Безмерные тела секунд

Безмерные тела секунд
Александр Николаевич Лекомцев

Молодые муж и жена, профессиональные переводчики, Глеб Матвеев и Луань Зэнзэн – люди с особым восприятием всего происходящего. Во многом их сблизила не только взаимное чувство любви и уважения друг к другу, но и способность видеть, слышать и ощущать то, чего не замечает подавляющее число людей. Сначала они попадают в иную, запредельную Россию, где им приходится бороться за свою жизнь со страшными монстрами. Потом Матвеев умышленно идёт на неоправданный риск, проникает в одно из страшных обиталищ, находящееся между иными Россией и Китаем. Глеб и Зэнзэн не только сохраняют свои жизни, но и великую любовь друг к другу. Но всё не так просто и однозначно.

Александр Лекомцев

Безмерные тела секунд

В момент экстремальной ситуации секунда может только условно считаться кратким периодом времени. Она самым невероятным образом в сознании человека растягивается на долгие часы, возможно, недели и годы. Это происходит тогда, когда человек мгновенно оказывается на грани жизни и смерти или попадает в бездну физических страданий и мук.

Также непредвиденное, непривычное и критическое, моральное состояние иного человека заставляет его поверить в то, что незримое тело секунды безмерно, ощутить непредвиденные, негативные перемены на себе. Подобного рода трансформация в мирозданческом плане непостижимое, но реальное явление и не так уж и редко происходит не только в бесконечных обителях, но и в земном мире. Это бессмысленно отрицать или ставить под сомнение.

Да ведь зачастую нередко происходит и обратное. У счастливых, по земным понятиям, людей годы проходят стремительно, и получается, что жизнь человеческую удлиняют страдание и невзгоды, в которых, разумеется, ничего доброго и хорошего нет, по сути, не может быть.

Не так много на Земле людей, которые хотели бы окунуться в бездну жестоких секунд, ощутить на своём теле и духовной субстанции их безмерность. Возможно, подобное желание как можно дольше и чаще находится в зоне риска и постоянной опасности иной раз необходимо тем людям, которые желают через острые ощущения, неимоверные физические и моральные испытания прийти если не к Богу, то к Истине. Быть может, в определённые моменты земной жизни отдельного субъекта, это почти одно и то же.

Правда, Всевышний вечно и плотно соединённый с Мирозданием, гораздо больше, чем бесконечное количество самых разных истин. В нём постоянно живёт всё, что есть в необъятном и непостижимом движении, где не может быть ничего нереального и мёртвого.

«Тяжкая секунда бесконечна. Это факт. Но, скорей всего, так происходит потому, – сидя за письменным столом, в своей небольшой двухкомнатной, но уютной квартире, подумал Глеб Матвеев,– что общепринятое земное понятие под названием «время» в Мироздании не существует. А если оно и есть, то лишь в отдельных мирах, которые похожи на земной. Но, в любом случае, всё происходит практические мгновенно и только в настоящем».

Он сейчас мысленно соглашался с утверждением некоторых древних мудрецов, что по-другому и быть не может. Но поскольку мы существует, именно, на этой Земле, в этой «точке», то, всё-таки, «время» – не пустой звук. С этим необходимо считаться.

Чтобы не казаться посмешищем следует если не подчиняться, то уважать и принимать законы и правила планеты, на которой обитаешь. Их, с названием «Земля», бесконечное множество, видимых и невидимых, следующих по кругу вокруг Солнца, возможно, на расстоянии одной секунды.

Да ведь у каждой солнечной системы и светило своё. Но речи ни о каких-либо клонах идти не может. Находясь в единстве со всем существующим и окружающим, видимым и невидимым, каждый мир доказывает и утверждает, что он неповторим и самостоятелен. Нет сомнения в том, что чем-то многочисленные обители похожи друг на друга, но во многом, всё же, отличаются.

Довольно часто Матвеев предавался размышлениям об устройстве Мироздания… Но он, всё же, опирался на собственный опыт. Глебу приходилось осмысливать и анализировать всё то, что дано ему было видеть, слышать и ощущать. Подавляющему числу людей не суждено наблюдать за различного рода «чудесами», быть участником необъяснимых событий.

Пожалуй, древний китайский мыслитель Конфуций был прав, когда утверждал, что самый горький путь к знаниям – это личный опыт. Но, как раз, он-то и определяющий. Ведь проще всего опираться в каких-то «открытиях» на авторитетные, устоявшиеся мнения, на практические действия тех исследователей непознанного, которые на себе испытали то, что не оказалось незамеченным другими. Но ценность личного опыта не менее важна.

Спальная комната для двадцатишестилетнего Глеба и его красавицы жены, китаянки Зэнзэн была для них одновременно и святилищем любви, и кабинетом. Здесь же, на столах стояли два компьютера с выходом в интернет. Она младше его на три года, родом из Пекина, переводчица с русского на китайский язык, и наоборот. Глеб уговорил её принять российское гражданство, перебраться в крупный дальневосточный портовый город, на старую улицу города с тривиальным названием Первая Морская, где в одном из пятиэтажных домов он и обитал, и стать его законной супругой.

