Третий берег. Книга первая

– Ага. Сидят, ждут и верят в ваше доброе отношение к похитителям корпоративных тайн. Ведь вы же такие белые и пушистые – зачем вам что-то предпринимать и латать обнаруженные бреши в системе безопасности?

– Резонно, – Аринов наклонил голову.

– Поэтому я практически уверен, что никто не взламывал технологию Радова. А по сему, нет никаких причин сомневаться в её сверхнадёжности.

Андрей потёр ладони друг о дружку.

– И раз так, – весело произнёс он, – только что озвученная мною версия, в которой оба утверждения о деяниях Храмова признаются истинными, остаётся единственно годной к употреблению.

Аринов даже икнул.

– Это и есть твой «Нелинейный анализ»?

Андрей пожал плечами.

– Ты ведь сам меня позвал. А вообще знаешь, я всегда увлекался детективными сюжетами. В детстве даже мечтал открыть частное сыскное агентство. И я твёрдо верил, что каждый сыщик, который хочет добиться хоть каких-нибудь успехов, должен иметь свою систему.

– Как Шерлок Холмс, например? – Аринов взял кофейник и налил кофе в чашку Андрея. Потом достал из тумбочки ещё одну и плеснул себе.

– А ты не прикалывайся! – ответил Тараборов. – Метод дедукции, описанный сэром Дойлом в его рассказах, вещь, которая в реальности работает. И весьма эффективно. Но у Холмса была не только дедукция, хотя она, конечно, лежала в основе. Конан Дойл показал своим читателям настоящую сыскную систему – со сбором и обработкой улик, слежкой за подозреваемыми, изучением фактов их биографии, короче, всем. Я тоже пытаюсь создать систему. Систему сбора и обработки информации. Систему, которая исключала бы саму возможность влияния так называемого «авторитетного мнения» на процесс поиска истины. Вот скажи, что ты подумал, когда узнал о происшествии в Екатеринбурге? Можешь не отвечать, я и так знаю. Ты подумал: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда». А что если может? Вот то-то и оно. А что касаемо «Нелинейного анализа»… мне просто хотелось название покрасивее придумать. Такое, чтоб запоминалось. Хотя в чём-то ты прав. Нелинейность в моём случае – то же самое, что и нестандартность, непривычность, несоответствие канонам.

Андрей сделал глоток из чашки и удовлетворённо кивнул – кофе у крёстного был что надо.

– Давай вернёмся к Храмову. Лично я легко смогу отбросить в сторону весь предыдущий опыт Человечества и допустить, что какой-нибудь отдельно взятый представитель славного рода хомо сапиенс оказался способен уподобиться Шредингерову коту. При этом учти, я не верю в магию, в воскрешение мёртвых и в существование зомби… тебя что-то смутило?

– Чьего кота ты сейчас вспомнил? – осторожно спросил Аринов.

– А, кот Шредингера! Не напрягай извилины. Просто из-за фантазий одного головастого дядьки, жившего лет сто пятьдесят тому назад, некоторые люди до сих пор верят, что эти мягкие на ощупь домашние хищники умеют прикидываться мёртвыми, будучи на самом деле совсем наоборот.

– Так оно так и есть. У меня же в детстве был собственный кот. Для этой скотины притвориться трупом было плёвое дело, особенно если нагадил куда не следовало, а удрать не успел. Думаешь, Храмов тоже притворялся? Где? В морге? Или в Екатеринбурге?

Андрей с лёгкой досадой посмотрел на Аринова:

– Вообще-то, когда говорят про кота Шредингера, имеют ввиду совсем другое. Суперпозиция, понимаешь? Ну, типа, одновременность состояний и всё такое…

– Я морпех, Андрюха. Для меня суперпозиция, это грамотно отрытый окоп, – Аринов весело осклабился. – Рассчитывай на меня во весь рост, но не заставляй прыгать выше головы.

– Мы должны понять, как Храмову удалось провернуть свой фокус, – Андрей снисходительно улыбнулся в ответ. – В магию, как уже было сказано, я не верю, остаётся наука. А это великая сила, несомненно.

– Думаешь, наш Алексис изобрёл что-нибудь этакое, пока джоули в своей лаборатории подсчитывал?

– А почему бы и нет? Но чтобы ответить наверняка, нужно понять, чем занимался Храмов в Корпорации на самом деле, – Тараборов вздохнул. – Очень может быть, что Алексей получил в своё распоряжение какие-то особые возможности, совершив… некое невероятное открытие.

