Чиновник в разведке

– Вот и мы приехали, на дармовщину на этот остров отдыхать. А ведь дело керосином пахнет. Ладно, мы то с Устиньей немного пожили. А вот Рада с Толей, они-то за что страдать должны? За чужие грехи?

– А я-то уже не дни, а часы считаю, – призналась Устинья Петровна. – Жду и не дождусь, когда домой-то вернусь… А вернусь ли? И еда мне здешняя не нравится, от неё до сих пор у меня желудок протестует.

Ну, ни хрена себе! Им не нравятся деликатесы! Ведь все блюда готовятся строго по рецептуре стран Северной Заокеании и самой просвещённой Европы, блаженно плавающей по чистому и широкому морю неповторимых ценностей. Ведь там, куда не плюнь, всюду высокоразвитая демократия и неповторимая… толерантность. «Приходи, мужик, на баню, я тебя… оттолераню!».

Что уж там скрывать, и в Воропании подобного рода озорство не так часто и повсеместно, но демонстрировало и проявляло себя. Олигархам и магнатам, конечно же, выгодно и удобно продолжать свою мутную деятельность в тех местах, где люди методически слабеют разумом.

Если уж значительная часть граждан и гражданок убеждена в том, что очень скоро на их не шарообразной, а плоской Земле искусственный интеллект поработит или уничтожит всех людей, то дальше идти некуда, даже широкими шагами. Скажи, например, такому зомбированному гражданину, что его родной папа огурец, то он в это непременно поверит и никому не позволит его обижать.

Не напрасно в конце минувшего века старались целители, лохотерапевты внутреннего и внешнего смутного мира. Они методично внушали «простым» воропаевцам, что они – люди второго, а то и третьего сорта. Ведь и сейчас пропагандисты всех мастей и скоростей производили такую же процедуру, но, как бы, доброжелательно и с некоторым сочувствием. Но не все. Некоторые из состояния ярости и злобы так и не вышли. Отступать некуда, свою родину и души продали, но поняли, что… продешевили. Там, за кордоном, они тоже, по сути, никому не нужны. Лишние… и недоумки.

А вот теперь некоторые из них собрались здесь, на живописном острове Ринатик, чтобы бесславно закончить свой путь. Народам всего тамошнего земного мира слава и поклон за то, что они, в большинстве своём, поняли, что так называемые лохотерапевты уже не лечат людей от чрезмерной доверчивости и наивности, они их… убивают и уже не тысячами, а многими миллионами.

При этом «доброжелатели» стараются убедить простой люд в том, что находиться в шкуре постоянных дураков им выпало самой судьбой. Такая вот у них карма. А роптать и завидовать – величайший грех.

Но невдомёк было всем этим зажравшимся бандитам, разбойникам и грабителям, что не зависть здесь, а желание быть человеком, а не мусором на огромной и стихийной свалке. Твердят и твердили олигархи, политиканы, их лакеи всего земного шара (разумеется, той, запредельной Земли), что нищета и фактическое бесправие «простых» людей – их историческая миссия и естественное, нормальное состояние. Увы, зачастую, люди, видимо, во всех обителях Мироздания, как бы, сами желают быть обманутыми и даже… гордятся этим.

– Понятно, нам всем больше пить нельзя, – миролюбиво сказал Ахнагов. – Опять начинает озвучиваться фантастическая и даже мистическая чушь.

– У нас, в Воропании, ни одного дня не проходит без фантастастических событий, – заметил Анатолий. – А по телевизору даже новости – сплошные выдумки. Живём тяжело, но интересно.

– Вот этот чилим, – Ринат Рустамович вытащил рукой из тарелки копчёную креветку, – мог бы ещё немного пожить, но его безжалостно поймали и вот сейчас подали нам на стол. Люди точно так же…

Сравнение каких-то морских «тараканов» с людьми не очень понравились супружеской чете Мичуновых, да и Варнин с Гончаровой были не в восторге от подобного рода аналогий. Поэтому обитатели гостиницы терпеливо ожидали того часа или даже минуты, когда же их, наконец, покинет хозяин острова и его хмурый и молчаливый сопровождающий с «резиновой» рожей.

Но настал, всё-таки, счастливый миг: нетерпеливые и настойчивые телохранители увели в свои апартаменты возбуждённого Ахнагова, который с пением выходил из гостиничного номера пенсионеров Мичуновых вместе с Жучиловым-Муниным. Но эта была не простая песня, а «Марсельеза», правда, несколько в искажённом виде. Ведь Ринат Рустамович не помнил всех её слов, кое-что придумывал уже по ходу действия и движения своим извращённым и пьяным мозгом.

Пройдёт совсем немного времени и если не пенсионеры Мичуновы, то, непременно, Анатолий Варнин и Рада Гончарова смогут проанализировать своё не такое уж и давнее, молодое прошлое. Понятно, они не станут слишком уж тщательно копаться в минувшем. Но у них появится возможность, как бы, понаблюдать со стороны за тем, что было.

