Трибуны у широкой реки

Никита (нехотя садится): – Уговорил! Но если мне что-то не понравится, то я отсюда слиняю. Договорились?

Михаил: – Договорились. Эти богатенькие смешарики сейчас напьются, как следует, по полной программе и полезут в воду. Им нужно будет показать своим юным дамам, какие они крутые. Буржуи начнут переплывать реку.

Никита: – Они что, больные на голову? Разве можно переплыть такую широкую реку с мощным течением? Они ведь практически… обречены.

Михаил: – И мы не будем мешать им… тонуть. Никто не мешает, и мы не даже попытаок делать не будем. Здесь так принято.

Появляется Сталина Прогрессовна. На ней оранжевый матерчатый фартук, резиновые боты, в левой руке метла, в правой – большой чёрный полиэтиленовый мешок под мусор. На шее болтается подзорная труба.

Сталина Прогрессовна: – Нашу реку ещё никто не переплывал. Это верно. Они тоже её не преодолеют.

Никита: – Получается, что пьяному море по колено. Но там же должны стоять какие-то предупреждающие знаки, типа, "купание строго запрещено".

Сталина Прогрессовна (ударяет черенком метлы о землю): – Видать, ты, парень, приезжий и, может быть, даже столичный экземпляр. Ты ничего не понимаешь в жизни! А ведь она прекрасна, но очень… удивительна.

Михаил: – Не ругайтесь, Сталина Прогрессовна! Никита приезжий и даже москвич. Тут надо войти в его положение. Он же не виноват в этом. У них там своё восприятие жизни.

Сталина Прогрессовна: – Всяких и разных вурдалаков запрещающие знаки и запреты, наоборот, возмущают и раззадоривают. Для них нет ничего невозможного. На полном серьёзе они уверены в том, что их долгая и счастливая жизнь ими уже оплачена. Они существуют на белом свете, значит, это уже для бога радость. А людишки для таких вот спортсменов – мусор.

Михаил: – Своеобразное мышление у некоторых наших братьев и сестёр по разуму.

Сталина Прогрессовна: – Где ты там видишь разум, Миша? Сплошные расчёты … на пятьсот лет вперёд. Подкармливают чиновников, чтобы те не мешали им заниматься грабежом и разбоем. Вот и весь разум.

Никита: – Так объясните, в конце концов, что тут у вас происходит! Не могу же я знать, про все закидоны граждан самых разных городов и весей нашей замечательной страны! У каждого кулика на своём болоте свой балет.

Михаил: – Во всём мире такое происходит. Но везде по-своему. У нас тоже… особенный город со своей неповторимой историей и яркой действительностью.

Сталина Прогрессовна: – Ты, Мишутка, выражаешь свои мысли сплошными лозунгами, будто красный комиссар (глянув в подзорную трубу, присаживается). Будь попроще, и тогда получишь большой пирожок на каком-нибудь бурном собрании.

Михаил: – На пирожки уж я как-нибудь заработаю себе сам. Не так уж и мало получаю… по нынешним временам.

Сталина Прогрессовна: – Молодец! Но не у всех молодых такое получается. Им приходится вертеться, как ужам на сковородке.

Никита: – У вас, в провинции, даже ужей едят?

Михаил: – Это пословица или, наверное, поговорка. Голову даю наотрез, что она пришла к нам из центральной России. Так что, думай, Никита, кто, где и что ест.

Сталина Прогрессовна: – Оба молодые, потому околесицу несёте. Мы же не иностранцы какие-нибудь, чтобы есть ворон, лягушек, улиток и всякую гадость. Слава богу, и тайга, и река всегда нас прокормит.

Никита: – Когда же начнётся ваше представление?

Сталина Прогрессовна: – Ты же видишь, что пока не началось. А волнение жуткое. Я без этого уже не смогу. Даже перед смертью у меня перед глазами стоять такое их плавание будет. А им, дорогой приезжий паренёк Никита, всё можно.

Никита: – Неужели им всё абсолютно можно?

Михаил: – Ты же, Никита не с Луны, а из Москвы-матушки. А дурачком прикидываешься. Магнатам с привилегиями всегда, везде и всюду можно если не всё, то почти… всё.

Сталина Прогрессовна: – Сюда приезжают самые богатые люди и не только из нашей большой страны, но и дальних краёв. Для них нет запретов. Когда на кармане миллиарды и большие миллионы долларов или евро, то любая сявка считает себя самой великой и сильной собакой.

Они обречены преувеличивать свои возможности и способности. На том и горят. Причём, капитально и круто. В своё время Наполеон и Гитлер потеряли чувство реальности. Ну, вы в курсе.

Михаил: – Не большими собаками они себя чувствуют, а великими людьми. Даже земными богами. Они убедили себя в том, что особенные и неповторимые, и стараются вдолбить эту чушь в головы всем остальным. Правда, не всегда получается. Придумали красивую сказку и сделали её действительностью. На чужих плечах.

Сталина Прогрессовна: – Потому и плывут и… тонут. Красиво тонут. При этом все на прощание зрителям машут руками. А на стадионе гул, и все хлопают в ладоши. Так они приветливо и трогательно мотают своими клешнями, что на душе светло становится. У меня прямо по щекам слёзы текут.

Никита: – Я понимаю. Вам, Сталина Прогрессовна, этих людей жалко.

