На перепутье. Сборник газетных публикаций 1997—2003 гг.

Однако мы на глазах утрачиваем с таким трудом накопленные за три последних века достижения. За годы реформ финансирование науки уменьшилось примерно в 15 раз, но самое обидное, что Россия тратит на науку не просто неразумно мало в абсолютных величинах (около 2,3 млрд. долл., тогда как США – 150 млрд. долл., причем 75% – из бюджета), но и в 5—7 раз меньше передовых стран в процентах к валовому внутреннему продукту (ВВП), а это свидетельствует о неверной государственной научной политике. Ведь известно, что рост экономики страны тем успешнее, чем больший процент ВВП она тратит на науку.

Россия стремительно теряет свой научный потенциал, из страны ежегодно уезжают десятки тысяч первоклассных ученых, ущерб от чего составляет, по оценкам экспертов, более 50 млрд. долл. в год, то есть значительно больше, чем прямой вывоз капитала из страны. Тем не менее потенциал российской науки все еще чрезвычайно велик и оценивается экспертами в 400 млрд. долл. («Российские вести», 23.08.97). Эту цифру следует рассматривать, говоря языком рынка, как цену предложения. То есть мы располагаем товаром научно-технической сферы, которую оцениваем в такую сумму.

Сейчас реальной ценой спроса можно считать ту цену, которую платит государство за научно-техническую продукцию, то есть примерно 2 млрд. долл. Как видите, разрыв между ценой спроса и ценой предложения огромен, и нам бы, конечно, хотелось прежде всего поднять цену спроса.

Главный покупатель научной продукции пока по-прежнему государство. С ним по разным направлениям ведется работа, чтобы заинтересовать его в увеличении расходов на науку хотя бы до уровня, определенного по федеральному закону, – 4% расходной части бюджета. Здесь задействованы лоббисты науки в Думе, научные профсоюзы, мобилизована пресса. Но даже если удастся добиться выполнения федерального закона, расходы на науку будут существенно меньше 1% ВВП, являющегося экспертным пороговым значением, при переходе через которое разложение научно-технической базы страны становится необратимым. Большего от государства в его теперешнем положении ждать не приходится – значит, нужно искать других покупателей.

Спрос на науку могут также формировать иностранные государства и фирмы, транснациональные корпорации, отечественные предприятия и, наконец, просто граждане, желающие обучить своих детей или расширить собственный круг знаний. Кстати, образование – наиболее естественная и востребованная в развитых странах функция науки. В большинстве передовых стран ученые успешно сочетают исследовательскую работу с преподаванием в университетах, и, по-видимому, в этом направлении будет постепенно двигаться и наша фундаментальная наука. Значительный спрос на научные услуги может сформироваться через развитие консалтинговых структур в различных отраслях и систему переобучения и переподготовки кадров. К консалтингу будет в ближайшем будущем дрейфовать прикладная наука.

Как продавать научную или технологическую инновацию, в общем-то, известно из мирового опыта. Идеи и открытия, приходящие обычно из недр науки, требуют 5-7-летнего цикла до реализации в форме новой группы товаров. Эволюция идей идет по не менее жестким законам, чем дарвиновские, выживают и превращаются в товар 1—2 идеи из 100. Поэтому инновационный бизнес считается во всем мире рискованным (венчурным). Для его обеспечения нужна специфическая инфраструктура. Для привлечения инвестиций в инновационные проекты создаются специализированные венчурные фонды, например, в США их около 20 тысяч. Разработку конкретных проектов осуществляют венчурные фирмы, создаваемые на деньги ТНК, венчурных фондов, банков и государства. Основа успеха любого бизнеса – информация и реклама, для инновационного же бизнеса значение этого фактора возрастает многократно. Поэтому тут особенно важен процесс продвижения научно-технической продукции на рынок, осуществляемый промоушен-фирмами. Все эти структуры могут успешно работать только на базе развитого патентного и инновационного права.

