Миры душ. Проклятие крови

Миры душ. Проклятие крови
Александр Мартынов

Посреди бесплодной пустыни продолжает свое существование последний уцелевший город Качиз. Немногочисленные выжившие скрылись за глубоким рвом, по ту сторону которого скитаются жалкие остатки Энрийской Империи, некогда владевшей всем миром. Давным-давно энрийцы заключили сделку с хаосом и взамен обрели силу демонической крови, с помощью которой покорили остальные народы. Но даже столь великая мощь не спасла их от краха. Ныне энрийцы влачат жалкое существование в качестве рабов внутри стен Качиза либо же борются за выживание в безжалостной пустыне. Но времена меняются. Качизцы перестали испытывать страх перед своими бывшими повелителями и утратили бдительность, тем самым позволив энрийцам подготовить восстание в самом сердце города. Униженные рабы пойдут на все, чтобы вернуть былое величие. Они любой ценой добудут свободу и раскроют тайну секретного оружия качизцев, с помощью которого тем однажды удалось сокрушить непобедимую империю.

Александр Мартынов

Миры душ. Проклятие крови

Глава 1. Город над пропастью

Суровые пустынные ветра вновь разбушевались. Огромные облака пыли катились по безжизненной земле, постепенно собираясь в один большой шторм. Этот шторм с каждым часом принимал все более угрожающее очертания и все ближе подбирался к последнему уцелевшему городу в этом мире.

Поселение Качиз находилось посреди океана мелкого песка, открытое всем встречным ветрам. Однако сам город при этом был надежно защищен от непогоды. Как так вышло? Ну, благодарить стоило огромный ров, опоясавший поселение. Бездонная пропасть шириной около полукилометра служила надежной преградой от постоянно подступающего песка. Никто не знал, как много его уже утекло в бездну, но, честно говоря, никто всерьез и не пытался считать. Жителей Качиза полностью устраивала их благополучная жизнь, а угроза, исходящая от пустыни, мало кого волновала.

В числе немногих обеспокоенных был капитан Рэви, который каждый день уже на протяжении почти двадцати лет всматривался в текучие пески, ожидая увидеть там заклятых врагов своего народа – ужасающих энрийцев – людей, связанных одним общим проклятием, что передавалось по наследству.

Среди качизцев бытовало немало историй о том периоде, когда весь мир был подмят под себя великой Энрийской Империей. В те времена каждый, в чьих жилах не текла оскверненная кровь, считался человеком второго сорта. Энрийцы использовали таких в качестве рабов, а также отправляли на убой в бесконечных войнах против других народов. Однако так не могло продолжаться вечно, и однажды рабы восстали против своих хозяев.

Дед Рэви нередко рассказывал перед сном своему маленькому внуку, как появились первые гардьеры. Самые сильные и отчаянные люди искали любые способы, чтобы бороться с энрийцами. На их мольбы откликнулась сущность по имени Арген-тал, которая преподнесла избранникам особые артефакты, названные гардами, похожие на оружейные рукояти без клинков. Эти артефакты вступали в связь с душами воинов и постепенно меняли свою форму. Так продолжалось до тех пор, пока у рукояти не появлялась уникальная гарда под стать духу владельца. Это было знаком, что связь полностью установлена и оружие готово исполнить свое предназначение.

Когда же наконец десятки гардьеров решились выступить против энрийцев, те сперва не приняли их всерьез. Еще бы, с ними вышли сражаться какие-то оборванцы, разве они могли хоть как-то навредить высшему народу? Энрийцы встретили мятежников с присущим им высокомерием и жестоко поплатились за это. Из пустых рукоятей в руках у бунтовщиков внезапно выросли могучие клинки, которые обладали сверхъестественной силой, сравнимой с мощью кровавого проклятия энрийцев.