Сталина Прогрессовна: – Каких людей? Да тьфу на тебя, Никитка! Чего их жалеть-то? Они же нас не жалеют, когда до нитки обирают. Другое тут дело. Приятно сердцу, когда тебе утопающий напоследок рукой машет. Какой-то с его стороны добрый поступок получается. Хоть один раз в его жизни, а ведь становится зверь человеком (заметает мусор по сторонам). Мне малость надо прибраться, пока не началось. Боюсь прозевать самое интересное.

Михаил (подходит к ней, достаёт из барсетки деньги, протягивает ей): – Вам за труды, Сталина Прогрессовна.

Сталина Прогрессовна (берёт деньги, прячет в карман фартука): – Спасибо пребольшое, Миша. Без грошей нынче не проживёшь. Не пересчитываю, потому что тебе, Миша, очень верю. Пенсия, сам знаешь, насмешка над жизнью (прекращает работу, смотрит в подзорную трубу). Чего же они не заплывают? Вот из-за этих самых… пловцов мы и живём по-скотски. Кстати, и основное число москвичей тоже.

Михаил: – Сейчас ещё по одному стакану вмажут, и кто-нибудь начнёт… заплыв. Никуда не денется. Для них законов не существует. Они самые мудрые, ловкие, смелые и великие.

Никита: – Неужели они не знают, что специально для таких вот смертельных зрелищ построены стадионы?

Сталина Прогрессовна: – А им такое дело до лампочки. Для них – это семечки. Знают или не знают – без разницы. В их головы втельмяшилось, что всё им позволено, и всё они умеют и знают. А там хоть кол на голове теши. Прямо, как пионеры на сборе металлолома. В мои годы такие были. Да я и сама… участвовала.

Михаил: – Во всех городах самые разные зрелища, но на одну тему. Есть даже невидимые стадионы. А кто обречён, тот обречён. Например, в Китае на государственном уровне категорически запрещено спасать утопающих. А мы тут с Поднебесной рядышком. Их мысли и дела помаленьку к нам… переходят. По воздуху.

Никита (смотрит в бинокль): – Вроде, что-то поют и даже пляшут. Но в воду пока не лезут.

Михаил: – Полезут. Там неподалеку стоит наш народный агент… с удочкой. Дедушка Никифор Селивёрстов. Типа, рыбу ловит. Но ведёт правильную работу. За хорошие проценты от проданных билетов.

Никита: – Какую ещё работу ведёт ваш агент?

Сталина Прогрессовна: – Они к нему подходят, ну, эти буржуи и буржуйки молодые и старые. Спрашивают вежливо, клюёт рыба или нет. А он им отвечает, что так… немного караси да пескари ловятся, и тут же говорит каждому из них, поочередно, что никогда и никто ни в жизнь не переплывёт эту реку.

Михаил: – Никифору Степановичу можно доверять. Он человек надёжный и грамотный.

Сталина Прогрессовна: – Географию в средней школе, в нашем Прибрежном микрорайоне преподавал. Но до пенсии так не доработал. Выгнали. А теперь с такой вот пенсионной реформой может и до заслуженного отдыха не дожить. Сердце у него доброе, потому и слабое.

Никита: – Почему его выгнали? Плохо знал предмет? Или с детьми не ладил?

Сталина Прогрессовна: – Наоборот. Ребята его любили, и географию свою он знал отлично. Но вот ученикам давал не совсем верную информацию. Утверждал, что вся Европа – русская земля. Но по какой-то причине на ней пока живут какие-то дикие племена. Мэра города мерзкие доброжелатели поставили в известность, и он с такой постановкой вопроса не согласился.

Михаил: – Как же он мог согласиться, Сталина Прогрессовна, если он считает, что Россия – всего лишь, Московская область. А всё остальное – свободные, пока не освоенные добрыми американцами земли. Правда, сейчас бывший мэр отбывает срок за систематические и ощутимые взятки и за то, что у него в банках, за Большой Лужей, имеются некоторые накопления в долларах. Причём такие, что ему и за пятьсот лет, при его огромной зарплате таких денег никак не заработать. Сплошные чудеса! А ведь бандиты и грабители международного уровня ещё и требуют, чтобы их считали народными героями.

Сталина Прогрессовна: – А я вот рада, что Никифор Степанович – надёжный мужик. Правда, согласился работать… народным провокатором только за нормальную плату. Причина простая. Заявил, что ему придётся иметь дело во время своей, скажем так, рыбалки с диковинными и страшными зверями в человеческом обличье. А за вредность надо нормально платить и, может быть, даже выдавать молоко.

Никита: – Начинаю понимать, что на том берегу собираются очень уважаемые люди, а возможно, и монстры.

Михаил: – Ты, Никита, не достоин того, чтобы даже тонуть в их компании.

Никита:– Это мне, как бы, понятно. Но если бы мне, пьяному, сказали, что я не смогу что-то там переплыть, то я, наверное, тоже бы бросился в воду.

Михаил: – Знаю, Никита. Ты мальчишка азартный и заводной (с нетерпением). Но они считают, что только они имеют право быть обречёнными на такую… смешную смерть. Тонут, горят, погибают в диких ночных автомобильных гонках, сводят счёты с жизнью от скуки и тоски… Но когда же начнётся представление?