Неуёмность перевоплощений

Но видимость такового потешного «боя» создавали и продолжали создавать. Всемирная мафия пусть не сплочённая, но единая, с чем не стоит спорить. Но слишком уж самонадеянны и уверены в своих возможностях её представители. Этакие, гордые индюки, мечтающие по ковровым дорожкам торжественно, под туш духовых оркестров вальяжно пройти даже в потусторонний рай. Они ведь и на кровавой войне людей с гмонами попытаются нажиться. Такая у олигархов, барыг и чиновников появляется великая возможность – целиком проглотить очередного телёнка и не подавиться его костями.

Потому Вирус Агрессивной Мутации если и волновал их, то незначительно. Они ведь особые… неприкосновенные господа и дамы, не подозревающие о том, что являются, всего лишь, временными персонажами активно текущей, страшной социальной сказки, поспешно объявленной ими реальностью и необходимостью. А гмонов они постараются сделать своими рабами. Такое вот «простенькое» желание господ и дам, до гробовой доски «раскатавших свои губы».

Давние друзья и собеседники Ковалёв и Ломов, не сразу, но нашли точку соприкосновения в своих мировоззрениях. Пришли к одному и тому же выводу: самые страшные трагедии происходят не на больших и основных дорогах, а на их обочинах. А потом уже захватывают всё существующее, начиная с магистралей.

У небольшого лесного озера, не так далеко от шоссейной дороги Москва – Санкт-Петербург, стояло несколько автомашин. Здесь проводили свободное время несколько десятков отдыхающих. Некоторые загорали, играли в пинг-понг и даже пытались удить рыбу. Только у воды, как водится, можно зачерпнуть горсть прохлады. Ведь жарко, почти по-летнему. Вторая половина одного из дней поздней весны.

Тут же, не так далеко от воды стоял и мощный и «навороченный» автомобиль-внедорожник японского производства, скорей всего, что-то, из «Крауйзеров». Из «тачки» не очень громко слышалась современная, как бы, музыка. Потом её вырубили, поднадоела. Да и конкретные беседы вести мешала.

А разговоры житейские вела представительная компания мужчин, в чёрных костюмах, при галстуках. Обычное дело. На полчаса, свернув в сторону с трассы, подъехали к озеру магнат и его телохранители. Все они находились в неплохом настроении. Но майское парилово, не очень характерное для этих мест, не мешало им любоваться природой перед продолжением пути из северной столицы в самую натуральную и законную.

Распахнув пиджак, философски смотрел на происходящее крупный российский предприниматель Родион Осиновский. Дышал свежим воздухом, прикрыв свои глаза от яркого солнца широким чёрными очками. Ему было чуть более сорока лет. Он, моложавый брюнет, мужчина крепкого телосложения, удачливый бизнесмен и богатый человек находился в бодром расположении духа.

Ещё бы, буквально три дня тому назад он подписал в Питере перспективный контракт с одной из зарубежных фирм. Иностранцы решили, не взирая на санкции, направленные против России строить в пригороде Москвы завод по производству консервированных продуктов детского питания.

Пока, вроде, дело складывалось неплохо. Но кто его знает, что там, впереди. Время такое, весьма и весьма неопределённое.

Сюда, время от времени подъезжали и фуры. Но останавливались, они, как и положено, ближе к роще, подальше от воды. Зачем же мешать отдыхающим? Задача у шофёров одна: размять ноги и ехать дальше.

Здесь же, надеясь на удачу, дежурило несколько торговок. Пытались продать молоко и недавно собранную на болоте, прошлогоднюю клюкву. Такая это ягода… Она, прозимовав под толщей снега, как правило, выглядит почти свежей и не теряет своего товарного вида. Ясно, что рядом с озером, находилось и небольшое придорожное село.

Рядом с Осиновским стоял сорокалетний шофёр Петя. Здесь же, всегда начеку, наготове и телохранители – Григорий и Вася. Первый – в солидном возрасте, немного грузноват. Можно было предположить, что он побывал уже во всякого рода переделках и войнах локального масштаба. А второй – лет на пятнадцать помладше его, около тридцати годов. Для такой профессии – ни много и ни мало. Вполне, нормально.

Дав знак рукой своим сопровождающим, Осиновский направился в сторону небольшого торгового ряда и стоящей рядом с ним фуры. Все четверо подошли к женщинам, продающим ягоду, молоко, солёные огурцы.

– Хочу лично посмотреть, Петя, что там продают, – объяснил шофёру Осиновский. – Может быть, что-нибудь и приобретём для желудка. Отоваримся.

– Видать, решили, Родион Емельянович, клюквы прикупить? – решил уточнить шофёр. – Дело нужное. Хотя…

– На какой хрен она нам сдалась, прошлогодняя ягода? – пояснил магнат. – Ты соображаешь, что говоришь? Она все уж и витамины потеряла за зиму. Я ещё и к тому это говорю, что у нас и так, имеется, на всякий пожарный, её уже полный багажник. Забыл, что ли? Да и всё, что понадобится, мне доставят на дом. И тебе тоже, Петя, если меня попросишь.