Конечно, в процессе экономической эволюции такие институты разовьются и у нас, но естественный отбор – исторически длительный процесс, а времени, пока мы еще сохраняем научный потенциал, осталось, увы, немного. Значит, инфраструктура инновационного бизнеса должна быть создана искусственно за счет государства, специализированных научных банков, отечественных финансово-промышленных групп и фирм. Взять на себя основную часть организационной работы, конечно, должно Миннауки, которое уже приступило к созданию венчурных фондов. Однако пока министерство не сумело организовать устойчивую связь с давно работающими на рынке научно ориентированными банками, являющимися по своим функциям сердцевиной рыночной экономики. Можно с удивлением заметить, что оно осталось почти единственным ведомством, не создавшим «свой» банк и работающим без тесной связи с существующими специализированными банками, подчеркнуто дистанцируясь от них. Между тем наука и инновационный комплекс остро нуждаются в современных финансовых механизмах, то есть в банках и связанных с ними финансовых структурах.

Необходимо наладить прямую связь крупнейших сырьевых гигантов («Газпром», «ЛУКОЙЛ», «ЮКОС» и т. д.) с научно-исследовательскими организациями. Руководители добывающих отраслей уже пошли по этому пути, создавая фонды, финансирующие науку (например, фонд Вернадского плодотворно сотрудничает с «Газпромом»), и государство должно стимулировать этот процесс.

Не следует бояться привлечения иностранных групп и ТНК к созданию у нас в стране научных центров, даже под их патронажем. Например, Япония открывает сейчас по всему миру исследовательские центры с интенсивностью один центр в неделю, и нужно предложить ей выгодные условия для начала этих работ и у нас.

В рыночной экономике особую важность приобретают маркетинг и продвижение научно-технической продукции на рынки (промоушен), в том числе и иностранные. Предметом заботы государства, научных организаций и заинтересованных банков должно стать создание специального корпуса менеджеров в научной сфере. Специалисты в области промоушен должны, как когда-то комиссары, стоять рядом с каждым руководителем крупного НИИ. Промоушен-фирмы, созданные объединенными усилиями Миннауки, академий, банков и институтов, возьмут на себя обеспечение выгодных условий продажи российских инноваций разной степени готовности от патента или изобретения до новых технологий и технологических комплексов, рекламу отечественной научно-технической продукции на иностранных, рынках, поиск западных заказов на выполнение НИОКР российскими институтами и КБ, консалтинг по заключению международных договоров и контрактов, оформление российских инноваций в соответствии с международными стандартами для продажи на рынках.

Статья №07. Связанные одной целью, или Как достичь «рыночного оптимума» («Экономика и жизнь», №14, апрель 1998 г.)

Известия о слияниях и поглощениях корпораций, банков и финансовых групп, ежедневно происходящих по всему миру, буквально переполняют страницы иностранной, а теперь уже и отечественной деловой прессы. Их столько, что, кажется, весь мировой бизнес уже давно должен был бы слиться в единый суперконцерн. Однако объединительная тенденция уравновешивается процессом не менее интенсивных распадов и банкротств.

Одной из основных мотиваций создания разнообразных корпоративных объединений является внутриотраслевая конкуренция, стремление завладеть рынками.

Объединительная тенденция, обусловленная общими закономерностями концентрации и централизации капитала, реализуется в современной экономике не только в форме слияний и поглощений, существенной альтернативой им становится интеграция. Ее важнейшими конкурентными преимуществами являются относительная дешевизна и, главное, возможность сохранения в интеграционном образовании юридической и в значительной мере хозяйственной самостоятельности отдельных организаций.

Типичная ситуация

Стремление к расширению экономической власти за счет отраслевой и территориальной диверсификации все более реализуется в форме стратегических альянсов и совместного предпринимательства, позволяющих интегрировать в группу структуры, привносящие с собой новые финансовые возможности, дополнительное информационное влияние, связи с государством или другими финансовыми группами.

По такому пути идут гранды мировой экономики – японские Mitsubishi, Mitsui, Itochu, Sumitomo, Marubeni, Toyota Motor, американские General Motors, Ford Motor и Exxon, англо-голландская Royal Dutch Shell.

Мощные транснациональные корпорации составляют остов современной мировой экономики, контролируя до половины мирового промышленного производства. Внутри них не действуют законы рынка, это – зона плановой экономики со всеми ее преимуществами и недостатками. Поэтому им постоянно необходима питательная среда в форме среднего и малого бизнеса, из которой они черпают предпринимательскую энергию.

