Западня

Западня
Александр Иванович Вовк

Под прицел рассказчика попали судьбы совсем несхожих по своему потенциалу людей, которые в силу непреодолимых обстоятельств оказались в тяжёлой ситуации. Колоритно обсудив свои прошлые жизни и угрожающие перспективы, они совместно ищут выход из образовавшейся западни…

Иван Сергеевич сильно продрог. Он по опыту знал, что теперь вся ночь пройдет в мучениях. И заснуть вряд ли сможет. А к утру весь измочалится. Значит, пережить завтрашний день будет еще тяжелее, нежели день предыдущий. Если же подобную логику распространить на всю оставшуюся жизнь, то даже не понятно, что от этой жизни для него самого останется.

Иван Сергеевич интуитивно натянул ветхое пальто на замерзшую голову в порванной вязаной шапке, но уши всё равно предательски коченели.

Чуть погодя стало пробирать и ноги, несмотря на пару натянутых штанов. И приходилось перетягивать короткое пальто уже на ноги. У них особенно мерзли ступни, поскольку носки с лета остались тонкими и короткими, с давно оголившимися пятками. Эти голые пятки, прилипавшие из-за отсутствия стелек к внутренней гладкой подошве ботинок, постоянно чувствовали, что они голые и были чересчур чувствительны к настойчиво подбирающемуся холоду.

Лежать, вытянувшись на сдвоенной трубе, было жестковато – быстро уставали бока, принимавшие на себя основную нагрузку. К тому же требовалось помнить о равновесии, чтобы не скатиться вниз, где по щиколотку годами накапливалась дурно пахнущая вода.

«И всё-таки этот подвал не самый худший! – успокаивая себя, подумал Иван Сергеевич. – В хороший-то, мне всё равно не пробиться. А в этой пятиэтажке уже приходилось совсем неплохо ночевать. Правда, тогда морозы по моим пяткам не так били».

Несмотря на полный комплекс ночных мук, Иван Сергеевич был вполне счастлив. Его душу согревали воспоминания о вчерашней удаче, внезапно ему улыбнувшейся. Какая-то славная бабища милостиво разрешила ему относить от склада на мусорку пустые бутылки и картонные коробки.

Этим она выразила Ивану Сергеевичу своё расположение:

– Я тебя, горемычный, и на склад бы пустила, да ведь не справишься! Совсем дохляк! Не по тебе мои ящики! Да, ладно уж! Там поглядим… – обнадежила она.

«Стало быть, – радовался Иван Сергеевич. – Теперь работа у меня будет! Здесь бы до весны дотянуть, а в тепле выживание облегчается! Бабища еще и подкормила основательно. Батон залежавшейся вареной колбасы до сих пор благородно отрыгивается. Стало быть, хорошая колбаса! Прошлый раз, когда ветчину подобрал, долго мутило и рвало. А эта колбаса славная!»

Иван Сергеевич поёрзал на трубах: одна из них, более горячая, излишне пропекала штаны, заставляя часто вертеться.

«Хоть бы сегодня без соперников обошлось! – подумалось ему, а потом вообще закружило в лихих надеждах. – А, может, бабища завтра пустит в склад! Там жизнь другая! Райская! А то ещё и сторожить доверит ночью… Крыс гонять, и прочее. Постоянный ночлег… О чём тогда мечтать?»

Ходила между ними, бездомными, красивая легенда, изрядно подпитывающая надежду полуживых бедолаг. Мол, однажды такому же, как они, крупно повезло. Знатная баба глаз на него положила! Отмыла, приодела… Потом он у нее почетную должность занимал. Еще и нас гонял немилосердно. Сразу забыл, как недавно вместе перебивались…

Но тот везунчик был молодым. Не то, что я! Да ещё, якобы, бывший мент. А у них, известно, ни совести, ни жалости к людям! У них – хватка!

Где-то наверху, в подъезде, гулко хлопнула дверь. Пауза. Затем хлопнула другая дверь – уже в подвал.

«Ну, вот… Закончился покой!» – с сожалением отметил Иван Сергеевич.

И действительно. Кто-то наощупь, но достаточно уверенно, приближался к лежбищу Ивана Сергеевича. Для него это могло стать бедой, ибо отстоять свои владения он не мог физически. И хорошо это знал. В том числе, по опыту.

Потому Иван Сергеевич съежился, предчувствуя безжалостные побои в борьбе за тёплое место, и притаился, надеясь, что всё ещё обойдется – пристроился бы гость где-то там, поближе к входу и подальше от первого постояльца.

Но не сбылось. Сразу промазав мимо кирпичей, давно выложенных тропинкой, гость брякнулся обувкой в воду и грязно выругался. По его голосу Иван Сергеевич определил, что сила из него пока не вышла.