Первое сражение между восставшими и Энрийской Империей закончилось полным разгромом для последних. Мятежники отбили город, превратив его в бастион. Этим городом оказался Качиз, и освобожденному поселению уже вскоре предстояло прочувствовать на себе всю мощь имперского гнева. Всего за несколько недель энрийцы собрали огромное войско, которое двинулось к Качизу с целью сровнять город с землей. Но к тому моменту, как они подошли, уже практически половина жителей города примкнула к гардьерам, овладев новым необычным оружием.

Начавшаяся осада продлилась три месяца, не принеся значительных результатов. Энрийцы не смогли взять город, но и мятежники не приблизились к победе над своими угнетателями. Тогда-то и появилась идея создать вокруг города такое препятствие, которое даже энрийцы не смогут преодолеть.

Первой мыслью было возвести стену колоссальных размеров. Но в Качизе не было материалов для столь грандиозного строительства, да и создать стену в условиях непрекращающейся осады казалось абсолютно невозможным. Тогда родилось совершенно иное предложение: вместо стены вырыть гигантский ров, уходящий глубоко в земную толщь. Этот план казался более выполнимым, и защитники города принялись за дело.

Воины с самыми разрушительными гардами сутками крошили земную твердь вокруг Качиза, пока остальные сдерживали энрийцев. Имперцы оказались достаточно умны, чтобы понять замысел бунтовщиков, а потому удвоили свои нападки в отчаянной попытке сломить сопротивление. За следующий месяц непрекращающихся боев энрийцы истребили почти треть жителей города, однако, несмотря на все усилия, им так и не удалось остановить строительство рва.

В последней, самой страшной битве Империя послала в бой абсолютно все свои силы. Уцелевшие гардьеры тем временем убирали оставшиеся участки земли, соединявшие их с Империей. Когда в бездну рухнули обломки последнего перешейка, город был окончательно изолирован, и в нем обосновались немногочисленные выжившие. Так появился свободный народ Качиза, который более ничто не связывало с Империей.

В последующие месяцы мир постигла череда катаклизмов непонятного происхождения. Ранее плодородные земли начали иссыхать под лучами беспощадного солнца. Всего за один год большая часть территорий превратилась в пустыню. Уцелел только Качиз, который каким-то чудом миновали бедствия и засуха.

Энрийская Империя на фоне катаклизма распалась на мелкие кланы, представлявшие из себя довольно жалкое зрелище. Некогда великие, тешимые своей гордыней и воспоминаниями о прежней славе, они были вынуждены скитаться по пустыне, грызясь друг с другом за последние остатки воды и пищи. Самые отчаявшиеся шли к пропасти вокруг Качиза, чтобы там умолять своих бывших рабов принять их в последний уцелевший город.

К их удивлению, жители Качиза действительно приняли некоторых к себе. Правда, лишь для того чтобы обратить угнетателей в невольников и возложить на их плечи самые тяжелые работы по восстановлению города.

Многие бродячие кланы энрийцев, услышав об этом, поступились своей гордостью и тоже выдвинулись в сторону Качиза. Один за другим энрийцы сдавались в рабство, лишь бы спастись от голодной смерти в пустыне. За пределами пропасти осталась лишь горстка кланов, приспособившаяся к суровым условиям. Но даже спустя десятки лет все еще находятся беглецы, что приходят к пропасти в поисках приюта.

Именно таких беглецов и высматривал Рэви целыми днями. Многие его товарищи считали капитана странным чудаком, который слишком много внимания уделяет энрийскому мусору. Подавляющее число качизцев соглашались воспринимать проклятых только в качестве вещей или, на худой конец, в виде животных, которым можно поручать тяжелую работу. Энрийцы жили в изолированном квартале, а на лбу у каждого из них несмываемой краской была выведена капля крови. Для изгоев даже построили отдельные проходы, по которым они каждый день шли на работу, не пересекаясь со свободными гражданами.

Внезапно кто-то осторожно дернул Рэви за плечо, и капитан отвел взгляд от пустыни, залитой солнцем.

