Миры душ. Захария должен умереть

Миры душ: Захария должен умереть
Александр Мартынов

В какой момент все кончено? Когда получаешь пулю в голову? Когда падаешь с вершины мира на самое дно? Нет, ничто не кончено, пока ты жив, пока от тебя хоть что-то осталось. Если твое тело искалечено и изуродовано, замени его на холодный металл и преврати свою немощь в оружие. Если от твоих воспоминаний осталось всего одно, используй его, ибо оно дает тебе цель. Захария должен умереть! Он наблюдает с вершины башни, отравляет город вокруг и заставляет людей отказываться от всего человеческого. Придется подняться с самого дна и дойти до верха, пройдя через темное нутро цитадели. Башня бросит все силы, чтобы защитить себя, но ей не сломить того, чьи намерения тверды. Достигший вершины станет хозяином своей судьбы и изменит жизни всех остальных. Но цена свободы может оказаться непомерно высокой. Возможно, ради нее придется отказаться от всего.

Александр Мартынов

Миры душ: Захария должен умереть

Глава 1. Падение вниз

Я стою на вершине мира, но это иллюзия. Подняться над землей не значит возвыситься над остальными. К тому же я здесь не один. Напротив меня стоит человек, которого я всей душой желаю убить. Не помню почему, не знаю, что он мне такого сделал, чтобы заслужить смерть. Но проблема не в этом. Я стою на самом краю крыши, а этот ненавистный человек наставил на меня пистолет. Мне некуда бежать, некуда спрятаться. Остается только смотреть в зияющее дуло и ждать. Чего ждать? Сам не могу себе ответить. Человека, которого я должен убить, зовут Захария. Он просто смотрит на меня и ничего не делает. Оружие все также направленно прямо мне в голову, но выстрела не раздается. Ветер усиливается. Я чувствую его касание своей кожей, но далеко не везде. От моего тела осталась едва половина. Импланты и металлические пластины заменили утраченную плоть. Когда я получил все эти раны? Не могу вспомнить. Ничего не помню из своей прошлой жизни. Знаю только, что она была. А еще знаю, что должен убить Захарию. Причина всего кроется в нем.

Мы стоим уже минуту без единого движения. В голову начинает лезть непрошеный вопрос: как ему удается держать пистолет на вытянутой руке столько времени? На нем не видно аугментаций. Он одет в официальный костюм, пиджак расстегнут, как и верхние пуговицы рубашки. Его слегка длинные волосы лишь подчеркивают молодое лицо. Чем мне мог насолить этот юнец, и что он делает на вершине башни, возвышающейся над всем городом? Я не выдерживаю и пытаюсь заговорить с ним, но он мгновенно прерывает меня и говорит в ответ:

– Зачем ты поднялся сюда?! Тебе здесь нет места, ты сам сделал такой выбор. Исчезни и никогда больше не возвращайся. Оставь все другим! – в его голосе слились гнев и непонимание.

Но я не могу просто исчезнуть. Я должен хотя бы сказать о своей цели. Даже если мне не суждено ее исполнить, нужно хотя бы произнести эти слова вслух. Так моя цель станет реальной для меня самого.

– Я пришел убить Захарию! – прокричал я.

А уже в следующий момент раздается грохот. Из дула пистолета в фонтане огня вылетает пуля, стремящаяся ко мне. Я вижу ее словно в замедленной съемке. Небольшой кусок металла неумолимо сближается со мной. В этой пуле я вижу собственное отражение, но не только его. На мгновение я увидел всю свою жизнь, которую считал давно потерянной и забытой. В этот краткий миг я узрел так много, что не успел ничего осознать. Я смотрел, но при этом ничего не видел. Ответы на вопросы, терзавшие меня, были передо мной и неслись прямо ко мне. Слишком быстро. Мгновение упущено, и пуля прошла через меня, выйдя из головы в ореоле кровавых брызг. Сознание заволокла темная пелена, а тело перестало слушаться. Целая вечность успела пройти, пока я медленно заваливался через край крыши. А потом ноги утратили опору под собой, и тело целиком отдало себя во власть гравитации. Напоследок я успел бросить взгляд на своего убийцу. Тот все еще стоял с поднятым пистолетом. Из ствола выходил легкий дымок, а гильза от выпущенного патрона весело скакала по земле. Лицо убийцы ничего не выражало. На нем не читалось удовлетворения или хотя бы агрессии. Оно скорее выглядело уставшим.

