Третий берег. Книга первая

– И всё-таки, если только между нами…

– Видите ли, – Хоменко не дал Андрею закончить предложение, – мы же рядом находились. Фактически, в двух шагах. Установка была смонтирована в главном ангаре, а мы с Анной сидели во вспомогательном бункере. Он сильно заглублен и окон там, разумеется, нет. Потому-то мы и уцелели. Так вот, перед тем как жахнуло, ну, взорвалось, воздух наполнился гудением. Ровным таким, утробным. И звук этот был словно… – Василий посмотрел на Андрея, – я тогда сразу подумал, что заработало. Почувствовал, понимаете?

Андрей проглотил подступивший к горлу комок и кивнул.

– Минуты две гудело, а потом… бабах! И всё! – Андрею показалось, что произнося эти слова, Хоменко даже побледнел.

– Скажите, Василий, а мог кто-нибудь подстроить катастрофу? Вмешаться, испортить что-то, подкрутить? – осторожно спросил Андрей.

Хоменко удивлённо уставился на Тараборова. Так, будто тот сказал самую несусветную глупость на свете.

– Ну, нет, что вы! Там такая охрана!

– С любой охраной можно договориться…

– Вы не поняли, Андрей, – в голосе Василия на мгновение промелькнули нотки превосходства, как у человека, владеющего темой. – Там крутейшая охранная автоматика. Основанная на какой-то сверхсекретной технологии Корпорации, о которой я лично ничего не знаю. Это же «Золотая сеть»! После всех проверок и сдачи установки в эксплуатацию, без одобрения Храмова, и более того, без его личного контроля, никто и пыль с этой шайтан-машины не смог бы стереть.

– Тогда что же всё-таки произошло?

– Не знаю, – Хоменко грустно опустил глаза. Потом вдруг вскинул голову и как-то кривовато усмехнулся. – Может, он Кориолисово ускорение не учел?

Через двадцать секунд Тараборов остался в кабинете один.

***

После ухода Хоменко, Тараборов с ногами завалился на диванчик. Он закинул руки за голову и принялся разглядывать потолок. Попутно Андрей анализировал свой разговор с Василием. В голове у него стала проявляться какая-то картинка. Возникла и чётко обрисовалась мысль, что возможно Храмов интересовал окружающих гораздо больше, чем просто перспективный учёный и удачливый сослуживец. Но почему эта мысль возникла, Андрей понять пока не мог. Данных явно не хватало. Может положение изменится после разговоров с Яковлевым и Маклевич? Может быть.

С этими мыслями Андрей незаметно для себя уснул. Прошлая ночь, обрезанная до четырёх часов беспокойного забытья на этом же диване, сказала своё веское слово.

Разбудил Андрея какой-то шорох. Резко вскочив на ноги, он обнаружил в кабинете Аринова, сидящего за столом, и читающего газету. Николай любил газеты и бумажные книги, хотя доставать подобные раритеты ему с каждым годом становилось всё труднее. Впрочем, это касалось только книг, поскольку Корпорация, держа марку, выпускала на бумаге несколько собственных периодических изданий. Каждый сотрудник «Технологий» мог получить свежий экземпляр корпоративного листка или журнала в специальном киоске. Эти роботизированные раздатчики бесплатной прессы имелись в каждом офисе Корпорации.

Сейчас Аринов бегло просматривал сегодняшний выпуск «Технологического вестника». Заслышав проснувшегося Андрея, Николай отложил газету в сторону и поглядел на Тараборова поверх очков.

– Пойдем, перекусим по-быстрому, глядишь, и бодрости прибавится. К часу Маклевич подтянется, я её предупредил.

Глава 5

– Можно войти?

Андрей перестал выводить на листке бумаги одному ему понятные закорючки и поднял голову.

В дверях кабинета стояла молодая женщина. «А вот и Анна Маклевич», – подумал Тараборов.

– Проходите, пожалуйста. Присаживайтесь, – широким жестом Андрей предложил гостье стул.

– Я – Анна Маклевич, – тихим голосом произнесла женщина. – Меня попросили зайти к вам.

– Да, да… приношу извинения за беспокойство… Кстати, меня зовут Андрей. Андрей Тараборов.

– Рада познакомиться. Так что вы хотели?

