Любовь ифрита

Любовь ифрита
Александр Дмитриевич Прозоров

Охота бессмертных #1
Михаил Варишин мало чем отличается от окружающих людей. Он работает, ездит на курорты, катается на горных лыжах, помогает полиции с раскрытием «глухарей» и даже имеет хорошую подругу-ведьму. В Михаиле нет абсолютно ни малейшей злобности. Просто он родился ифритом и, чтобы выжить, вынужден охотиться на магических существ: упырей, колдунов, оборотней, провидцев, суккубов и демонов.

И все бы хорошо – вот только волшебников, суккубов и вампиров на этом свете почти не осталось. А кто уцелел – слишком хорошо от ифритов прячутся. И потому от нестерпимого голода Михаил решился на авантюру – попытался питаться аурой обычной женщины. Разумеется, для его целей годится только сильная, здоровая, волевая и энергичная женщина…

Но вот проблема! Энергичные и волевые – легко не сдаются!

Александр Прозоров

Любовь ифрита

Серия

Охота бессмертных

Книга первая

Любовь ифрита

© Прозоров А., 2020

© Оформление. Прозорова А., 2020

Пролог

20 лет назад

Деревня Рассохино. Зима. Крещенский сочельник

В ветхой темной бане постоянно что-то шуршало, потрескивало, посвистывало; здесь пахло пылью, сеном, мышами и дегтем. Пахло бы, наверное, и сыростью – однако маленький сруб за долгую стужу вымерз насквозь, вплоть до инея на потолке и льдинках на стенах. И потому первым делом Умила затопила уже совсем ржавую печурку с грудой наваленных сверху бело-синих камней, огороженных столь же рыжей и гнилой металлической сеткой.

– Нет, ты представляешь, подруга?! – возясь возле топки, громко рассказывала девочка. – Мы прожили в одной квартире четырнадцать лет, и она всегда казалась мне тихой скромной пенсионеркой! И тут я вдруг узнаю, что моя бабушка считается самой крутой ведьмой всего нашего города! Сечёшь, Настюха? Она самая-самая что ни на есть крутая и настоящая колдунья!

Правая бровь возмущенной истопницы выгибалась крутой черной дугой, левая была прямой и русой, нос остро выпирал из круглого лица с узкими губами и овальным подбородком. В общем, не считая больших карих глаз – совершенно несуразные черты… Каковые непостижимым образом складывались во вполне миловидное личико.

Все остальные достоинства Умилы скрывал длинный зеленый пуховик.

Однако внешнее возмущение, выраженное вскинутой бровью и плотно сжатыми губами, даже в малой степени не отражало всей глубины той ярости, что пылала сейчас в душе этой восьмиклассницы! Ведь у себя в школе девочка пребывала в числе тех, кого принято называть «париями», отщепенками. Умила не блистала ни красотой, ни остроумием, ни общительностью, ни силой, ни успехами в учебе, не могла похвастаться ни богатством родителей, ни их известностью, ни какими-либо иными мало-мальски заметными достоинствами. Посему, очень мягко говоря – особой популярностью среди одноклассниц не пользовалась. Своей компанией не обзавелась, к чужим не прибилась. Самой же лучшей ее подругой стала Настя Комякина – нелюдимая отличница, слишком озабоченная учебой, чтобы научиться общаться со сверстниками.

Впрочем, учитывая то, что подруга оказалась единственной – ей несложно было оставаться и лучшей.

И вот теперь, в восьмом-то классе, Умила вдруг узнала, что ее бабушка – потомственная ведьма! Что она умеет творить привороты и отсушки, заговаривать грыжи и зубы, восстанавливать семьи и наводить порчу. Что все эти годы Умила могла пользоваться в школе если не успехом – то, по крайней мере, уважением, смешанным со страхом! Ведь мало кто в здравом рассудке рискнет вызвать недовольство колдовской внучки. Ибо – мало ли что?

Могла – но получила свой шанс на популярность слишком поздно…

– А как ты про это узнала, Мила? – поинтересовалась вторая девочка. Голубоглазая, русоволосая, одетая в черную дутую куртку и в джинсы, столь плотно обтягивающие ноги, что больше всего они напоминали синие трикотажные колготки. – Что, нашла ступу и метлу?

– Да тетка одна на улице подвалила… Предложила мне десять тысяч рублей только за то, чтобы уговорила бабушку с ней встретиться! – Умила закрыла дверцу, распрямилась, покрутила головой, что-то высматривая, но рассказ продолжила: – Так вот… Толстушка эта была уверена, что знаменитая Доряна ее супруга не только обратно в семью вернет, но еще и приклеит мужика крепко-накрепко, до самого гроба! Причем сходу поклялась полтораста косарей за это волшебство отвалить!

– Ни фига себе! – присвистнула подружка. – Бабка согласилась?