– Так вот, я и подумал, – сказал шофёр, – зачем вам ягода, когда её у нас море.

– Ни к чему! Нам добрые люди её изрядное количество надарили. Не отказываться же! Она нам, ягодка, уже и не катит, – Осиновский уже не внимательно, а визуально разглядывал товар, стоящий на пластмассовых ящиках.– В принципе, я просто хочу ноги поразмять. Да и молочка почти парного трёхлитровую баночку надо бы садануть. Ха-ха-ха! Прямо почти у дороги, в походных и антисанитарных условиях.

– Я бы не советовал в пути пить сырое молоко, тем более, столько много,– старший телохранитель Григорий наглядно демонстрировал активную заботу о своём шефе и хозяине.– Сам знаешь, Родион, у тебя ведь желудок пошаливает.

– А ты мудрые советы, Гриша, давай своей покойной прабабушке,– с недовольством отреагировал на слова охранника Осиновский.– Гуди ей по своей «мобиле» на тот свет и заваливай самыми дельными советами. Ты мёртвого достанешь. Она из гроба встанет и сделает тебе контрольный пинок в твою тупую башню.

– Мои родственники тут не причём, господин Осиновский, – слегка обиделся на хозяина Григорий. – А совет я даю правильный.

– Я сам решу, что правильно, а что – нет, – возразил олигарх. – Когда я тебя спрашиваю, что-то по делу, ты никогда советов не даёшь, отмалчиваешься. В каком у тебя месте тогда язык находится? А сейчас ты умный, по пустякам. Хитро-мудрый!

– Когда моя прабабушка умерла, Родион,– вполне, серьёзно старший телохранитель, – мобильных телефонов в помине не было.

– Ты теперь об этом горько жалеешь, Гриша,– Осиновский своей «доброжелательной» язвительностью мог достать любого. – Если у неё не имеется «трубы», значит, ты ей не звони. Но мне мозги не конопать! Мозгоклюй!

– Покупайте, господа хорошие, клюковку! – маленькая сухонькая старушка сделала решительный шаг в сторону, похоже, денежной и щедрой компании. – У меня запасено. По самой дешёвке. Только что с болотины. Пусть прошлогодняя, но она ещё лучше, чем свежая. Дед мой нынче собирал. Чуть не утоп.

– У нас её у самих столько, что можно рядом с вами пристроиться и торговать. На неделю дел хватит,– пошутил, что называется, прикололся Родион Емельянович.– Ну, мы такого делать не станем. А я хочу молочка… парного. Заглочу целую трёхлитровую банку. Ну, что не допью, то мои помощники вовнутрь примут. А не захотят – на землю вылью. Остальное птицы доклюют.

К нему подошла женщина с трёхлитровой банкой с молоком. За её левую руку держалась девочка лет десяти. Заметно было, что она незрячая.

Взяв из рук торговки молоко, он жестом приказал шофёру Пете расплатиться. Тот сунул ассигнацию в руки женщины-молочницы, дав понять кивком головы, что сдачи не надо.

– А птицы, господин-товарищ, молочко-то не клюют,– пояснила торговка, – Они его, как люди, пьют.

Осиновский приложился губами к трехлитровой банке с молоком.

Потом он угрюмо посмотрел на женщину и слепую девочку и сказал:

– Да на кой чёрт нам с вами сдались всякие… птицы! Тут люди страдают. Ты что, девчонка, совсем ничего не видишь? Даже меня, такого большого?

– Совсем ничего не вижу, даже вас,– девочка прижалась щекой к телу матери.– Но я, дядя, хорошо слышу. За вами смерть стоит. Будьте осторожны. Она, где-то, рядом. Когда деньги на операцию насобираем для меня, то, люди добрые говорят, что буду видеть. Ваша смерть даже не стоит рядом с вами, а рядом ходит. Я шаги её слышу.

– Да, моя Полина очень хочет на мир посмотреть, – вздохнула женщина-молочница. – Ведь всё ей в новинку станет. Интересно.

– Да что на него смотреть-то, – проворчала старушка с клюквой. – Разве это Эрмитаж какой-нибудь, чтоб его разглядывать? Чего хорошего-то в мире нашенском? Одна сплошная дрянь! Когда свою нищенскую пенсию получаю, то от удивлённости зрение и подсаживается. А в магазин за продуктами пойду, так что и сколько стоит, рассмотреть не могу. Не получается никак.

– Какая-то фантастика вокруг вас образовывается, уважаемая дама, – заметил Осиновский. – Что-то совсем непонятное. Раговоры какие-то… не совсем приемлемые для нашего процветающего общества.

– Никакой фантастики, – возразила старушка.– Люди, которые не очень-то процветают, поголовно и глохнут, и слепнут, чтобы всяких кошмаров не видеть и не слышать. Им… надоело. Чего только одно центральное телевидение стоит. Посмотришь пять секунд – и ясно становится, что они там… сошли с ума. Но, видать, сами-то понять этого не могут или не желают. Дураку ведь не докажешь, что он умом слабоват.