Довольно типичной является ситуация эффективного взаимодействия крупного бизнеса в реальном и банковском секторе со средним и малым. Так, в США крупные фирмы используют мобильность малых предприятий и их способность оперативно адаптироваться к происходящим на рынке изменениям. При этом они взаимодействуют с крупным бизнесом на контрактной основе (снабжение, финансирование, проведение НИОКР). Малые предприятия осуществляют не просто дилерские функции, а нередко ориентируются на выполнение промежуточных стадий процесса производства, апробируют «рисковые проекты», после чего к ним приступает крупный бизнес.

В передовых странах продолжает существовать разветвленная банковская инфраструктура, представленная многочисленными средними и малыми банками. В тех же США действует свыше 9 тысяч банков. Характерно при этом, что между крупнейшими, малыми и средними банками сложилось своеобразное «разделение труда»: крупные берут на себя осуществление значительных по масштабам инвестиционных проектов, а малые работают с населением в регионах, выполняют специализированные операции.

Россия быстро перенимает опыт мировой экономики. Стремительно складываются мощные альянсы, особенно в топливно-сырьевом комплексе, идут процессы банкротств и поглощений в банковской сфере. Только за последние пять лет более 300 банков были преобразованы в филиалы других, состоялись крупные сделки по объединению российских банков. Среди них, в частности, создание группы СБС-АГРО, вхождение в нее Бурятского инновационно-коммерческого банка и Хабаровского акционерного банка регионального развития, присоединение Дон-комбанка к МЕНАТЕПу.

Примером группы, задействовавшей все факторы экономической власти, может служить холдинг ОНЭКСИМ Банка. В его финансовый блок помимо одноименного банка входит инвестиционный банк «МФК-Ренессанс», единая страховая компания и компания по управлению активами. Производственный блок достаточно диверсифицирован и включает нефтяную компанию СИДАНКО, Новолипецкий металлургический комбинат, «Норильский никель», «Связьинвест», также химические и деревообрабатывающие предприятия. Финансовая и экономическая мощь дополняется информационным влиянием, осуществляемым через входящие в холдинг СМИ. Аналогичную по полноте структуру имеют группы МЕНАТЕП, «Альфа-банк», Газпром, Инкомбанк.

Банки всякие нужны

Однако не стоит преуменьшать и роль малого бизнеса в России. Несмотря на то что в 1997 году число реально работающих малых предприятий в стране сократилось на 15 процентов, в Москве половина, а в Самаре 40 процентов городского бюджета формируются за счет малых и средних предприятий. Часть из 840 тысяч малых предприятий работают «в орбите» крупного бизнеса, немало и таких, которые вполне успешно действуют самостоятельно.

В промышленно развитых странах малый бизнес поддерживают и стимулируют не только из-за экономической эффективности: ему зачастую трудно конкурировать с промышленно-финансовыми гигантами. Достаточно высокий удельный вес такого предпринимательства в экономике необходим прежде всего для обеспечения экономической и социальной стабильности, а также устойчивого развития и научно-техническою прогресса.

Очевидно, малые банки столь же необходимы банковской сфере, сколь малый бизнес – всей экономике. Именно они должны в основном взять на себя работу с малыми предприятиями, поскольку адекватность размеров, интересов и нужд способствует взаимопониманию и успешному взаимодействию. Из 2027 российских кредитных организаций на начало 1997 года (сейчас их 1661) только 2 процента имели уставный фонд свыше 30 млрд рублей.

Подавляющее большинство исчезнувших банков были «пигмеями», и их поглощение никак не повлияло на степень концентрации капитала. В то же время в некоторых отраслях и регионах они выполняли вполне значимые функции, и их уход негативно скажется прежде всего на связанном с ними малом бизнесе.

Реальная концентрация капитала происходит только от соединения «крупных с крупными». Именно такие влияния формируют основу для создания конкурентоспособных на мировых рынках финансово-промышленных групп.

На современном этапе значительно более эффективными, чем слияния и поглощения, могут быть альянсы равных или близких по своему потенциалу кредитных организаций, поскольку именно в этом случае даже у малых и средних банков появляются возможности активно влиять на процессы, происходящие в реальном секторе экономики (приватизацию крупных производственных комплексов, осуществление инвестиционных программ).