– При мне нет… – Умила вышла в предбанник, вернулась с большим зеркалом. – Но чем потом закончилось, не знаю. Тетка показалась упертой. Ну, сама понимаешь. Брошенки, они такие. Прибабахнутые. Чтобы обратно все вернуть, любое бабло заплатят. Думаю, она бы и на двести косарей согласилась. А может, и на триста. Толстушка выглядела упакованной на все сто…

Внучка ведьмы водрузила зеркало на заиндевевшие полати, дохнула, протерла бумажным полотенцем. Чуть отступила, приглядываясь. Снова дохнула, хорошенько натирая.

– И что теперь? – зябко поежилась ее спутница.

– Понимаешь, Анастасия… – Девочка бросила грязные и скомканные бумажные лоскуты в печку, снова зашарила по шкафчикам и полкам. – Понимаешь… У ведьмы в роду колдовская сила… она не от матери к дочке, она от бабки ко внучке передается. Выходит, если моя бабка чародейка, то и у меня такой же дар должен иметься… Ага, нашла!

Умила поставила перед зеркалом две стеариновые свечи.

– И что теперь? – повторила вопрос ее подруга.

– Да ты чего, Настюх?! – повернулась к ней девочка.

– Сочельник же сегодня! Время на суженого-ряженого гадать. В такой день положено в полночь в бане зеркало поставить, две свечи зажечь, прочитать наговор и попросить жениха будущего показать. Если у меня и вправду есть колдовская сила, все должно получиться!

Ведьмина внучка открыла дверцу воющей от жаркого пламени печки, подбросила в нее еще несколько тонких поленьев и расстегнула пуховик, оставшись в леггинсах и в бадлоне, тесно сидящих на совсем тощем, еще детском теле.

Как это обычно бывает с железными печами, возле топки уже стало невыносимо жарко – хотя на всех стенах при этом все еще продолжал радужно поблескивать иней.

– На кой черт нам сейчас на этих женихов смотреть, Мил? – Анастасия сдержала зевок, поморщилась. – Потом жить неинтересно станет. Будешь всех встречных парней с уже известной физиономией сравнивать. Тот не тот, похож не похож?

– Да перестань, Настюха! Любопытно же! – оглянулась на нее Умила. – Получится или не получится? Если я и вправду ведьма, и зеркало покажет нам всех будущих мужей, то ты сможешь оставить найденного суженого-ряженого напоследок. Он ведь от тебя никуда не денется, правильно? С другими гуляй, веселись, а настоящего жениха для семейного гнездышка побереги, скромной и целомудренной перед ним прикинься…

– Это все равно, как в интересной книге сразу прочитать самую последнюю страницу, – парировала ее подруга. – После чего все прочее содержание становится предсказуемым и скучным. Вот скажи, для чего ты своего жениха прямо сейчас увидеть хочешь?

– Да при чем тут женихи, Насть? – решительно мотнула головой девочка. – Я хочу свою колдовскую силу проверить! По всем известным правилам – она у меня должна быть. Но, как бы… Это же все сказки! Вроде как верить и хочется… Но только… Вот ты, подруга, ты в магию веришь?

– Нет, конечно, – опять зевнула Анастасия.

Насте было скучно. Она отлично понимала, что напрасно теряет время, что напрасно ехала в такую даль на чужую дачу, напрасно мерзла и сейчас напрасно мучается, оставшись среди ночи без сна.

Однако…

Однако ей очень не хотелось обижать свою единственную подругу, отказавшись поехать с ней в деревню «за компанию». Не так уж много у Насти имелось друзей, чтобы попусту ими разбрасываться… И потому девочка встряхнулась, мотнула головой и решительно заявила:

– Да, Мила, ты права, посмотреть интересно! Вдруг получится? Любопытство сгубило кошку. Ну давай, поджигай свои свечки, а то холодно! Попугаемся – и пойдем.

– Баня скоро отогреется, – пообещала ведьмина внучка. – Воздух уже теплый.

Ею вдруг овладела неуверенность. Всего несколько минут назад Умила мечтала о том, как все окажется правдой, как в ней обнаружится великий колдовской талант, как она уже завтра сквитается со всеми школьными обидчицами, каковые портили ей жизнь долгие восемь лет!

Но сейчас девочка вдруг осознала, насколько глупо выглядит в своих наивных попытках сделать сказку былью, с верой в старые деревенские приметы, гадания и колдовство! Что в реальности ничего подобного, конечно же, произойти не может, что это все чушь, бред и фантазии, что ничего не получится… Не будет ничего – кроме дыма, мерзлой бани и облезлого зеркала. И пусть ее подруга никогда не скажет об этом вслух и никому никогда не обмолвится о случившемся позорище – унижение все равно предстоит немаленькое.

– Да поджигай уже, Мила! – внезапно потребовала ее спутница. – Специально время тянешь?