– Анна Михайловна, я понимаю, что могу показаться излишне назойливым, может даже бестактным… но не могли бы вы изложить мне ещё раз всё, что вам известно. Я имею в виду обстоятельства аварии в лаборатории Алексея Храмова.

– Но ведь всё что знала, я уже рассказала, – Маклевич с некоторой тревогой посмотрела на Тараборова. – Вы можете прочитать протокол моего допроса.

– Конечно, конечно, – закивал Андрей. – Но, видите ли, я просто уверен, что по прошествии времени некоторые вещи начинают выглядеть по-другому. Пусть немного, но по-другому. Я думаю, вы много размышляли по поводу той катастрофы, и у вас наверняка появились какие-то мысли. Я хотел бы, чтобы вы поделились ими со мной.

Маклевич на пару секунд прикрыла глаза.

– Пожалуй, вы правы… – задумчиво произнесла она, – я действительно много думала о… о том, что тогда случилось. Да я и сейчас думаю… постоянно думаю.

– Вот и расскажите.

– И с чего мне лучше начать?

Тараборов оживился. Принимая во внимание тот факт, что для Маклевич Храмов, возможно, был больше, чем просто коллега и начальник, Андрей боялся, что женщина попытается закрыться, не захочет с ним откровенничать, однако его опасения, похоже, оказались напрасными.

– Вы можете рассказать о работе Храмова? Пусть это будет поверхностно, в самых общих чертах. Мне важно понять, чем занимался Алексей. И я хотел бы услышать об этом от человека, который был рядом с ним. Лично участвовал в проекте.

– Тогда вы обратились не по адресу. – Анна пожала плечами. – Вряд ли я смогу описать вам Лёшину работу. Даже в общих чертах. Даже в самом упрощённом виде.

«И эта туда же», – Тараборов вспомнил свой недавний разговор с Васей Хоменко.

– Почему вы так считаете? – спросил Андрей, слегка насупившись.

– Я программист. Понимаете, что это значит?

– Ну, думаю, да, – кивнул Тараборов.

– А я думаю, не до конца, – Анна за всё время их разговора первый раз улыбнулась. Тихой такой, едва заметной улыбкой. – Программист в подобных проектах, это подмастерье, не более. Представьте, что вы великий скульптор. Микеланджело. И вы ваяете своего Давида. Рубите его из мрамора. И вам потребовалось особое долото…

– И в вашу задачу входило готовить такие инструменты?

– Именно. Генератор Храмова управлялся очень сложным компьютерным кодом. И это была моя стихия. Коды, команды, операторы. А вот теоретическая физика, вернее то, чем занимался Алексей, это для меня даже не тёмный лес, а джунгли непроходимые. Опять спросите, почему?

Андрей не придумал ничего лучшего, как просто кивнуть.

– Я образованный человек, – Анна кивнула ему в ответ. – Красный диплом, аспирантура. Кандидатская. И пусть я не считаю себя учёным, это было бы слишком громко, но я хороший математик. И отличный программист. Я могу написать любой код. Без хвастовства. Но дело в том, что моё образование классическое. Я смотрю на мир сквозь призму современных научных представлений. А Алексей был не таким.

– В смысле? – Андрей удивлённо поднял брови. – Он отрицал современную науку?

– Алексею было дано подняться выше. Он мог заглянуть за горизонт. Поэтому я вряд ли сумею рассказать вам о сути его исследований. Рассказать и не ввести в заблуждение. Если хотите, я объясню, какая роль в его проекте отводилась мне.

– Уж постарайтесь, – скрипучим голосом проговорил Аринов, тихо сидевший до того в уголке.

Анна, едва заметно вздрогнув, обернулась и с удивлением посмотрела на Николая. Так, словно его присутствие в этом кабинете нарушало некую скрытую ото всех, кроме неё самой, гармонию.

– Я занималась управляющим софтом, – Маклевич заговорила медленно, как бы вспоминая что-то давно забытое. – Видите ли, с моей точки зрения, точки зрения программиста, установка Алексея была в большей степени виртуальной машиной. Её физическую часть можно было рассматривать как комплекс периферийных устройств под управлением суперкомпьютера. Программное обеспечение для этого компьютера – вот, что входило в зону моей ответственности.