– Еще не устал? – весело усмехнулся лейтенант Себас. – Я думаю, сегодня никого не будет. Вернись к остальным. Им уже не терпится поприветствовать новичков. Все надеются, что в этом году в нашем отряде все-таки будет пополнение.

– Пришло время нового отбора? – Рэви проморгался, прогоняя въевшиеся в роговицу желтые блики.

– В каких облаках ты витаешь? – похлопал капитана по спине Себас. – В жизни стражей пропасти происходит не так много событий, чтобы забыть про день отбора. Проклятье, да ведь твой сын сегодня будет вступать в ряды гардьеров! Я думал, ты наоборот не будешь себе покоя находить. Вдруг Жана перехватит себе другой капитан, и у тебя больше не будет возможности командовать собственным сыном?

Себас задорно рассмеялся и встал рядом с Рэви, пытаясь загородить собой неприветливый вид пустыни.

– Может, я старею, – тряхнул головой капитан. – Не знаю, в последнее время я много думаю о прошлом. Думаю о том, чем вообще здесь занимаюсь.

– Много думать вредно, – многозначительно поднял палец лейтенант. – Будь проще. Вот наши ребята, как только им становится грустно, расчехляют бутылочку-другую, и все посторонние мысли мигом уходят. Тебе стоит взять пример со своих подчиненных. Голова болеть точно перестанет. Вернее, болеть будет совсем по другому поводу, если понимаешь, о чем я, – Себас вновь звонко рассмеялся.

Рэви же перевел внимание на панораму Качиза, и его глаза остановились на небольшом районе, возведенном из красного кирпича.

– Как думаешь, это правильно – то, как мы поступили? – спросил капитан.

Себас проследил за взглядом товарища и ответил:

– Конечно. Энрийский мусор получил по заслугам. Ты знаешь историю не хуже меня: их грязная империя владела рабами целыми столетиями. Нет ничего страшного в том, что теперь они сами оказались по другую сторону. А тебе что, жалко их? Похоже, ты действительно стареешь. В твои годы многие начинают становиться сентиментальными. Хотя ты должен помнить, как мало нас осталось после осады. Я вот не застал то время, но отец рассказывал, что выжило лишь несколько сотен. Из них лишь около полусотни были гардьерами. Как дань уважения, гарды тех, кто возвел ров, не были отданы новому поколению воинов, а вместо этого навечно разместились в зале Славы и Доблести. Я иногда прихожу посмотреть на гарду своего отца. Ее вид заряжает меня… не знаю – энтузиазмом, что ли.

– Оружие моего отца тоже в этом зале, – кивнул Рэви. – Но я ни разу не приходил на него посмотреть.

– Эх, странный ты, – вздохнул Себас. – И как тебя угораздило дослужиться до капитана?

– Я один из девяти человек за последние двадцать лет, кто побывал за пределами города и выжил, – беззастенчиво ответил капитан. – А еще я один из тех, кто сражался против энрийцев в бою и победил.

– Так я тоже сражался, – возразил лейтенант. – В нашу программу подготовки входят поединки с проклятыми. Буквально в прошлом году нам приводили группу рабов, с которыми мы сражались. Между прочим, не так эти энрийцы и сильны. Мы с другими офицерами едва сдерживали смех, пока рвали их в клочья.

– Это не то, – покачал головой Рэви. – Они не настоящие энрийцы. Между ними и теми проклятыми, что остались жить в пустошах, практически нет ничего общего. Они не молятся своему темному божеству и не приносят ему жертвы. А многие из них – рабы уже во втором поколении и понятия не имеют, насколько сильна кровь, текущая по их жилам.

– Не думаю, что пустынники настолько…

– Со мной было трое опытных гардьеров, и никто из них не выжил, – оборвал капитан. – До вылазки наружу я думал, что уже давно поборол в себе страх. Но это оказалось неправдой. Настоящий страх я почувствовал именно тогда, в бою с энрийцами.