Проявляя опыт подвальной жизни, гость устремился в тот угол, где устроился Иван Сергеевич. Там, вдали от заглубленного наполовину окошка, на изогнутых под прямым углом трубах, рядом с массивными и острыми задвижками, было приятнее всего коротать долгую зимнюю ночь.

Гость в полной темноте пошарил рукой, наткнулся на Ивана Сергеевича и сообразил, что его опередили. Однако не спасовал, а перешел в наступление, злобно рявкнув:

– Кто тут? Это мои грибочки! Это я их сажал! Вали отсюда!

– Может, нам, уважаемый, вдвоём удастся разместиться? – спросил с надеждой Иван Сергеевич.

– Во, как! – более уверенно отозвался гость, уразумев, что его самого отсюда сейчас же не попрёт преобладающая сила. – Опять ты у меня на дороге, интеллигент! Угадал, что ли?

– Я! – подтвердил Иван Сергеевич, несколько даже обрадованный, что имеет дело со знакомым. – Вы устраивайтесь там… Вдоль трубы ещё достаточное место имеется…

– Вот ты туда и катись! – беззлобно распорядился пришелец.

Иван Сергеевич принялся осторожно приподниматься, придерживая пальто, чтобы оно не упало в воду. Потом, чтобы не упасть в неё самому, стал аккуратно сдвигаться по трубам метра на три от задвижки. Добравшись втёмную до нового места, он развернулся в другую сторону – подальше от ног и неприятного запаха, издаваемого ночным гостем.

Тот улегся быстро и основательно, будто хорошо видел в темноте и давно знал это место. Видать, с собой притащил какие-то спальные принадлежности. На прежнем месте и Иван Сергеевич имел два подобранных где-то ватных матраса. Благодать была! Но три дня назад его прогнали, изрядно накостыляв. Заодно и о матрасах пришлось забыть. Теперь здесь… Без удобств.

– Интеллигент! Пожрать есть? – выдохнул гость.

– Нет! Здесь нет. Я колбасу в снегу запрятал, чтобы не испортилась…

– Зря! Сходи! – приказал гость.

– Далеко… – ответил Иван Сергеевич, рассчитывая, что гость угомонится.

Но тот молчал, вертелся и стонал:

– Лучше бы ты соврал! Теперь о колбасе только и думаю. Проклятая язва… И изжога! Внутри Везувий! Может, хоть воды дашь?

– Панкреатин есть… Пожуёте? Воды тоже нет. Я ночью обычно не пью! – пояснил Иван Сергеевич.

Гость на таблетку не соблазнился, продолжая ворочаться и стонать, отвлекая ото сна и Ивана Сергеевича, который неожиданно заметил, что, наконец, согрелся. Правда, стали донимать блохи, как-то уже пробравшиеся в штаны. И отвратительно звенели комары, коим в подвале никакой мороз не страшен.

Сон куда-то делся. Иван Сергеевич приподнялся на руках, стал устраиваться заново, передвинувшись ещё на метр вдоль своих труб. Потом затих, рассчитывая как-то заснуть под непрерывное бормотание гостя. Но не удалось. Тот вдруг засмеялся:

– А ты-то, интеллигент, как среди нас оказался? На путешествия потянуло, что ли?

Иван Сергеевич долго не отвечал, с обидой вспомнив свою нелепую историю, которая и теперь сдавила сердце жалостью к себе, детям и внукам.

– Да, как вам сказать? – протянул он, наконец.

– Не ломайся! – хохотнул гость. – Не жена, так дети! Разве не так?

– Внучка… – сознался Иван Сергеевич. – В основном, она! Так уж получилось, чего я от нее совсем не ожидал… Хорошая всегда была, ластилась… Теперь в Израиле. Там хоть тепло!

– Вот тебе и раз! Так ты иудей, а не интеллигент, оказывается! – зычно захохотал гость!

– Совсем наоборот! – отверг эту версию Иван Сергеевич. – Так уж вышло! Мать ее – очень ушлая на поверку оказалась. Чего угодно ожидал, но не такого…

Помолчали. Потом гость опять стал донимать:

– Ты кем раньше был, интеллигент?

– Давайте лучше спать, уважаемый. К чему вам моя история? Мой нынешний опыт вообще никому не может пригодиться! Тем более, вам!

– Выспишься ещё! – властно хихикнул гость. – Душу свою облегчи, тогда и спать будешь крепче!

– Зачем теперь вспоминать? – безнадежным тоном начал Иван Сергеевич. – Когда-то я был уважаемым человеком. Всё-таки, доктор физико-математических… Профессор… Заведующий кафедрой. Кому теперь это интересно?