В тихом омуте. Книга 1. Трилогия

«Из-за статьи Крючкова», – подумал Хлопотушкин, готовясь к выговору.

У начальника цеха была личная машина «ВАЗ-2101» – «Копейка», у единственного человека в цеху, которую он получил досрочно за выдающиеся производственные показатели цеха. Все остальные работники – стояли на автомобили в очередях: цеха, завода и комбината. Хлопотушкин использовал машину и по служебным и по домашним делам. На ней он и выехал в управление комбината.

Но, к удивлению Хлопотушкина, директор не был раздражен. Даже как будто бы снисходительно добродушным, и за своевольный поступок Крючкова не высказал недовольство. Единственное, похожее на упрёк, прозвучало замечание:

– Ну что, говоришь, таланты у себя взращиваешь? Похвально. Похвально, ничего не скажешь.

А дальше повёл разговор в деловом тоне.

– Как, Витя, если я тебя назначу директором Керамического завода, – потянешь?

– !?..

– Что, удивил? – усмехнулся генеральный.

– А… а куда же Быхана, директора керамики?

– Выгоню к чёртовой матери. Мне такой руководитель не нужен. Это благодаря его творческому руководству, мы дожили до весёлой жизни. Вон как весело о нас пишут.

– Так тут, как я слышал, Плохин руку приложил…

– Плохин?.. Плохин кто? – исполнитель, а Быхан – руководитель. Завод совсем завалил, да ещё это… – Татарков потряс газетой. – Пусть убирается в своё Подмосковье, там устраивает грязелечение. Словом, Витя, готовься.

Хлопотушкин был в смятении. Он хорошо знал о делах на Керамике, в которую входили два цеха – Кирпичный и Керамический по производству облицовочной плитки. Самые трудоёмкие производства, где мало того, что всё построено на мышечной силе, так ещё и всякие ущемления, как финансовые (как, впрочем, и на всех производствах), так немало и моральных. На каждой планёрке язык Татаркова не забывал поддеть Быхана.

– Где кирпич, где плитка, я тебя спрашиваю?

– Воруют, Родион Саныч, – отвечал директор завода с партийной прямотой.

– А ты у меня там на кой?.. Организуй охрану.

– Давайте штатное расписание и фонды под неё – и хоть сегодня.

– Вы поглядите, какой он умный, а! Сам выкручивайся, сам сторожи. Начальников цехов и мастеров заставляй. Добровольные дружины создавай.

– Создавал.

– И что?

Быхан усмехнулся.

– Так почему-то не хотят они бесплатно сторожить.

– Вот вам и ответ, – резюмировал генеральный. И обращался к аудитории: – Вы что-нибудь понимаете? Нет, вы понимаете, что это за руководитель? Организовать у себя не может элементарных вещей. Не-ет, так дальше жить нельзя. Но я тебя научу. Помогу решить этот вопрос. Вот, при всех обещаю.

И, похоже, угроза теперь воплощается в дела. Видимо, последней каплей терпения Татаркова стала вот эта статья в газете «Знамя».

Виктор Михайлович призадумался. Это куда же он попадает?.. Прощай спокойная жизнь. Цех «Муки» ему будет сниться благодатью .

– Что, Витёк, призадумался? – спросил по-отечески генеральный. – Не печалься, всё будет у нас с тобой там нормально. Ты молодой ещё мужик, справишься, я в тебя верю. Вон, цех какой у тебя – всем на зависть. И тут людей подтянешь, воспитаешь из них передовиков и энтузиастов.

«Чтобы быть энтузиастом, руки не надо этим энтузиастам оббивать!» – пронеслось в голове новоявленного директора. Но сказал о другом:

– Честно говоря, я это производство слабо представляю. Да и образование среднетехническое, не высшее.

– А у меня что, высшее специальное? Высшая парт школа да автодорожный техникум. А ничего – управляюсь. Главное в нашем деле настрой, энтузиазм, напор. Программа Партии под рукой на ближайшую пятилетку? – под рукой. В ней все направления. Да мои коррективы к ним – по ним и рули. Так что справишься. Я верю. Ты ж партийный человек. А партия сказала, ты, что должен ответить?..

Виктор Михайлович покачал головой.

– Так что – вперёд! И с той же деловой хваткой, как и в цехе.

– И потом, с охраной, как-то вопрос решать надо? – задумчиво проговорил Хлопотушкин.

– Решим эту проблему, Витя. Я тебе помогу.

Хотел спросить: «Как Быхану?..» А спросил о приемнике:

– Кого вместо меня на цех?

– Хм, найдём кого, не переживай, – усмехнулся Татарков. – Есть у меня тут один кадр на примете, тебе он понравится.

Уходил Хлопотушкин от генерального директора в расстроенных чувствах. Отказаться от столь завидной перспективы было невозможно. Или увольняться. И он начал проигрывать варианты увольнения и варианты трудоустройства. Можно устроиться где-нибудь на соседних родственных предприятиях. Многих из руководителей он знал, ездил не раз к ним по производственным делам. Но вот так вот, сразу, от налаженного производства, спокойной работы уходить… было обидно и досадно. Какая-то роковая несправедливость как будто бы нависла над ним.

Эх, ай-я-яй, что же ты натворил наш писатель, Крючков Геннадий Миронович…

13

Павлу Павловичу Шилину на дом пришло письмо из райсобеса.

Он только что вернулся с дачи, где почти сутками проживал и по хозяйственной необходимости и по охране своих животных. Чем глубже углублялась Перестройка в стране, тем беднее становилось в магазинах, а отсюда, как следствие, воровство, грабежи на дачах.

Ещё не распечатывая письмо, он запотирал ладонями. Ага, сработало!

Павел Павлович, растягивая удовольствие и в предвкушении доброго известия, расположился за кухонным столом, где жена ему готовила ужин. Приладив к глазам тяжёлые очки в роговой оправе, стал вскрывать конверт с красным ведомственным штемпелем.

На листе писчей бумаги скреплённой печатью были всего лишь три строчки.

«Уважаемый Шилин Павел Павлович, просим вас прибыть в райсобес к 14.00 часам, в кабинет №13.

При себе иметь документы: паспорт, трудовую книжку.

Дата. Подпись».

– Та-ак, ёлки-моталки, – заулыбался довольный этим сообщением Шилин.

– Что там, Паш? – спросила жена.

– Та-ак. Ишь, змеи. Не на того нарвались. – Последнее относилось к администрации комбината, к сотрудникам отдела кадров и лично к его начальнику Подгузину. – Думаете на вас нельзя найти управу?.. Найдё-ом.