Конечно же, они любили друг друга. Даже более того, Глеб и Зэнзэн жили общими интересами, были настоящими друзьями и коллегами. Такое случается не так часто. Подобных супружеских пар не так уж и много.

Став его женой, она сохранила свою девичью фамилию – Луань. Так принято у китаянок. Оспаривать её решение Матвеев не стал, ведь когда родятся дети, они будут Матвеевыми. Китайская мифическая птица, которая олицетворяет весну, как раз и есть – Луань. А имя его жены означало – «драгоценная». Так оно ведь и есть на самом деле. Для него Зэнзэн была единственной драгоценностью и смыслом всей земной жизни, да, наверное, другой, следующей.

Что она в нём нашла, стройная, прелестная, слегка смуглая, черноглазая? А Глеб далеко не красавец. Увалень под два метра ростом, с широким носом, щекастый, с серыми глазами, шатен, но уже лысеющий.

Правда, Матвеев – классный переводчик, знаток китайского и нескольких других языков. Их, как раз, и связывала профессия. Работали они в одной частной компании, которая занималась добычей крабов и другими морепродуктами, вела торговлю с иностранными фирмами. Но у Глеба имелась немало и других достоинств. Он всегда, везде и всюду, при любой возможности, стремился погрузиться в непознанное, сверхъестественное, непонятное и дать этому объяснение.

Пусть, без всякого сомнения, Глеба и Зэнзэн можно было назвать людьми не от мира сего. Считали, что чрезмерное, пошлое богатство на фоне всего происходящего вокруг – по сути, позор. Скромнее старались быть и умеренными в своих желаниях. По-другому и быть не должно, если ты человек, а не жалкое и смешное его подобие. По-возможности, материально помогали больным детям и старикам. Ведь все мы находимся в родстве.

Но при этом Матвеев и Луань не отказывались и от земных благ. Поэтому, когда у них появилась возможность перейти в другую подобную фирму, они решили немного улучшить своё материальное положение. Там у переводчиков не только заработки больше, но и условия труда лучше. Одним словом, пока молод, выбирай лучший вариант, устраивай свою жизнь. Да ведь пора уже и обзаводиться детьми. Чем больше их будет, тем лучше.

Перед выходом на новое место работы они решили отдохнуть, имели на это право. Новое начальство пошло им навстречу. Пусть отдохнут в течение одного летнего месяца, а там уж и за работу. Такого уровня специалисты всюду нужны.

– Ты же знаешь, Зэнзэн, – сказал он жене, – что в экстремальных ситуациях человек может ощутить, как растягивается даже секунда и кажется очень долгой.

– Знать я этого не могу, Глеб, – ответила она, – но предполагаю, что это так.

– Если ты не возражаешь, то можно на недельку отправиться в горы, в тайгу. Уже то, что мы там будем совершенно одни, поможет пусть немного, но ощутить, побывать в экстремальной ситуации. Я буду рядом.

– Что ж, можно будет немного отдохнуть на лоне природы. Не так часто нам удаётся от городской суеты. Мы будем вместе, и это самое главное.

Он нежно обнял свою любимую, единственную и неповторимую.

А через несколько дней они уже поднимались с загруженными рюкзаками в горы. Выбрали для своего короткого путешествия один из самых живописных районов Сихотэ-Алиня.

К вечеру остановились на берегу небольшого, незнакомого горного озера. Поставили палатку, развели костёр, поужинали и приготовились ко сну. Устали немного, поднимаясь по скалистым тропинкам в высокогорье. А завтрашним утром осмотрятся. Конечно же, здесь есть, на что посмотреть и ощутить себя людьми, оторванными от привычного городского мира. В общем, адреналина предостаточно. Наверняка, здесь водятся и опасные дикие звери, и ядовитые змеи… Да мало ли что.

Никакого, даже примитивного, огнестрельного оружия Матвеев с собой не взял. Он не планировал в кого-то стрелять. Ведь для того, чтобы соприкоснуться с экстремальной ситуацией, прочувствовать её, надо идти и на риск. Да и вряд ли произойдёт что-то неординарное. Они ведь просто отдыхают.

Утро выдалось пасмурным. На высоких горах от мощного ветра качались и надрывно скрипели вершины могучих кедров и сосен. Позавтракав мясными консервами, они решили обойти озеро вокруг. Не всё же сидеть у костра. Да и, в принципе, на них – тёплая одежда. Штормовые костюмы, вязаные шапочки, горные ботинки…

По поверхности небольшого озера плавали белые лебеди, как в сказке. Видели пятнистого оленя и рысь. Даже сфотографировали их. Они обошли этот водоём несколько раз, но не сразу поняли, что заблудились. Своей палатки нигде не нашли. Да и оказались совершенно в незнакомых местах.