Малые банки не всегда ограничиваются только «малыми формами» в своей деятельности – уже разработаны эффективные схемы формирования финансово-промышленных групп на базе ассоциаций малых и средних банков, что особенно актуально для российских регионов.

Таким образом, у слияний и поглощений имеется действенная, подтвержденная мировой практикой альтернатива в виде разнообразных форм интеграции. В перспективе она позволит прийти к определенному «рыночному оптимуму», заключающемуся в эффективном взаимодействии крупного, среднего и малого бизнеса с использованием достоинств каждого из них.

Статья №08. Из-под сени платана, или Как устроен американский фондовый рынок («Экономика и жизнь», №16, апрель 1998 г.)

Всего через шесть лет после образования Соединенных Штатов в 1792 году собравшиеся в кофейне под тенистой сенью платана 24 брокера подписали договор о создании Нью-Йоркской фондовой биржи (НФБ), известный как «платановое соглашение».

Сейчас на долю фондового рынка США приходится свыше трети мировой капитализации и около половины облигационной задолженности.

Бесспорным лидером фондового рынка остается НФБ, объем торговли акциями на которой составляет примерно 13 млрд долларов в день. Масштабы операций региональных бирж на порядок меньше.

Внебиржевой рынок акций представлен прежде всего Национальной ассоциацией фондовых дилеров (NASDAQ, в определенной степени российская НАУФОР – ее подобие). Объемы торгов здесь более 10 млрд долларов в день. Для примера отметим, что дневной оборот РТС не всегда достигает 100 млн долларов.

НФБ представляет собой некоммерческую организацию, находящуюся в Собственности 1366 физических лиц, число которых остается неизменным с 1953 года. Места на бирже стоят около 1,3 млн долларов, и поэтому треть их сдается в аренду. Условия допуска к торгам и включения в листинг весьма строги: например, котируемая на бирже компания должна иметь не менее 2,5 млн долларов прибыли и более 18 млн долларов чистых активов. Сейчас на НФБ котируются акции около 2500 эмитентов.

Автоматизированная система котировки в рамках NASDAQ представляет собой общенациональную компьютерную систему, которая соединяет 3200 терминалов брокерско-дилерских фирм и 200 000 терминалов абонентов в 50 странах мира. Она котирует самое большое число акций в мире – свыше 4000.

Ориентиром состояния рынка акций США служит индекс Доу-Джонса, исчисляемый сейчас как среднее арифметическое курса акций 30 крупнейших корпораций с поправками на происшедшие дробления капитала (сплиты).

Специфической чертой фондового рынка США является высокая доля физических лиц в акционерном капитале. Сейчас в Америке более 50 млн частных акционеров, и им принадлежит около 50 процентов акционерного капитала. Половина их объединена во взаимные фонды, прародители наших паевых инвестиционных фондов (ПИФов). К середине 90-х годов число взаимных фондов превысило 1250, а их активы – 600 млрд долларов.

Основа американского фондового рынка – информационная прозрачность. Огромное количество информационных и консалтинговых фирм готово предоставить исчерпывающую информацию об эмитентах.

Сейчас госрегулирование на федеральном уровне осуществляет Комиссия по ценным бумагам и биржам. Эта организация имеет огромный авторитет в стране, однако ее решения являются квазиофициальными, и их реализация осуществляется посредством судебных органов.

Статья №09. Анатомия экономической власти («Бизнес и банки», №18, май 1998 г.)

Прошедший исторически короткий, но мучительный для его участников период реформ наглядно преподал известные нам ранее лишь по учебникам основы рыночной экономики, сущностью которых является жесткая и бескомпромиссная конкурентная борьба. Именно в этом законы рынка близки к общим законам жизни и потому естественны, а значит, справедливы. В развитых странах ежегодно становятся банкротами, исчезают и появляются миллионы фирм. В поисках наиболее жизнеспособных форм происходят тысячи поглощений и слияний, образуются разнообразные интеграционные структуры.