Карниз крыши скрыл от меня убийцу, и я полетел вниз, минуя этажи монументальной башни. Свет верхних этажей ослепляет меня. Окна не пропускают ни звука, но я все равно слышу звуки празднований и кутежа. Этажом ниже щелкают механизмы для подсчета денег, а рядом заключаются контракты. За считанные секунды тысячи единиц оружия, наркотиков и людей меняют своих хозяев. Я падаю еще ниже, и свет становится чуть более тусклым. Окна все так же непроницаемы, но я чувствую запах оружейных выстрелов и смазки. Сотни людей учатся искусству убийства и преуспевают в этом. Короткие команды инструкторов куют железную дисциплину и выжигают остатки человечности, ибо в мире рэкета и убийств ей нет места. Но а я продолжаю падать вниз. Свет едва пробивается, но это не мешает мне видеть сотни агрегатов и конвейерных линий. Сутками механизмы стучат и превращают все, что им скормят, в продукт. На выходе получаются дурманящие вещества, дешевая пищевая паста и примитивные аугментации. Все это послужит тому, чтобы разложить прогнивший город еще сильнее, чтобы люди, влачащие жалкое существование, могли отдать еще немного времени своей жизни ради поддержания работы монструозных механизмов. А когда они больше не смогут выдерживать безумный темп изматывающего труда, сами станут сырьем для ненасытных установок. Я же падаю на самое дно. Больше нет окон, только одна сплошная стена. Но мне не нужны глаза, чтобы увидеть то, что скрывается за глухой преградой. Там находиться свой маленький мир, полностью лишенный света. Километры проводов, кабелей и труб простираются вдоль бесконечных коммуникационных каналов. Каналы тянутся вдоль всей башни, но на верхних этажах никто не желает на них смотреть. Только здесь, в самом низу, обитают те, кто способен по достоинству оценить красоту хаотичных переплетений. Эти существа едва напоминают людей, которыми когда-то были. Их плоть изувечена, почти две трети тела удалено. Конечности превращены в подобие паучьих лап с вживленными ремонтными инструментами. Глаза вырваны и замещены оптическими датчиками. А из мозга удалены все участки, необязательные для выполнения поставленных задач. Ограниченные киборги даже не способны понять, насколько никчемное существование они ведут. Им недоступно ничего за пределами задач по поиску и устранению неисправностей.

Я тем временем достиг земли. Глаза уже давно перестали что-либо различать, но это не помешало мне почувствовать стремительное погружение в темноту и грязь улиц. Эти места кишат жертвами влияния башни. Здесь живет много разных людей: сильных и слабых, авантюристов и отчаявшихся. Но кое-что общее объединяет их всех – их жизни стоят одинаково мало. И моя жизнь станет всего лишь еще одной в бесчисленном списке убитых.

Мое тело со всей скоростью обрушилось на проезжую часть. Кажется, в раздолбанной дороге появится еще одна крупная выбоина. По идее я должен был почувствовать самую невероятную боль в своей жизни, но не успел. Пожар, захлестнувший все мои чувства, утих также быстро, как и разгорелся. А потом наступило забытье. Если это загробная жизнь, то она вовсе не так уж и плоха. Здесь хотя бы нет боли. Но боль так легко не сдавалась. Она возвращалась вместе с остатками сознания. Казалось, что мысли и боль стали явлениями одной природы. Между вспышками проходили то ли секунды, то ли часы. Я не мог сказать точно. Время утратило всякое значение, между двумя приступами боли легко могли смениться целые эпохи. Вот только в эти моменты периодически возвращались и остальные чувства. На мгновение мне удавалось увидеть фигуру, волочившую куда-то мое тело, а до ушей доносилось далекое бормотание. «Еще не конец», – успевал я разобрать до того, как снова выпадал в пустоту.

