в него свой клинок. Удар был силен и Леха даже смог пробить доспех. От толчка его противник рухнул в воду с громким всплеском и погрузился в нее, обагрив поверхность кровью.

В этот момент в борт лодки рядом с адмиралом с чавканьем вонзилась стрела, прилетевшая откуда-то с боку. Позади него упал сраженный скиф из его солдат. Потом другой, схватившись за горло. Сам Леха вскинул щит, поймав на него пару стрел. Присел в лодке, осмотревшись. Над головой тотчас просвистело каменное ядро и, перемахнув через заграждение из лодок, ударило в скифскую триеру, унеся жизнь двоих моряков. Стреляли бойцы Палоксая, находившиеся чуть выше по течению на триере и рыбацких лодках. Для них все, кто прыгал в пылу схватки по «понтону», были отличной мишенью. А для артиллеристов и корабли Ларина, скопившиеся с той стороны.

– Найди Токсара и передай: немедленно подавить лучников противника, – приказал Леха возникшему из-за спины бойцу своей триеры, – а потом бери топор и руби канаты. Придется пробить себе дорогу и освободить «Ойтосира».

Боец кивнул и, пригнувшись, стал пробираться обратно к кораблю. В этот момент один за другим, почти слившись, раздалось два глухих удара, от которых всколыхнулся весь «понтон» и Леха едва не упал на дно лодки, покачнувшись. Это еще две триеры из скифского флота врезались в заграждение на воде. И одной из них удалось-таки пробить его с ходу, правда, почти у самого берега, и это ничуть не облегчило судьбу «Ойтосира».

Зато осложнило положение тех, кто до сих пор почти безнаказанно продолжал обстреливать нападавших из лодок. Единственная триера Палоксая вскоре вступила в бой со скифской. Она пошла на таран, но скорость оказалась не слишком велика. Они промахнулись. А вот капитан триеры из флота Ларина оказался молодцом. Раздался треск и вслед за этим победный вопль скифов разнесся над водами Истра. Им удалось совершить «проплыв» и обездвижить вражеское судно, обломав ему все весла с одного борта. В ход пошли абордажные крюки и вскоре бойцы обеих триер уже бились врукопашную.

Сидя в лодке, Ларин продолжал осматривать поле боя. Его бойцы уже убежали далеко в сторону, соединившись с солдатами соседней триеры. Тут все было в порядке. Еще немного и сопротивление на переправе будет сломлено окончательно. На правом берегу, где чуть выше по течению стоял гостеприимный город Хамор, тоже все шло к развязке. Там десантники отбросили противника от берега и подошли почти к самой переправе. А вот на левом берегу показалась конница и одним ударом смела в воду всех пехотинцев, находившихся на берегу.

– Твою мать, – выругался адмирал, глядя, как гибнут его люди, но коней у него в запасе не было, приходилось рассчитывать только на лучников.

Смятые порядки, правда, немедленно получили поддержу. С борта качавшихся на волнах неподалеку от берега триер лучники «покосили» немало всадников противника, но это не помогло. Левый берег вновь оказался полностью в руках армии Палоксая.

– Руби канаты! – истошно заорал Леха, которому до смерти надоело топтаться на одном месте, стараясь подбодрить итак ловко орудовавших топорами и мечами моряков с триеры: – Быстрее!

А когда заметил, что «Ойтосир» сдвинулся с места и, разваливая остатки препятствия, медленно поплыл, сам устремился к его высокому борту. Корабль, продвигавшийся вперед усилиями гребцов на корме, еще находившейся в воде, и моряков, которые отталкивались шестами от изуродованных судов, наконец выбрался на оперативный простор, раздавив очередную лодку. Леха запрыгнул на него едва ли не в последний момент, отбросив щит и ухватившись за борт одной рукой. Его тотчас подхватили дюжие охранники и втянули на палубу.

– Уничтожить лодки противника! – приказал Ларин, едва отряхнувшись и твердо встав на ноги.

Лучники и без его команды уже давно выцеливали утлые суденышки, метавшиеся по реке в поисках спасения. Стрелы, не переставая, свистели в воздухе. Правда, теперь это были в основном стрелы скифов Ларина. Едва увидев прорыв, все лодки оборонявшихся бойцов, как по команде, устремились к тому берегу, где хозяйничала конница Палоксая. «Значит, их там больше, – рассудил адмирал. А глядя, как пытаются спастись разбитые защитники «понтона», продолжил свою мысль, – тогда, пожалуй, оккупируем другой берег. Все меньше солдат положим. Хамор там, да и опять же конница наша сюда пробиваться будет, а там, в дельте, слишком много проблем Палоксай мне может подкинуть. Надо зацепиться и обождать немного, пока не рассосется».

Бой на воде почти закончился. Взяв на абордаж вражескую триеру, скифы разжились еще одним кораблем. Все лодки противника были либо уничтожены, либо уже пристали к противоположному берегу. Но артиллеристы с триер все еще посылали им вдогон ядра. И одну из лодок превратили в щепки уже у самого берега. Обернувшись назад, Леха увидел, как через пробитые в «запруде» бреши, расширяя их, проходят триеры его флота, почти не принимавшие участия в сражении. Правый берег уже полностью контролировала его пехота, а левый, к сожалению, противник.

– А ну поворачивай к правому берегу, – приказал Леха, – осмотреться хочу. Пара наших триер пусть пуганет конницу из своих орудий. Чтобы не расслаблялись слишком.

Когда высокий нос корабля уткнулся в песок, Леха соскочил вниз и, поднявшись на берег в сопровождении Токсара и охранников, обнаружил, что находится буквально в нескольких километрах от Хамора. Скифов от него отделяло только поле, поросшее густым лесом. А небольшой городок с узкими улочками, охватывал вершину ясно различимого за лесом холма, который, спускаясь к воде, заканчивался пристанью. Пустой пристанью. Река здесь делала поворот, а Хамор был выстроен на полуострове. Никаких кораблей, способных оказать сопротивление наступавшему флоту, здесь не было. Однако Леха, вспомнив о богатом городе под названием Тернул, лежавшем в двух днях пути вверх по течению, решил пока не расслабляться. В прошлый раз он видел там немало греческих кораблей, и атака с воды могла последовать в любое время. Как, впрочем, и посуху. И все же он решил захватить этот городок. Опорный пункт в дельте Истра не помешает.

– Триерам пройти дальше и высадить десант на пристань города, – диктовал Леха Токсару, – пехота пусть немедленно прошерстит здешний лес. А мы пока обождем.

Выполняя приказ, десантники разбились на три колонны и, перехватив покрепче луки с мечами, немедленно двинулись в сторону города. Две из них обошли лес, а центральная колонна углубилась в него со всей осторожностью, постоянно ожидая нападения. Оставшиеся триеры и несколько бирем, пройдя вперед по реке, высадили еще один десант, который быстро растекся по улицам прибрежного городка, не встречая на своем пути сопротивления. А спустя примерно час Леха выслушал доклад о том, что город пуст.

– Все жители его покинули, – отрапортовал широкоплечий скиф в кольчуге, приставив копье к ноге и забросив за спину щит, – на другом берегу замечены брошенные лодки. Они явно сбежали, пока шел бой.

– Или еще раньше, – закончил за него мысль адмирал, – да, навели мы страху на местное население. Ладно, свободен.

А спустя еще час Леха расположился в доме местного хозяина города, где уже однажды бывал под видом начальника охраны купеческого каравана. «Обещанный караван я в конце концов привел, – усмехнулся Леха, рассматривая из окна хищные носы триер, пришвартовавшихся у местного пирса, на палубах которых копошились моряки и морпехи, – только с товарами проблема. Торговать нечем».

Организовав оборону со стороны суши и по реке, адмирал приказал отправить гонцов обратно к соединению квинкерем за новостями и вверх по реке разведчиков на биреме. Затем разрешил своим войскам немного отдохнуть, заняв все пустующие дома Хамора.

Весь остаток дня дозоры, курсировавшие по окрестностям, докладывали, что конница противника на другом берегу ведет себя спокойно и к переправе не готовится. С этой стороны тоже пока все тихо. Ни солдат Палоксая, ни воинов Аргима в поле зрения не появлялось.

– Ну вот и отлично, – рассудил адмирал, заваливаясь на удобную кушетку, которую местный градоначальник не успел прихватить с собой, – первый пункт взят. Можно отдохнуть. Здесь и подождем гонцов от Аргима. Скоро должны уже быть.

Глава пятая

Снова в Италии

Первым делом, после того как флагманская квинкерема уткнулась в песок на побережье Апулии, благополучно проделав обратный путь, Федор заглянул к коменданту гарнизона, а потом посетил небольшой каменный домик на горе, где жила в тайне от всех его семья.

Чайка не раз подумывал о том, чтобы перевести ее в другое место, но ситуация на всех италийских фронтах постоянно менялась и не было такого места, где семья была бы в абсолютной безопасности. А о том, чтобы отправить Юлию с ребенком в Карфаген, не объяснившись с Ганнибалом, не было и речи. Там дочь римского сенатора сразу же могла стать заложницей или разменной монетой в играх политиков. После недавних событий в ставке Иллура командир двадцатой хилиархии решил держать Юлию как можно дальше от этого, но в глубине души боялся, что с ее римским прошлым это будет очень трудно.

– Ты приехал! – золотоволосая Юлия бросилась ему на шею, обвив ее руками и одарив Чайку поцелуем.

Федор долго держал любимую женщину в объятиях, даже оторвав от пола. Она показалась ему сейчас пушинкой, – столь невесомым был этот хрупкий стан.

– Я решил навестить тебя и сына, – проговорил Федор, выпуская наконец любимую женщину из своих объятий, – прежде чем двинусь в глубь страны.

– Ты так сразу уедешь? – насупилась Юлия, отступив на шаг.