Банда

– Заткнись! – сверкнув глазами, произнес Корнилов. – Здесь я решаю, кого слушать, а кого – нет. Тебе никто права голоса не давал!

Матвей Гаврилович с хрустом откусил от малосольного огурца и, положив его на стол, слал говорить:

– У нас в Зеленом Доле есть большое почтовое отделение. Каждый месяц туда из Казани привозят большие суммы денег, которые потом распределяются по району. Сумма солидная – иногда миллион, а иногда и больше. Охрана там никакая – одни инвалиды с «Наганами». Просто нужно дождаться, когда разгрузят деньги….

Старик замолчал и с интересом посмотрел на Корнилова.

– Это – деньги, Вася, а не вещи, которые необходимо сбрасывать, теряя при этом половину стоимости. Судя по вашим делам, это вам – вполне по силам. Ребята вы отчаянные, дерзкие…

Корнилов пристально посмотрел на старика. Предложение было заманчивым и требовало тщательной подготовки.

– Чего молчишь? Неужели трех инвалидов испугались? Эх, годы мои, годы. Был бы моложе, сам бы провернул это дело. Риск минимален, а каков куш?

– Я подумаю, – тихо ответил Василий и, взяв в руки бутылку, стал разливать водку по стаканам. – Ну, что? Давай, старик! Хлопнем за здоровье. Что делать с деньгами, если не будет здоровья? Вот и я об этом.

Они чокнулись и выпили.

***

Максимов сидел за столом и что-то писал в своей тетради, которую он завел совсем недавно. В кабинет тихо вошел начальник отдела и сел напротив него.

– Чем занимаешься, Павел? – поинтересовался он у него. – О чем пишешь?

– Анализирую, Станислав Иванович. Вот пришел к выводу, что квартиру с мехами взяли мои старые знакомые, за которыми я гоняюсь вот уже больше полутора лет.

– Тебе не кажется, Максимов, что ты просто зациклился на этой банде? Ищешь то, что не видят другие, и все хочешь доказать нам всем, что представителям центра так и не удалось ликвидировать эту группу.

– Вы знаете, Станислав Иванович, вообще-то я в первую очередь хочу доказать все это самому себе. Если руководство Министерства госбезопасности республики считает, что им удалось ликвидировать эту группу, пусть так и считают. Я никого не хочу в этом переубеждать. Я их все равно вычислю, как бы они не скрывались.

Начальник отдела усмехнулся.

– Что не идешь домой? – спросил Павла Яхин.

– В девять вечера заканчивает смену моя знакомая, хочу встретить ее.

– Вот это здорово, Максимов, – улыбнулся Станислав Иванович, вставая со стула. – Я рад за тебя, Павел. Работа работой, но жить нужно сегодня, а не завтра. Удачи.

Максимов проводил его взглядом и, взглянув на часы, начал собираться. Убрав папку с материалами в металлический ящик, он направился к двери. В коридоре Павел случайно столкнулся с Лосевым.

– Как служба, Максимов? – весело спросил его Геннадий Алексеевич. – Я слышал, делаешь успехи.

– Служим, – коротко ответил Павел. – Я слышал, что вы ликвидировали почти все банды в городе?

– Разве всех их кончишь? Сегодня кончишь одну, а завтра вместо нее – две. Могу сказать лишь одно, та банда, которой ты так долго занимался, ликвидирована. За ними было около двух десятков различных преступлений, так что, видишь, обошлись без всяких умников, наподобие тебя.

– Хотелось бы верить вашим словам, Геннадий Алексеевич. Думаю, что руководство министерства высоко оценит ваш труд. Наверное, повесит вам на грудь орден, а на погоны еще одну звезду.

– Думаю, что не забудут, Максимов.

Они вышли из здания и, кивнув друг другу головой, разошлись в разные стороны. Павел шел по улице, вздыхая полной грудью свежий вечерний воздух. Откуда-то издалека доносился звук гармони. Тамара стояла около забора и в свете уличного фонаря показалась Максимову еще красивее. Он бросил папиросу в урну и, перебежав дорогу, оказался за ее спиной, нежно закрыв ладонями ее глаза.

– Пашка! Не хулигань, а то позову милиции, – произнесла она и засмеялась. – Я твои руки ни с кем не спутаю.

Максимов обнял ее за плечи и прижал к своей груди.

– Как ты? – поинтересовался он у Тамары.

– Устала, Павел. Вот стою с тобой, а у самой от усталости ноги подкашиваются.

– А я хотел тебя пригласить в кино, – произнес Максимов. – Сын сейчас у соседки..

– Давай, сходим в следующий раз. Боюсь, что в кино могу заснуть.

Они шли по улице и молчали. Максимов иногда бросал свой взгляд на Тамару и ловил себя на мысли, что она думает о чем-то другом, но не о нем.

– Тамара! О чем ты думаешь? Ты где-то далеко от меня?

Она как-то испуганно вздрогнула. Его вопрос явно смутил ее.

– Ты знаешь, Павел, я сегодня получила письмо от Евгения. Мы раньше с ним встречались, строили какие-то планы на будущее. В 1942 году его призвали на фронт, а затем его родители получили извещение о том, что он пропал без вести. Оказывается, все это время он был в плену у немцев, а сейчас отбывает срок под Тюменью. Его осудили за то, что он был в плену…. Скажи, Павел, разве такое возможно?

Максимов промолчал, так как не знал, что ей ответить.

– Чего ты молчишь? Ты же работаешь в системе! Он пишет, что попал в плен, будучи раненным. В чем его вина?

– Я не могу ответить на твои вопросы, Тамара. Как-то товарищ Сталин обмолвился, что у нас пленных нет – есть предатели. Вот после этого и понеслось – раз был в плену, значит, предатель.

Она снова замолчала. За разговором они не заметили, как дошли до общежития, в котором проживала Тамара. Он хотел было обнять ее, но она увернулась от его объятия. Девушка, молча, улыбнулась ему и направилась к двери.

– Тамара! – окликнул Павел ее, но она скрылась за дверью.

Максимов достал папиросу и, прикурив, направился в сторону дома.

***

Корнилов выбросил недокуренную папиросу в окно автомобиля и, взглянув на своих товарищей, открыл дверь. Вслед за ним из «Эмки» вышли Симаков и Бабаев, и не спеша, направились в сторону почтового отделения. Почтовое отделение было не очень большим и размещалось в старом здании, построенным еще в конце девятнадцатого столетия.

– Встань на всякий случай у окон, – приказал он Бабаеву.

Симаков и Корнилов вошли в почтовое отделение. Народу в зале было не так много и появление в нем двух молодых мужчин не вызвало ни у кого никаких подозрений. В дальнем углу за небольшим столиком сидел охранник. Старая армейская гимнастерка, следы от споротых погон, говорили, что ее обладатель был в прошлом фронтовиком.

– Всем оставаться на местах! – громко крикнул Корнилов и вытащил из кармана пиджака пистолет. – Кто дернется, убью на месте!

Охранник попытался подняться из-за стола, но пуля из пистолета Симакова, буквально пришила его к стене. Тело фронтовика медленно сползло со стула на пол. Кто-то попытался закричать, но наведенный на него пистолет моментально пресек эту попытку. Корнилов, расталкивая посетителей в разные стороны, направился внутрь почтового отделения, откуда вскоре раздались крики, которые прервали несколько хлестких выстрелов.

Василий появился в зале через минуту другую, держа в руках два инкассаторских мешка с деньгами. Светлые брюки Корнилова были в кровавых пятнах.

– Всех, кто дернется, убью на месте, – снова выкрикнул он и дважды выстрелил в потолок.