Следующей вспышки боли ждать пришлось особенно долго. Наверное, вселенная уже успела свернуться и родиться заново. Однако теперь кое-что изменилось. Боль стала приглушенной и ноющей. Вскоре она сменилась чувством онемения. Можно было подумать, будто я уменьшаюсь или, вернее, меня становится меньше. Это новое чувство длилось еще дольше, чем пребывание в пустоте, но забытье, наконец, выдернуло меня назад из моего подобия бодрствования. Следующее мое пробуждение было уже совсем другим. Боль практически ушла, и я перестал бояться своих ощущений. Я попытался окончательно прийти в сознание, но у меня ничего не получилось. Разум определенно жил, но беспомощно бился в клетке мертвого тела, неспособный слышать, видеть, чувствовать. Даже закричать не было никакой возможности. Я начинал сходить с ума, переполняемый бессильным гневом и отчаянием. Внезапно темноту моей ментальной тюрьмы нарушил яркий луч света. Нет, зрение не вернулось ко мне, таким образом я почувствовал возвращение звуков в мое царство пустоты. В беспорядочном нагромождении шумов невозможно было что-либо разобрать. Но вскоре звуки упорядочились, и до меня донесся чей-то голос:

– …калибровка завершена. Судя по отклику, звуковые центры восстановлены. Что дальше? Зрение или голосовой модулятор? О, вижу мозговой импульс. Понял, ты хочешь поговорить, – незнакомец комментировал все свои действия.

Спустя несколько щелчков и комментариев в духе: «вчера же еще работало», я почувствовал, как ко мне возвращается возможность издавать звуки. Первая же попытка заговорить обернулась полным провалом. Я не мог знать наверняка, но понимал, что у меня больше нет языка, как, возможно, и голосовых связок. Определенно, теперь я разговаривал через некий аугмент, и к нему нужно было приспособиться. Голос незнакомца снова ворвался в мое сознание:

– Успокойся! – фраза прозвучало так, будто он хотел успокоить себя, а не меня. – Сейчас я перенастрою модулятор. Скоро ты заговоришь, даже петь сможешь. Но… лучше не надо.

На несколько секунд мои уши оказались во власти страшной какофонии звуков, а затем модулятор тихо пискнул, и мои слова получили столь долгожданный выход:

– Что случилось? Где я? Кто ты? – вопросы лились из меня нескончаемым потоком.

– Как много всего ты хочешь знать, – усмехнулся незнакомец. – А ведь на все свои вопросы ты и так прекрасно должен знать ответ. Ну, если только я не перепутал пару проводков, – послышалось тихое шебуршание. – А нет, все правильно. Тогда выходит тебя конкретно приложило. Придется рассказать самому. Как раз будет чем заняться, пока калибруются оптические сенсоры.

Словно в подтверждение его слов, в моей голове начались световые вспышки, сменявшие друг друга в калейдоскопе цветов. Сперва я вскрикнул от напора визуальных образов, но цвета тут же замерли и стали плавно перетекать один в другой. Незнакомец же продолжил:

– Начнем с простого: я – доктор Иган, а ты прямо сейчас находишься в моей небольшой клинике. Я занимаюсь установкой аугментических имплантов, и именно эти штуки прямо сейчас поддерживают жизнь в остатках твоего тела. Я подобрал тебя посреди дороги. Ух и широкую же дырень ты проделал! – он не смог сдержать своих эмоций. – Я еле тебя отскреб. Кое-что там, наверное, так и осталось. Ты уж прости, но от этих ошметков тебе все равно проку было бы немного. Зато теперь ты станешь обладателем нереально крутого механического тела. Когда оптика откалибруется, сам увидишь.

– Что со мной случилось?

– По-моему, тебе лучше знать. Но есть у меня одна гипотеза. Судя по размеру кратера, ты мог упасть только с одного места. С вершины Хайтауэра.

– Откуда? – название ничего не говорило мне.

– О, так у тебя с головой совсем все плохо. Зайдем с другого конца, что ты вообще помнишь?

Я крепко задумался. Мысли ускользали от меня словно через дырявую сеть. С большим усилием удалось выцепить самые важные воспоминания:

– Мне… нужно… убить… Захарию… – думать было физически тяжело, поэтому слова выходили с большими паузами. – Он… наверху…

Я не мог увидеть реакцию Игана, но он явно задумался.

– Если сложить два плюс два, то получим следующее, – наконец сказал он. – Тебе нужно убить некого Захарию, который наверху. Ты упал с Хайтауэра, а более высокой точки в городе нет. И раз отскребать пришлось тебя, а не его, можно сделать вывод, что Захария по-прежнему живет и здравствует на вершине башни.

– Почему я не помню даже этого?! – собственное бессилие угнетало меня.

– Ну, строго говоря, после таких падений не выживают. Но ты невероятно везучий. Тебя спасла уже встроенная ранее аугметика. Моя аугметика.

– Чего? – не понял я Игана.