– Но такого просто не может быть, Зэнзэн, – озабоченно произнёс Глеб. – Ведь озеро совсем маленькое. Мы его обошли несколько раз и попали совершенно в незнакомые места.

– Вот тебе и экстремальная ситуация, Глеб, – сказала она. – Похоже на то, что мы почувствуем, ощутим на себе, что мгновение может тянуться очень долго.

– Не так уж и далеко мы ушли. Немного отдохнём и будем спускаться вниз с этой возвышенности. Мы в состоянии купить новую палатку и всё остальное.

– Но в состоянии ли мы выйти отсюда? Вот в чём вопрос.

– Будем пытаться. Главное – не терять самообладание.

– Что ж, уже не имеет смысла кружить вокруг этого озера. Надо спускаться вниз. Не обижайся, мой дорогой, но впечатлений уже много.

– Хорошо, что деньги и сотовые телефоны у нас с собой. Впрочем, они здесь, на возвышенности, вряд ли будут действовать.

Немного отдохнув, они начали спуск вниз.

Они явно направлялись к подножию горы. Но оказывались всё выше и выше. Переводчики Матвеев и Луань по воле странного и жестокого случая попали в дебри непроходимой тайги, непонятным образом заблудились в незнакомых и опасных местах и теперь стремились выйти к людям. Но у них ничего не получалось. По сути, они спускались вниз, но, почему-то, с каждым шагом горы становились всё выше и круче, а тайга всё непроходимей и угрюмей.

Шли весь день. Вынуждены были переночевать в густой траве, в роще высоких аралий, обвитых лозами дикого винограда и прочих вьющихся растений.

Стремление выбраться из непредвиденной экстремальной ситуации, а не чувство отчаяния гнало их вперёд. Ведь им в короткой жизни свое уже приходилось встречаться с необъяснимыми явлениями, видеть, слышать, осязать то, что не дано большинству людей. Но в подобной ситуации Глебу и Зэнзэн бывать не приходилось.

Шли они довольно быстро, но, правда, уже наугад. Волнения хватало с избытком, и время, на самом деле, тянулось очень медленно. Чувство голода их особо не терзало. В тайге им встречалась самая разная ягода. Глеб и Зэнзэн знали, что можно принимать в пищу, а что – нет. Жажда их тоже не мучила. На пути им встречалось множество ручьёв и родников с холодной и чистой водой.

Желание выйти к людям из этого странно места ни к чему не привело. Они вновь оказались на берегу всё того же небольшого озера. На всякий случай, обошли его несколько раз, но своей палатки, как и прежде, не обнаружили. Эта странная земля и высокие горы не отпускали Глеба и Зэнзэн в привычный для них мир. Правда Матвеева и Луань утешало одно: всё же, это был не замкнутый круг. Значит, можно и нужно идти, не ждать, как говорится, у моря погоды, чего бы им это ни стоило.

Поэтому они не теряли самообладания. Физически крепкие, спокойные, уверенные в том, что, в любом случае, обязательно и довольно скоро выйдут к людям, они особо не паниковали. Ну, заблудились, с кем не бывает. Потом с улыбкой будут вспоминать, что побывали в экстремальной ситуации, ощутили небывалую длину мгновения. Здесь каждая секунда для них казалась долгой и непредсказуемой.

На одном из небольших относительно ровных мест, можно сказать, прогалин, заросших высокими деревьями и густым кустарником, встретился им низкорослый, но довольно крепкий, кряжистый старик. Широкий лоб, серые глаза, густая, но длинная борода пепельного цвета. На голове у него – чёрная фуражка, на теле – белая полотняная рубашка-косоворотка с замысловатыми цветистыми узорами, подпоясанная узким матерчатым зелёным ремнём, широкие чёрные штаны из лёгкой ткани, на ногах – красные кожаные сапоги. В руках он держал деревянный узорчатый посох.

Мужчина довольно пожилого возраста в странном одеянии появился перед ними внезапно. У Глеба и Зэнзэн создалось впечатление, что этот человек непонятный образом возник из глубин окружающего пространства. Впрочем, он, вполне, мог и стоять за стволом кедра. Да это и не важно. Главное, что этот бородатый мужик непременно объяснит, как им спустится с гор и выйти к ближайшему посёлку. Больше ничего не требовалось.

Но бородач сообщил, что нездешний и пока ориентируется только в этих горах. С них он начал знакомство с одной из стран, носящих название «Россия». После того, что они услышали от стиранного незнакомца, Матвеев и Луань предположили, что имеют дело с человеком, потерявшим рассудок. Дальнейшая беседа с ним не имела смысла. Не понимает самого простого. А ведь они объяснили ему, что находятся на Дальнем Востоке страны, в предгорьях Сихотэ-Алиня. Ну, вот заблудились и для начала хотели бы спуститься вниз, покинуть это странное место, где, в буквальном смысле, громоздится на горе гора.