6 | Поэтический дневник

полсотни грамм;
свежо и чисто,
хоть помирай,
и ангел истов,
и виден рай

Лавина дьявола (стихотворение в прозе)

Она может быть любого цвета – от мрачно чёрного, какой бывает только в преисподней, до абсолютно прозрачного, выдающего лавину только клубами турбулентности и нервным, паническим дрожанием воздуха.
Я видел зелёную лавину и розовую, голубую и пепельно-жемчужных тонов, поглощающих пёструю, карнавальную, кукольную, ненастоящую действительность мира. Это впечатляет и завораживает.
Не верится, что надо бежать, укрываться и увёртываться, не верится, что она движется на тебя, и твои размеры в сравнении с ней просто ничтожны. Её масштаб начинаешь постигать только тогда, когда она уже рядом.
Не верится, что она обладает мощью, силой, энергией, не терпящими возражений и сопротивление. Она очевидна до невероятия и невероятно очевидна. Правда, это последнее, что ты видишь перед собой.
Потому что потом наступает тьма или мгла – это неважно, потому что тебя уже нет, вместо тебя – закоченевший обрубок человека, вмёрзший в безразличную и бесчувственную пелену. Забудь всё, кем бы ты ни был.
В лавине ты становишься призраком, бесстрастным, бестелесным, монотонным. Ты не принадлежишь себе и не нужен себе, ты никому уже не нужен, и тебя можно теперь только бояться. Бойся и ты себя.
Можно ли её избежать? – конечно и даже легко: не бывай там, где сходят лавины, не иди ей навстречу и не жди её. Страшись её и себя в ней. Беги! Ты успеешь спастись и скрыться, если избежишь её очарования.
Немногие, слишком немногие, попав в лавину, остаются в живых, но эти немногие – несчастные инвалиды. Ни на что негодные и неспособные, расслабленные, поражённые потусторонностью, не от мира сего.
Ты хочешь оставаться счастливым, свободным, беспечным? – не приближайся к ней, но всегда смотри в её сторону, иначе она подкрадётся к тебе и украдёт тебя у тебя же самого. Будь бдителен.
Ты – разный: добрый, сильный, талантливый, красивый. Ты очень разный и гордишься своей индивидуальностью, неповторимостью, оригинальностью – до тех пор, пока тебя не поглотит лавина.
Эту лавину зовут Власть.

ФЕВРАЛЬ

конец зимы и всего остального

мети меня в дали, метель
туда, за шальной горизонт,
срывай мои двери с петель,
гони мою душу за фронт

и снова – не видно ни зги
в белёсых порывах стихий,
и стонут от стужи мозги,
и ветром уносит стихи

мети, засыпай, заметай,
как будто и не было нас:
засыпаны строки и май
и сверху – негнущийся наст
…
забудут меня и забуду я сам
свои наслажденья, страданья и муки,
и медленно буду нестись к небесам,
и Боже печально протянет мне руки

сонет экстаза

мир протекает нормально,
слава Всевышнему, мимо меня
стерео, поли и многоканальный,
трубами медно-победно звеня

я затихаю в своём изумлении,
я б закатился ртутною каплею,
за эту планету держит лишь трение,
да, и по утру рассол из хлор натрия

не удержать одержимость болезнями,
не испытать, что дано вдохновеньями,
мигами, вздохами, плачем, мгновеньями,
не разорвать, что повязано звеньями

небо становится всё голубей
от многокрылья моих голубей

рыбаки в море

штормит но не очень
и тянет блевать
если в глотке
ни капли водки
трюмы жадно глотают рыбу
а рыба глотает воздух
испорченный дохлой солярой
море думает: «ну, и когда
они поперхнутся моею халявой?»
подвахтенный борется
с недоснятым сном
в башке застрял тяжеленный лом
и небо матами кроется
море прессует и рулит того
кто отчаянно слаб
боцман гоняет своих рабов
а выше предсердия краб
он всех посылает в ядрёные дали
где бляди ещё никому и не дали
плачет солёной водою макрель
мы в полушарной дали от своих
и даже не верится – нынче апрель
поскольку осенним слетает стих
а кто-то под скумбрию кушает водку
в тепле и компании гладких тёлок,
я тут, надрывая последнюю глотку,
чертовски устал и чертовски ловок

разговор

я сказал себе: «поговорим,
мы давно с другими лишь болтали,
до последней рюмки, до зари,
до того, как просветлеют дали…