Поверженный Король

Абрамов взглянул на часы.

– Не раньше, чем через два часа.

– Подходи….

В назначенное время Виктор приехал в прокуратуру республики. Прежде, чем войти в кабинет, он поправил свой галстук и постучал в дверь. В кабинете, Васильева находился адвокат Лобова – Разин. Тот сидел за журнальным столиком и знакомился с уголовным делом.

–Проходите, гражданин Абрамов. Поговорим….

Виктор поздоровался и присел на стул, стоявший у стены.

– Извините меня, Виктор Николаевич, – произнес Васильев, – мне нужно ненадолго отлучиться, минут на пятнадцать, не более. Вы, пожалуйста, дождитесь меня в кабинете.

Васильев вышел, оставив Абрамова один на один с адвокатом. Разин повернулся к нему лицом и оценивающе посмотрел на него. Задержав свой взгляд на его до блеска начищенных полуботинках, он улыбнулся.

– Уважаю людей, которые умеют следить за своей обувью. Я давно хотел с вами познакомиться и поговорить. Скажите мне, Виктор Николаевич, как поощрило вас государство за ликвидацию этого бандитского формирования, которым судя по материалам следствия, руководил мой клиент?

Абрамов сидел, молча, стараясь сдержать свои эмоции. Он не хотел общаться с этим человеком по двум причинам: во-первых, он боялся возможной провокации со стороны сотрудников прокуратуры, а, во-вторых, этот человек, за деньги защищал лидера бандитской группировки.

– Что, вы, молчите, Виктор Николаевич? – вновь, спросил он Абрамова. – Видно, забыло государство повесить вам на грудь медаль за это. Я раньше тоже был таким же, как вы максималистом, верил людям, государству. Однако, поверьте мне, переболел. Теперь для меня намного важнее деньги, а не эти железки, которыми одаривает нас государство. Вы, подумайте, что вам даст смерть моего клиента? Думаю, что ничего? В крайнем случае, о вас поговорят с недельку, а за тем, забудут. Поймите, только деньги, делают человека свободным. Свободным мыслить, творить, спорить. Судя по вам, вы на закате своей милицейской карьеры. Дополнительная звезда на ваших пагонах, не решит ваше будущее. Помогите мне. У вас будет много денег, столько, сколько вы никогда не заработаете в своем МВД. Почему, вы молчите? Ну, скажите, хоть, что-нибудь?

Абрамов молчал. Разин был неплохим психологом и каждое его слово, как гвоздь, впивалось в его тело и от этой правды, звучавшей из его уст, Виктору становилось все больней и больней. Наконец, дверь открылась, и на пороге появился Васильев. Он сел за стол и покопавшись в бумагах, достал постановление о прекращении уголовного дела в отношении его.

– Вот здесь распишитесь, пожалуйста, – произнес он и ткнул своим пальцем в постановление.

Абрамов достал свою ручку и поставил подпись. Васильев убрал постановление и внимательно посмотрел на него.

– У вас есть ко мне вопросы? – поинтересовался он у Виктора.

– Нет. Прощайте, гражданин следователь…

***

Валентина, жена Лобова, покормила ребенка и, уложила его в кроватку. Она села на стуле и запела старую колыбельную песню, услышанную ей еще в школьные годы. Допев до конца, она поправила одеяльце у ребенка и вышла из детской в зал. Женщина, взяла в руки книгу, но внезапный звонок в дверь, спутал ее планы. Положив книгу на место, она вышла в прихожую и открыла входную дверь. На пороге прихожей стоял бывший юрист предприятия мужа Горохов Юра и незнакомый ей мужчина. Мужчине было около пятидесяти лет. Его импортный, серый костюм, прекрасно сочетался с его вьющимися седыми волосами.

– Извините, Валентина, – произнес Горохов. – Мы к вам по делу.

– Раз по делу, то проходите в дом, нехорошо решать деловые вопросы на пороге.

Они прошли в зал и сели на диван.

– Валентина! Этот человек приехал по просьбе Анатолия Фомича. Он привез от него записку.

Мужчина достал из кармана небольшую записку и передал ее Валентине. Она с жадностью схватила этот кусочек бумаги и стала читать. Прочитав ее, она вернула ее и посмотрела на незнакомца:

–Значит, Яшин Валерий Иванович, это вы? – спросила она у незнакомца. – Выходит, я должна буду вам передать все эти акции на недвижимость?

Мужчина, молча, кивнул.