– Ну, если ты так говоришь, то, конечно, – наконец сдался Себас, разводя руки.

На несколько секунд после этих слов воцарилось молчание, которое, однако, вскоре было прервано капитаном:

– Ладно, не будем об этом, – сменил тему Рэви. – Мне действительно пора возвращаться. Как раз планировал набрать в этом году пару новичков.

– Главное, Жана возьми, – подмигнул лейтенант. – Нормальный парень, да и не такой скучный, как его отец.

– Обязательно, – отмахнулся капитан.

Вдвоем они спустились с обломка стены, который остался еще с тех времен, когда Качизу требовалось защищаться от врагов без помощи рва. Путь офицеров лежал в сторону центральной площади города, где уже собрались толпы людей в ожидании ежегодного праздника в честь дня освобождения от энрийского гнета. К этой же дате был приурочен набор новых гардьеров.

Отбор проходили далеко не все кандидаты. После суровых тренировок лишь некоторые могли все еще стоять на ногах. Однако ходили упорные слухи, что потомкам первых гардьеров делали поблажки, чтобы они непременно прошли испытание и пополнили ряды защитников Качиза. Сам Рэви никогда не нуждался в подобных уступках, но некоторые курсанты из его выпуска ни за что не прошли бы отбор, не имей они нужного происхождения.

В других обстоятельствах, возможно, стоило бы переживать, что на защиту города встают не самые лучшие из лучших. Однако Качиз был абсолютно неприступен, и офицеры по большей части весело проводили время, пропивая жалование и развлекаясь в злачных местах. В целом на это предпочитали закрывать глаза, ведь предки этих раздолбаев спасли город от уничтожения. Никто в здравом уме не хотел портить память о тех славных днях триумфа, а потому все продолжало идти своим чередом.

Рэви же тем временем добрался до площади, где другие капитаны уже давно заняли свои места. На самом деле он не торопился на праздник еще и потому, что ему было абсолютно не о чем говорить с другими офицерами. В основном их разговоры скатывались к обсуждению того, куда они пойдут развлекаться сегодня вечером, что будут пить, сколько подцепят женщин. Рэви являлся чужаком в их обществе. Он ни разу не посещал бар с тех пор, как побывал за пропастью. Каждый раз, когда он слышал разговоры о выпивке, перед его глазами вставали беззаботные гардьеры, которые когда-то давно вышли из города, будто на прогулку, и погибли первыми от рук энрийцев.

Поприветствовав капитанов, Рэви уселся у самого края стола, молча уставившись на праздничное шествие. Официальная часть уже потихоньку подходила к концу, а значит, скоро должна была начаться церемония вручения гард. Капитан искоса взглянул в сторону богато расшитой скатерти, на которой предварительно были разложены артефакты. Всего заготовили пять гард, четыре из которых еще были в стадии простых, ничем не примечательных рукоятей. Только одна гарда была полностью сформированной. Она принадлежала старику Жозелю, решившему в этом году оставить свой пост и перейти на должность инструктора в академии. Именно его гарда должна была достаться Жану. Такое желание изъявил Жозель, хоть на самом деле об этом попросил его лично Рэви, когда недавно встретился со своим старым наставником. Тот с пониманием отнесся к просьбе капитана и не стал возражать. Жозелю было не впервой хранить маленькие тайны, поэтому еще одна не то чтобы сильно его тяготила.

В этот момент музыка смолкла, но только для того, чтобы под протяжное гудение труб на площадь вышли кандидаты в гардьеры. Разумеется, их было пятеро – по числу заготовленных гард. В этом году все новички были потомками прошлых гардьеров, так что среди зевак в толпе нашлось мало тех, кто встретил их появление громкими овациями. Обычно толпа взрывалась тогда, когда среди гардьеров оказывался кто-то из простой семьи, привилегированная же каста по понятным причинам не вызывала у них заметного отклика.