– Вредные разговоры ведёте, – упрекнул старушку Григорий. – Почти… экстремистские. Ведь, кроме этой девочки, что-то вы все, так или иначе, видите и слышите!

– Совсем немного и местами, – пояснила старушка. – Вот сейчас, например, я тоже слышу, что тут, совсем рядом, смертушка ходит. Но за кем она явилась, не ведаю. Может, и по мою душу. Если что, так я и не особо против.

Охранники и шофёр Петя адекватно и моментально среагировали на данное предупреждение, огляделись вокруг. Но кроме двух совсем юных проституток и молодого лейтенанта в пятнистой общевойсковой защитной форме и берцах, никого и ничего подозрительного не заметили. На поясном ремне у молодого офицера весела кобура, явно, не пустая. Понятно, что там находился ПМ – пистолет Макарова. Вооружён, причём, и не скрывал этого.

На Ковалёва с нескрываемым подозрением смотрел Григорий. Как говорится, мало ли тут ходит всяких ряженых. А тут под их охраной особенный и непростой человек – Родион Емельянович Осиновский. Его очень многие знают и уважают и в правительстве, да и с президентом он не однажды встречался.

Но у Виктора имелись свои тревоги и заботы. Какой-то там представитель крупного бизнеса вместе со своей компанией был ему, как говорится, до фонаря. Просто выдалось свободное время у Ковалёва, и шёл он по дороге, возвращался пешком почти из довольно большого придорожного села в свою воинскую часть.

Он выкроил время для того, чтобы чуть больше часа побыть рядом с любимой девушкой, студенткой Санкт-петербургского медицинского университета Лидой Расковой. Она не просто гостила здесь у своей бабушки Анны Трофимовны, сердобольной и приветливой старушки, сухонькой и седовласой, но довольно бойкой и энергичной женщины. Пенсионерка на своём участке выращивала кое-какие фрукты и овощи, кур держала. В выходные дни Лида ей помогала по хозяйству.

Родители Лиды Алексей Сергеевич и Марина Анатольевна проживали довольно далеко от Москвы и Санкт-Петербурга, можно сказать, на краю света, в Чукотском национальном округе, в посёлке Билибино. Работали операторами на тамошней атомной электростанции. Там и её старший брат Максим с семьёй обосновался. Трудился на АЭС наладчиком оборудования. Они, конечно же, деньгами помогали и Анне Трофимовне, и Лиде. В общем, обе не бедствовали.

А здесь в небольшом домике у бабушки студентка спокойно готовилась к экзаменам и сейчас успешно сдавала весенне-летнюю сессию.

В вузовском общежитии, где она постоянно проживала, всегда кто-нибудь отвлекает от занятий. А здесь, у бабушки, удобно. Да и Питер не далеко. Сел на автобус – и в городе. В общем, особо мешать Ковалёв ей не стал, пусть сдаёт свои экзамены и переходит на третий курс. Впереди у неё – летние каникулы. Жаль, что его не будет рядом с ней. Но пока он ничего ей не сообщал о своей предстоящей командировке. Наверное, она его будет ждать. Ведь, как будто, любит.

Правда, у неё взрывной характер. Иногда ведёт себя непредсказуемо. Может обидеться совершенно беспричинно, не понять очень простой и безобидной шутки. Но очень красивая – стройная, голубоглазая, волнистый волос на голове каштанового цвета. При этом, всё-таки, он безоглядно полюбил её не потому, что она очень симпатичная – густые длинные ресницы, алые губы… Нет, ему сразу же показалось, что он знал Лидию всю жизнь и она всегда была с ним рядом. Просто самое настоящее… родное лицо, да и, как будто, и душа.

Познакомились они прошлой зимой. Она, как обычно, в выходные дни гостила у Анны Трофимовны. Ковалёв чисто случайно встретил её на улице не такого уж и маленького придорожного села. Поговорили, можно сказать, ни о чём, а потом изредка начали встречаться… Но оба в отношении друг с другом вели себя сдержано, только иногда целовались. Не решались перейти через грань своих взаимоотношений. Может быть, были оба чрезмерно стеснительными. Ведь по-разному складывается личные отношения у парней и девушек с людьми противоположного пола.

До расположения воинской части ему прямо по обочине шоссейной дороги идти ему предстояло недолго. Небольшая проблема всего-то, шесть-семь километров прошагать. Да и Ковалёв особо никуда и не торопился. Перед командировкой генерал-майор Ягодин дал ему возможность чаще отдыхать. А то, что он сейчас в форменной одежде и при оружии, в обойме пистолета семь патронов, так это распоряжение Геннадия Михайловича.

По приказу Ягодина, в связи с возникшей сложной ситуацией, созданной монстрами, офицеры и прапорщики обязаны были постоянно иметь при себе личное оружие. Воины из числа рядового и сержантского состава на неопределённое время лишались возможности находиться в увольнительных, даже на несколько часов. Зачем им лишний раз рисковать собственной жизнью? Проводили свободное от службы время в расположении части.