– То есть?

– Что если… ну, к примеру, он научился путешествовать во Времени? Вдруг в Екатеринбурге побывал Храмов, прибывший из Прошлого? Из того момента, когда он был ещё жив?

– Ну и фантазия у тебя, Андрюха, – покачал головой Аринов. – Он же вроде энергию искал… причём тут путешествия во Времени?

– А кто это может подтвердить? Насколько я понял, работа Храмова была засекречена по самые уши, и он никому ничего в подробностях не докладывал. «Золотая сеть», так, кажется, это у вас называется?

– Так-то оно так, но как в таком случае нам что-то узнать?

– Ну… можно спросить у самого Храмова. Да ладно, не делай обиженное лицо. Я ведь уже сказал, что допускаю существование Алексея в нашей реальности.

– Ага, если он опять не шмыгнул сквозь Время.

Андрей рассмеялся.

– Экий ты неповоротливый, дядя Коля! Про путешествия во Времени я упомянул только для примера, это, во-первых. А во-вторых, о работе Храмова можно узнать и из других источников.

Дверь распахнулась, и в кабинет Аринова вошёл Танеев. Вживую Андрей видел шефа СБ впервые. Николай заранее договорился с Танеевым, что первая их встреча с Тараборовым произойдёт у него. Чтобы не привлекать излишнего внимания к персоне Андрея.

– Присаживайся, Петрович, – пригласил Аринов, и Танеев буквально плюхнулся на диван. Жалобно скрипнули пружины. Но в целом этот не слишком массивный предмет мебели достойно выдержал выпавшее на его долю испытание.

Лицо Танеева ничего не выражало. О бушующих в его голове мыслях можно было лишь догадываться – по изредка ходившим на скулах желвакам. Владимир Петрович взглянул на Тараборова.

– Что скажешь, Андрей? – тихим голосом спросил он. – Сможешь разобраться в этой чертовщине?

Тараборов пожал плечами:

– Разобраться можно во всём. Многое будет зависеть от ресурсов и полноты информации.

– Ты получишь максимальную поддержку. Мою и всех тех, кому я имею возможность приказывать. Но ты должен понимать, что от твоего успеха теперь зависит очень многое. И не только моя дальнейшая судьба. Но и его, – Танеев кивнул на Аринова, – и твоя. Я пошёл ва-банк, когда согласился поставить на тебя. Теперь, как говорили какие-то древние ребята, или со щитом, или на щите.

– Спартанцы…

– Что?

– Я сделаю всё, что в моих силах. И даже больше, Владимир Петрович.

– Тогда поступим так, – Танеев поднялся с дивана. – Работать будете в паре, это понятно. Все оперативные действия – через Николая. Коля, ежедневный доклад в 20-00. Но, если вдруг случится что-нибудь из ряда вон, сразу звони по защищённой… а, лучше лично ко мне. Бегом. В любое время, хоть днём, хоть ночью. Андрей, легенда у тебя надёжная. Для всех, ты просто стажёр. Но поскольку имеешь красный диплом РосГУ и подаёшь надежды – стажируешься непосредственно у начальника оперативного отдела. Так ни у кого не возникнет лишних вопросов. Плюс, если просочатся слухи о вашем давнем знакомстве, ничего отрицать не надо. Специально не афишируй, но и не отрицай, если что.

– А это… – начал, было, Андрей, но его перебил Аринов.

– В Корпорации негласно поощряется протекционизм на родственной или дружеской основе. Но только в том случае, если это приносит пользу делу. Взгляды основателя «Технологий», да и его потомков несколько отличаются от общепринятых. Радовы считают, что родственники и друзья, работая вместе, могут взаимодействовать друг с другом гораздо эффективнее, чем чужие люди, – пояснил Николай.

– А, ну тогда понятно, – кивнул Андрей.

Танеев встал и подошёл к двери. Но прежде чем выйти, шеф СБ ещё раз взглянул на Андрея.

– Удачи тебе, парень, – сказал он, и в его глазах промелькнула усталость.

После ухода Танеева Тараборов повернулся к Аринову.

– На чём мы там остановились? – спросил он, слегка прищурив левый глаз.

– Ты хотел объяснить, как собираешься действовать дальше. Разузнать о работе Храмова, вникнуть в суть его исследований, нет?