Различные экономические формы организации предприятий в значительной степени обусловливаются стремлением экономических субъектов приспособиться к изменяющейся рыночной обстановке, найти свою нишу и в конечном счете победить в конкурентной борьбе. В связи с этим, по нашему мнению, при исследовании процессов развития экономической жизни весьма продуктивны подходы эволюционной экономической теории. В процессе экономической эволюции возникали, становились доминирующими и отступали на второй план разные организационные формы и интеграционные объединения. На определенном этапе жизнеспособная форма может утратить доминирующее значение, но продолжать свое существование, занимая определенную нишу в экономической жизни. Примером тому могут служить синдикаты банков, объединяющихся для выдачи крупных кредитов, или картели, представляющие собой обвинения предприятий, заключивших соглашение о регулировании «объемов производства, условиях сбыта и найма рабочей силы.

Конкурентная борьба затрагивает все сферы экономической, политической и социальной жизни. В качестве своих орудий она использует все средства – от политического и силового давления до конкурентной разведки и информационного влияния.

Известно, что «там, где борются, – борются за власть», поэтому вопрос о власти как о борьбе за рынки должен вставать в центре не только политических (так было всегда), но и экономических теорий, которые должны в конечном счете решить практически важные проблемы происхождения, завоевания и удержания экономической власти. Перефразируя известные слова Ленина, можно сказать, что с позиций современной институционально-экономической теории центральный вопрос не только революции, но и экономической эволюции – это вопрос о власти. Конечно, в революционные периоды, один из которых только что переживала и, можно надеяться, уже пережила Россия, борьба за экономическую власть крайне обостряется. К понятию «власть» в нашей стране исторически сложилось настороженно-почтительное отношение с постоянно нарастающим со времен хрущевской оттепели оттенком иронии и недоверия. Возникающий при этом слове ассоциативный ряд сейчас включает растущие в разные стороны ветви власти, разнообразные ее органы и, конечно, нашего Президента, являющегося не только ее конституционным носителем, но и человеком, однозначно воплощающего в силу своего характера это понятие.

В российском обществе традиционно сложилось негативное отношение к борьбе за власть. При социализме стремиться к власти считалось чем-то зазорным. Повсеместно внушалось, что волюнтаристские, т. е. волевые, решения тождественны решениям непродуманным, ненаучным, не основанным на знании непреложных законов развития общества, раз и навсегда установленных историческим материализмом. В результате с помощью массированной обработки нескольких поколений волюнтаризм почти полностью удалось искоренить, а вместе с ним исчезла самостоятельность в принятии решений. Во многом по этой причине наше общество плавно перешло к застою, известно чем закончившемуся. Погрузившаяся в море жесткой конкурентной борьбы и слегка захлебнувшаяся в нем российская экономика сейчас остро нуждается в людях, способных на волюнтаризм и связанную с ним ответственность в принятии самостоятельных решений. Нам еще долго придется селектировать и воспитывать новое поколение предпринимателей, открыто стремящихся к увеличению экономической власти и умеющих побеждать в борьбе за нее. Для этого прежде всего нужно кардинально изменить отношение общества к власти и понять механизмы борьбы за власть, выработанные в процессе экономической эволюции.

В философии власти, восходящей к незаслуженно и долго официально отрицаемым в советское время Н. Макиавелли и Ф. Ницше, ей придается значительно более широкое, чем запечатленное сейчас в общественном сознании, значение, выводящее ее на уровень основополагающих философских категорий. По нашему мнению, использование понятийного аппарата и практических конструкций современной теории власти дает ключ к осмыслению многих важных тенденций в мировой и российской экономике. Власть в широком смысле – это возможность осуществлять свою волю и свои желания по отношению к чему-или кому-либо. Она может быть законной или незаконной, базироваться на силе, влиянии, традициях или других неформальных институтах.

Воля к власти, т. е. к расширению своих возможностей в различных сферах, – одна из основных заложенных на уровне безусловных рефлексов мотиваций человеческого поведения. Воля к власти в сфере экономики отдельных личностей, особенно ярко выраженная у людей, называемых предпринимателями, является основным двигателем экономики. В сочетании индивидуальных властных устремлений и накладываемых обществом формальных и неформальных институциональных ограничений (правил игры) состоит существо экономической системы.