Оно, их прошлое, благодаря продуманным проходимцам, предстанет перед ними как своеобразная съёмочная площадка, где ставятся, один за другим, фильмы ужасов. Почти такие же глупые, пошлые, бездарные, как в тамошнем… «Голливуде» и вопропаевских киностудиях, активно подражающих отвратительно организованной несуразице. Такая вот режиссура по всем направлениям… Уже и не понятно, что страшней – наспех сляпанные триллеры и реальная жизнь.

Разумеется, ночь Ахнагов провёл в гордом одиночестве. Понятно, что к нему заявились, прямо в спальную комнату, очередные наложницы Ева и Ника. Но заботливые телохранители культурно отправили девочек в свои комнаты. Какой там может состояться секс с их шефом, если тот напился конкретно и основательно.

Беспокоить Ахнагова, в любое время дня и ночи, было позволено только его новоиспечённому начальнику службы безопасности Серафиму Авангардовичу Жучилову, что он и делал. С безумных и натуральным страхом в глазах замаскированный Мунин влетал в середине ночи, разумеется, со свежими и не очень приятными новостями, но разбудить его так и не смог. Не получилось.

Но когда он явился к нему ранним утром с графином, наполненным обычной водкой, двумя стаканчиками и тарелкой с обычной копчёной колбасой на подносе, Ахнагов уже бодрствовал. Если точнее, то он просто открыл глаза. Жучилов-Мунин присел к нему на кровать, держа на коленях поднос.

– Как же ты вовремя пришёл, Серафим, – он принял в постели сидячее положение. – Я вижу по твоим глазам, что новости имеются. Но давай сначала выпьем, то есть я выпью два-три стопарика, а потом поговорим о деле. А сейчас мой мозг примет только рассуждения на экономические или, в крайнем случае, политические темы.

– Хорошо, как скажешь, Ринат, – согласился Жучилов-Мунин с шефом и разлил водку по стаканчикам. – Будем говорить на свободные и общие темы, если другие вас пока не волнуют. Немного и я выпью. Повод есть.

Ахнагов торопливо принял дозу спиртного и закусил колбасой.

То же самое сделал и липовый начальник отдела безопасности, хотя ещё вчера практически не употреблял спиртное. Рината Рустамовича это весьма и весьма удивило, но он не подал виду. Всё ведь течёт, всё меняется.

– Начинай что-нибудь говорить, Жучилов, – сказал он, – пока я настраиваюсь на вторую порцию водки.

Медленно пережевывая кусок колбасы, Жучилов-Мунин глубокомысленно заметил:

– Я предполагаю, Ринат Рустамович, что все «профилактические» экономические кризисы в большой степени в нашей стране происходит по той причине, чтобы народ и мелких предпринимателей держать в узде. Такая вот политика…

– Разумеется. Чтобы им жизнь малиной не казалась. Народ должен знать, что его место у… параши.

– Вы сейчас сказали такую мерзость потому, что не подумали, как следует, или вы – мерзкая тварь… По-жизни?

– Однако ты, новичок, забываешься. Но я, конечно, шучу. Но, сам знаешь, первым делом – самолёты, то есть мы, удачливые и предприимчивые люди, во всех сферах жизни, а всё остальные – потом. Ты мне сейчас скажешь, что назревает социальный взрыв. Ну, и чёрт с ним! Пусть назревает. Как-нибудь отобьёмся. Но народ должен заботиться о себе сам. А я отсюда совсем скоро отчалю.

– Попутного ветра! А народ продолжит своё жалкое существование, но в том случае, если ему будет позволено это делать. На какие шиши, извините, ему заботиться о себе? Всё-таки, я хотел бы сказать о том, что произошло ночью, конкретно, на нашем, то есть на вашем острове…

Сейчас Жучилову-Мунину казалось, что в разговоре с хозяином острова Ринатик он выступает в качестве ярого защитника «простого» народа. Вероятно, он временами забывал, что он одного поля ягодка с Ахнаговым, и даже кое в чём при совей молодости перещеголял его, объехал, как говорится, на кривой кобыле.

Губернатор довольно смело вступал в спор Ринатом Рустамовичем, ибо не в состоянии был простить ему то, что этот негодяй не делился с ним, да и с господином Слепозадовым, своими противозаконными доходами.

– Я готов крепко с тобой поспорить, Жучилов, – определённой порцией спиртного Ринат Рустамович привёл свою голову в порядок. поэтому решил продолжить разговор на больную тему. – Хорошо. Давай продолжим нашу полемику на социально-политические темы. Обожаю спорить и приводить веские аргументы.

– Но у вас нет никаких аргументов, – возразил молодой губернатор, находящийся в разведке. – Где они?