– Ты, вижу, так и не въезжаешь, – усмехнулся тот. – Тебе уже доводилось лежать на моем столе. Причем недавно, буквально несколько дней назад. Тогда я просто шел к себе в клинику и случайно заметил, как группа каких-то отбитых наркоманов тащила твое тело. Тебя, конечно, потрепало, но жизнь все еще не покинула. Если говорить честно, то своему спасению ты во многом обязан костюму. Приличная одежда в наших краях редкость, поэтому я сразу понял, что мне попался необычный человек. В итоге твое тело обошлось мне в один шприц с одной очень забористой дрянью. Надеюсь, эти наркоманы успели кайфануть напоследок. Содержимое шприца должно было сжечь их изнутри. Но я отвлекся. Тебе вряд ли интересно слушать про печальную судьбу никому не известных отщепенцев.

– Да, ты прав. Лучше расскажи, что было дальше.

– Я приволок тебя к себе. В целом, ничего особо страшного с тобой не случилось. Каждую неделю латаю парней в худшем состоянии. Тебя я тоже подлатал. Правда, проблемы с памятью уже тогда обнаружились. Ты так и не смог сказать, кто ты и как оказался на улицах города. Даже про Захарию ничего не говорил. Сказал, что меня это не касается, – Иган старался не подавать виду, но его явно до сих пор задевало такое пренебрежительное отношение от того, кому он спас жизнь.

– Я не помню, почему был груб с тобой, но сейчас прошу прощения.

– Лучше поздно, чем никогда, – хмыкнул Иган. – К счастью, в тот раз ты смог вспомнить пароль от своего счета и весьма щедро мне заплатил. Ах да, еще оставил мне свой костюмчик в обмен на более неприметную одежду. Лохмотья от этих тряпок еще оставались, когда я опять притащил тебя в клинику.

– Мне нужно подняться на башню, – решительно сказал я. – Ответы я смогу найти только там.

– Эй, полегче. Ты еще даже зрение себе не вернул, а уже хочешь отправиться на верную смерть. Никто не вторгается в Хайтауэр. Башня и остальной город это две отдельные территории. Живущие в одном мире, не пересекаются с другим. Если ты раньше был связан с башней, то извини, больше ты не с ними. Лучше подумай, как устроиться здесь.

– Я все равно отправлюсь туда, даже если придется ползти, – упрямо твердил я.

В этот момент оптические сенсоры закончили калибровку, и от них стало поступать изображение. Я смог взглянуть на Игана. Мой спаситель оказался тощим и неопрятным человеком. Длинные волосы были собраны в хвост, а на подбородке росла жиденькая бородка. Несколько пальцев доктора были аугментическими. Скорее всего, ему требовалась механическая точность во время операций, поэтому от настоящих пальцев было решено избавиться. Но настоящей причины я знать не мог.

– Закончилась калибровка? – Иган обратил внимание на сфокусировавшиеся сенсоры. – Как картинка? Не крошится, помех нет? Если что, говори. Такое нужно устранять сразу.

Придраться мне было не к чему. Я хоть и не помнил, но был уверен, что никогда в своей жизни не видел так четко. Пусть изображение и отдавало некоторой неестественностью, я мог с легкостью фокусироваться на мельчайших деталях.

– Все хорошо. Твоя оптика работает.

– Еще бы не работала, – сказал Иган и внезапно посерьезнел. – Но у тебя все еще нет рабочего тела, и это проблема.

Тут я понял, что у меня с собой совсем ничего нет. Мне нечем заплатить даже за те аугментации, которые доктор уже установил. Похоже, Иган прочел ход моих мыслей и поспешил продолжить:

– Только не пугайся. Будет тебе новое тело, причем по-настоящему крутое. В прошлый раз ты позволил мне снять со счета все деньги. Столько я еще в жизни своей не видел, да и не должен был никогда увидеть. Думал, закрою клинику и уйду на покой. Но чем мне тогда заниматься? По своему опыту скажу, что безделье надоедает уже через несколько дней. Так что клинику свою я никому не отдам. Однако у меня теперь куча денег, которую некуда девать. И тут снова подвернулся ты, – он с улыбкой указал на меня. – Говоришь, хочешь в Хайтауэр? Я сделаю тебе такое тело, с которым ты поднимешься на три такие башни!

Новость была слишком хорошей, чтобы так легко в нее поверить. Я и не поверил: