Последняя битва

– Жаль, – вздохнул Юрий Семенович. – А я как раз грамотку ему отписать собирался… Царствие ему небесное… А Шереметевы ныне не в опале?

Князю Друцкому пришлось пересказывать все события последних лет довольно долго и подробно – несмотря на то, что о многом дядюшка и так откуда-то хорошо знал. Пересказывать в мелочах: кто где погиб или возвысился, на кого наложили опалу, кого одарили поместьями, кто на ком женился, кого куда выдали замуж, кто вывел своих сыновей в новики и как отозвался на это Иоанн Васильевич. Причем, когда Зверев признавался, что не в курсе семейных праздников каких-то дальних родственников или не способен точно указать, к какой ветви одной и той же фамилии относится опальный боярин – Юрий Семенович проявлял хорошо различимое неудовольствие – пусть и не выказываемое вслух. Расспросы продлились до сумерек. То есть, не только до ужина, но и позднее, после чего дядюшка в задумчивости удалился, а Андрей оказался вымотан настолько, что даже не догадался в свою очередь расспросить князя Друцкого о его собственных семейных делах.

В покое и тишине Зверев просидел всего несколько минут. Не успел он допить и одного бокала, как под навесом появилась Пребрана, накинувшая на плечи пушистый и белоснежный пуховый платок. Она неуверенно задержалась у края стола, потом бесшумно, словно скользя над полом, дошла до отца, осторожно присела на самый краешек скамьи, опустив взгляд к столешнице. Прошептала:

– Карл сказывает, коли венчаться станем, я веру свою должна сменить.

– Вот как? – Андрей ощутил, как его губы расползаются в невольную улыбку. – И это все, что тебя волнует?

– Но ведь от веры православной отречься надобно! – недоуменно вскинула голову девушка.

– Я думал, ты кричать станешь: нелюб он мне! Страшен, противен! Не хочу, не буду! Лучше в монастырь! – откинувшись на столб за спиной, допил вино князь. – А ты сказываешь токмо, что с обрядом венчания нелады. Остальное все, стало быть, по душе?

Пребрана зарделась и снова потупила взгляд. Андрей вздохнул:

– Верует ли жених твой в Господа нашего, Иисуса Христа?

– Верует, – согласилась девушка. – Токмо они ведь схизматики. Католики то есть. Крестятся они неправильно.

– Тебя тревожит, что твой жених неправильно крестится? – вернул кубок на стол князь Сакульский. – Это так опасно?

– Странные ты речи ведешь, батюшка, – покосилась на него Пребрана. – Ровно и разницы меж верами нашими нет никакой.

– Есть! – немедленно согласился Зверев. – Только не помню, какая… Не подскажешь?

– Filioque, – со странным акцентом тут же ответила дочь. – Вопреки постановлениям Второго и Третьего Вселенского Собора католики ввели в восьмой член Символа Веры добавление об исхождении Духа Святого не только от Отца, но и от Сына.

– Ох ты ж ёкарный бабай, – аж крякнул от резанувшей ухо казенщины Андрей. Где она этого только нахваталась? – Ох уж эти еретики! То есть, теперь Господу нашему Иисусу Христу они больше не молятся?

– Молятся. Но они сказывают, что благодать Божья не токмо от Бога-Отца, но и от Бога-Сына исходит.

Похоже, получившая в детстве хорошее монастырское образование Полина не преминула поделиться знанием с детьми.

– Ужас, – притворно охнул князь Сакульский. – Они оскорбили Иисуса?

– Наоборот, – загорячилась девушка, – они возвысили его до Бога-Отца!

– А разве Бог не триедин?

– Но благодать-то, дух святой даруется токмо Богом-Отцом, но не земным воплощением!

– Земное воплощение – это Иисус? – уточнил Андрей. – И значит, ему молиться не след?

– Иисус это тоже Бог, он искупление за грехи наши на себя принял! Как же ты этого не понимаешь?!

– Во многом знанье многие печали, – пожал плечами князь. – Если хочешь найти различия, то ты их обязательно найдешь. Если бы мне довелось вести своих холопов на штурм этого городка, то поверь, милая, я привел бы им куда больше доводов о различиях наших вер, нежели ты способна придумать. Если же мне пришлось бы оборонять его вместе с грандом Игулада-де-Кералем, я бы просто сказал, что мы помогаем нашим братьям-христианам. Было бы желание – а нужный ответ всегда можно обосновать легко и быстро. Поэтому, милая, давай вернемся к самому началу. Возможно, между поклонением Господу нашему Иисусу Христу и Господу нашему Иисусу Христу есть настолько страшная и непреодолимая катастрофа, бездонная пропасть, что ее и вправду невозможно преодолеть. Скажи мне, доченька, ты действительно хочешь добыть истину и ужаснуться этой разнице? Или, может статься, они просто крестятся неправильно, да и все?

– Но ведь это будет обман… – шепотом сказала Пребрана.