– Валентина! Это нужно сделать, как можно быстрее. Желательно, до начала суда над вашим мужем. Вот, Юра, пообещал все это сделать в самые короткие сроки. Вам нужно выдать на его имя генеральную доверенность, и он сам все это быстро организует.

– Скажите, Валерий Иванович. Вы сами моего мужа видели? Как, он там? – поинтересовалась она у него.

– Врать не буду, сам его не видел. Его жизнь и благополучие, зависит оттого, как быстро мы это все переоформим на меня. Поверьте, мне, так оно и есть.

Валентина перевела свой взгляд на Юру и произнесла:

– Юра! Я готова хоть сейчас подписать вам эту доверенность, вот только не могу выйти из дома, ребенок спит.

– А вам и не нужно никуда идти. Нотариус приехал с нами и сейчас находится в машине. Я могу его сюда пригласить, если вы хотите.

– Хорошо….

Горохов вскочил с дивана и выскочил на улицу. Через минуту он вернулся с женщиной, которая и была, по всей видимости, нотариусом. Оформление доверенности заняло минут пятнадцать. Гости попрощались и покинули дом Лобовой.

***

Вечером к ней заехал Груздев. Он привез ей деньги и присев на стул, сообщил ей, что к нему утром заезжали ребята из Челнов. Они потребовали от него, чтобы он передал им долю ее мужа. Несмотря на их нажим, он отказался это сделать. Поговорив еще о жизни, Груздев уехал, оставив ее одну и с этими тревожными думами. Валентина позвонила Хлебникову, бывшему водителю мужа и пригласила его к себе. Батон заглянул к ней около десяти часов вечера. Сняв у порога обувь, он прошел в зал и сел на диван.

– У меня был Груздев и сообщил мне, что к нему на работу приезжали ребята из Челнов и потребовали у него мою долю. Пока он им отказал, но что будет завтра, я не знаю. Скажи, что мне делать?

Батон посмотрел на нее и пожал плечами.

– Извини, Валентина, но я сейчас не при делах. После того, как по приказу вашего мужа, мы добровольно сдали все оружие, ребята разбежались по другим бригадам. Понять их можно, каждый хочет, что-то кушать и что-то иметь в карманах.

Он замолчал, а затем, продолжил:

– Говоришь, приезжали из Челнов? Это, по всей вероятности, ребята Алика с двадцать девятого комплекса. Это серьезные ребята и с ними шутить, сейчас не стоит.

«Крысы, – подумала Валентина о ребятах. – Когда муж был при деньгах и силе, все крутились возле него, клялись в вечной дружбе и верности. Жаль, что погиб Пухов и пропал куда-то Гаранин. Эти бы люди помогли ей, не то, что этот Батон».

Словно разгадав ее мысли, Хлебников поднялся с дивана и направился в прихожую.

– Ну, так, что мне делать, Батон? – вновь спросила его Валентина. – Неужели, все друзья мужа, такие же трусы, как и ты?

– Ты, Валентина, ярлыки не развешивай. Где, сейчас, твой муж? Кому он нужен? Его время ушло, понимаешь, ушло! Вернется он домой, как пролетарий с дырой в кармане и поверь мне, не найдет ни одного человека, который его вспомнит. Вот, такие, Валентина дела. Погибать за Фомича, подставлять свою голову под пули, никто не будет. Можешь, даже не искать. Проще отдать и жить спокойно.

Хлебников надел обувь и, попрощавшись, вышел за дверь. Валентина, оставшись одна, молча опустилась на стул и горько заплакала. Привыкшая в последние два года жить в достатке и роскоши, она только сейчас стала понимать, что все эти безмятежные дни канули в лето.

«Сволочи!», – подумала она, давая характеристику бывшим друзьям ее мужа.

***

Случилось то, чего Виктор боялся больше всего. Муратов погиб, его задушили ночью в ИВС Альметьевска. Следователь прокуратуры, вывез его в Альметьевск для проведения следственных действий. Вскрытие показало, что Муратову, просто сломали шею во время сна. Развитие событий чем-то напомнило Абрамову Аркалык, где также в камерах погибали арестованные, которые пошли на контакт со следственными органами. Вслед за этим ЧП, ему позвонили из Елабуги и сообщили об убийстве Груздева, который был одним из близких друзей Лобова.

….. Груздев приехал домой. Он прошел на свою большую кухню и включил телевизор. Жена, стала накрывать на стол, а затем присела рядом с мужем.

– Ваня, как дела? Что-то, ты мне не нравишься, лицо какое-то серое? Тебе срочно нужно отдохнуть, а иначе, сломаешься, заболеешь.