– Кого? Надеюсь, ты не думаешь, что можно обмануть Бога? Что для Бога правильное движение руки важнее искренности твоих молитв или праведности твоих поступков? Насколько я помню, среди его заветов есть «не убий, не укради, не прелюбодействуй», но нет ничего о форме крестов, высоте шпилей или количестве пальцев для правильного знамения… Хотя, конечно, если кто-то, кого я еще не видел, страшен, как болотный леший, и вызывает у тебя отвращение – мы можем обсудить важность этих тонкостей в богослужениях.

Девушка прикусила губу. Мотнула головой. Наклонилась и быстро поцеловала Андрея в щеку:

– Спасибо, папа… – вскочила и убежала.

– Надеюсь, это не звучало, как благословение?! – попытался окликнуть ее Зверев. – Я ведь его еще даже не видел!!!

Однако Пребрана его не услышала. Князь Сакульский пожал плечами и налил себе еще вина. Его долгое, почти месячное путешествие в неизвестность наконец-то закончилось. И мысль о том, что уже никуда не нужно скакать, торопиться, задумываться о ночлеге и раннем подъеме для нового перехода, все еще никак не могла уложиться в его сознании. Чистое южное небо перемигивалось звездами, в бассейне неслышно передвигались упитанные тени, на зеленую мраморную голову слетались белые бабочки с длинными пушистыми усиками. Кто-то вкрадчиво шуршал в лабиринте – видимо, ленивая кошка для него все-таки нашлась.

На плечи неожиданно легли ладони:

– Ты спать-то собираешься, батюшка?

Князь склонил голову, коснулся щекой ее руки:

– Я чуть не забыл, как звучит твой голос, Полюшка моя. Надеюсь, теперь мы больше уже не расстанемся. Никогда.

– Если никогда, тогда пойдем, – взяла его за запястья жена и повела за собой.

Гранд Альба Карл Фердинанд Игулада-де-Кераль

Утром князь и княгиня провели в постели времени намного дольше обычного, и когда вышли на воздух – их встретила неожиданная изнуряющая жара.

– Как у них только клубника растет в таком пекле, – удивился Зверев, отступая обратно в тень гульбища. – Давно завялиться вся должна.

– Сейчас еще ничего, не так знойно. Бывает, так и не выйти на свет вовсе, – ответила Полина. – Дети, вон, токмо по вечерней прохладе гуляют.

– Гуляют? – заинтересовался Зверев. – Интересно, где, куда?

– Знакомцев завели немало. Чай, дело молодое, – расслабленно отмахнулась княгиня. – Пребрана с женихом прогуливалась, Ерема с Ариной тоже не раз с ними выходили. У Карла здесь родичей и знакомых в достатке, через него со многими сошлись, на балах много раз бывали, на охоту выезжали, на купание, в иные места.

– В «иные» – это куда? – еще больше заинтересовался Зверев.

– Четы королевской ныне в Аранхуэсе нет, – спокойно объяснила Полина. – Король Филипп выразил недовольство теснотой здешнего замка и повелел его перестроить. Второй год строители стараются, а его величество лишь дважды изволил побывать, дабы осмотреть, как они работают. Посему приемов в здешнем королевском дворце теперь нет, однако же в парк знатных особ пропускают невозбранно. Здесь преизрядно летних домов у самых достойных родов. Пусть без короля в городе не так многолюдно, но есть с кем повеселиться. Опять же, до Толедо всего день пути на рысях. На королевский бал, коли поутру отправиться, легко можно поспеть. И на королевскую охоту по приглашению вовремя явиться. Нет-нет, не смотри так на меня, батюшка! Все приличия наши дочери соблюдают. Коли где и веселятся, то токмо в присутствии брата своего или моем, да и я сама на балах лишь в сопровождении дядюшки, родича моего старшего, появляюсь. На купание же, али охоту и вовсе не езжу. И с женихом наедине Пребрана никогда не остается. Не беспокойся.

– Все равно как-то буйно слишком все это выглядит, – передернул плечами Зверев.

– Нравы здешние несколько от наших отличаются, батюшка. Хоть и дики, но не хочется белыми воронами казаться. Ты не думай, скромность и целомудрие гышпанцы чтут не меньше нашего. Но коли девушка скромная с родственниками гуляет, али в иные места на люди выходит, то пошуметь, повеселиться, поговорить с кем, даже танец провести ей не в укоризну.

– Танцы?! – изумился Зверев, уже давно подзабывший это слово среди величавых хороводов и скоморошьих присядок.

– Ты не гневайся, ты на них взгляни хоть раз поначалу, – опять испугалась супруга. – Это всего лишь basse danse, или estampie, королевская павана. Они вполне благочинны и пристойны. Не допускают никаких вольностей.

– Если ты говоришь, что пристойны, – кашлянул Андрей, – стало быть, так оно и есть. Не сомневаюсь.

Знала бы милая, чудесная воспитанница монастыря, с кем разговаривает, и каковы танцы были в детстве ее супруга! Зверев кашлянул еще раз и мотнул головой:

– Вина!