Божий дар

Божий дар
Александр Иванович Вовк

Криминальная повесть. Почти невероятная.Все знают, что многие люди не считают себя счастливыми. Потому мечтают как-то изменить свою жизнь. Но сделать это всегда настолько трудно, что почти невозможно… И вдруг появляется некий помощник – Божий дар – в форме совершенно невероятного везения! И конечно, как же упустить такой случай, чтобы всё круто не изменить? И люди решительно бросаются в омут тщательно необдуманных перемен, финал которых им представляется совершенно ясным и непременно счастливым…

Глава 1

– И за какие это мне грехи? Неужели подарочек ко дню рождения? – усмехнулся Алексей, балансируя на заснеженном тротуаре.

Сегодня он проснулся рано, но не вскочил с постели, как всегда, по-солдатски, а лежал ещё долго и неподвижно, выясняя причину смутного беспокойства. Помнится, ночью его терзали немыслимые кошмары; от пережитого ужаса он часто просыпался в липком поту, потом опять оказывался в тех же тревожащих снах, испытывая щемящую боль от их потрясающей реальности.

В полудрёме всё казалось чрезвычайно важным, логичным, требующим немедленных и решительных действий, вот только все те сны, как никогда, почему-то оказывались жуткими и кровавыми, словно предупреждали о чем-то. Но это же мистика!

– Говорят, кровь – к родственникам, – проснувшись, успокоил себя Алексей. Но удивительная складность и логичность странных сновидений из памяти улетучилась. Осталось от неё лишь что-то непонятное и непрерывно беспокоящее.

– Ведь ничего от тех снов не помню, а тревога, лишающая уверенности, где-то внутри крепко зацепилась. Может, – предположил Алексей, – ночные кошмары затем и являлись, чтобы посеять это беспокойство, ослабляющее свою жертву? То есть, меня! Но нападать в день рождения – это уже подлинный садизм! И вообще, чушь какая-то! Отмахнуться бы, да забыть? Однако крепко она зацепилась. Царапает душу на самом дне.

Пока он разбирался в себе и своих снах, в комнату тенью, чтобы ненароком не разбудить сына, вошла мать. Обнаружив Алексея бодрствующим, она склонилась над ним, нежно и торжественно поцеловала в лоб и сдержанно всхлипнула. От этого звука у Алексея запершило в горле: мало было мне недоброго сна, так матушка добавила.

– Поздравляю, сынок. Вот тебе и тридцать два… А ты всё…

Голос матери сорвался и она, отвернувшись и утираясь приподнятым передником, перекрестила сына – на всякий случай, словно верующая, а затем удалилась, лишь бы не портить ему слезами сегодняшний праздник.

Впрочем, незавершенную материнскую фразу Алексей и сам продолжил без труда:

– Не состоялся. Без жены, без квартиры, без надежной работы, без детей. Да! Такова уж ситуация. И когда выплыву, сам не знаю. И никто не знает, никто не поможет разобраться, не предостережет от ошибок. До чего же невыносима тоска в эти «радостные» дни рождения! Неутешительные итоги сами собой подводятся!

«Хорошо хоть работа от неприятных мыслей спасает! – подумал Алексей, торопясь на рабочее место. – Не опоздать бы! Что-то распустился я сегодня от всех этих итогов да анализа снов!»

Балансируя на льду в поисках равновесия, он коснулся огромной машины, нагло забравшейся на тротуар, и сразу отшатнулся, ожидая злобного завывания сигнализации. Но машина, сияющая лаково-хромовой белизной – дорогая, конечно, – солидно промолчала. Тогда Алексей с игривой благодарностью погладил ее по широченному капоту и проронил, словно красивой кошке, успокаиваясь от этого и сам:

– Не волнуйся, хорошая. Больше я тебя не потревожу!

И стал ускоряться на пути к автобусной остановке, но взгляд непроизвольно зацепился за лист бумаги под ветровым стеклом всё той же машины. Это яркий белый лист, конечно же, умышленно оставили на виду. Крупный принтерный заголовок завладел вниманием:

– Задержись, не пожалеешь!

Призыв показался неожиданным до странности. Он удивил и задержал внимание настолько, что Алексей притормозил и, напрягая глаза, дочитал остальной текст, весьма мелкий:

«Дружан! Будь добёр! Помоги мне, и тачка – твоя. Надеюсь, что за столь мелкую услугу, вознаграждение вполне приличное. Теперь – к делу! В течение недели сними эту тачку с учета, поменяй номера и зарегистрируй на себя. Ты должен это выполнить, несмотря ни на какие препятствия, от кого бы они не исходили. Но не робей, в течение недели всё будет тихо. Затем с тачкой поступай, как захочешь. Если не проколешься, то я не вернусь, хотя легко всё проконтролирую издалека. Никому не задавай лишних вопросов. Не предпринимай расследований. И не трясись! Тачка и документы на нее чистые во всех отношениях. Доверенности сделаны на предъявителя. Секрет твоей удачи связан не с машиной, но это тебя не касается. Пользуйся моментом! Ключи в багажнике – он не заперт – в секции огнетушителя. Все документы – в сейфе салона. Удачи тебе, но знай, даже удачных шуток в свой адрес я не переношу!»

Алексей оторопел, подозревая подвох. Что это? Розыгрыш в связи с днем рождения? Но среди его друзей не могло быть обладателей столь дорогой вещицы.

– Вообще-то, у хороших людей хороших машин не может быть по определению, – безапелляционно сформулировал он мимоходом. – А подобная прелесть, пожалуй, потянет на десятки тысяч долларов! – прикинул Алексей возможные варианты.

Отдышавшись от нахлынувшего волнения и оглядевшись, он постарался вообразить ситуацию, в которой неизвестный, но сумасшедший миллионер презентует ему, первому встречному, такую вот штучку, но ничего путного не складывалось. Ни одного варианта, который мог бы оказаться близким к реальности, мозги Алексея не предложили. Оно и понятно! Такого подарка себе в день рождения он не мог представить даже во сне. Да, и кому, в конце концов, такое может понадобиться? Для чего?

«Секрет твоей удачи связан не с машиной, но это тебя не касается. Пользуйся моментом!» – вспомнилась фраза с листка, так же ничего не объясняющая.

И всё-таки, раз уж таинственные наблюдатели, готовые торжествовать над простотой Алексея, по-прежнему не обнаруживали себя, он рискнул заглянуть в багажник. В нем на указанном месте действительно обнаружил ключи от машины. Впрочем, ключей в привычном понимании не было. Вместо них лежал солидный фирменный брелок, и Алексей, прячась на всякий случай от взглядов безразлично спешащих прохожих, переложил брелок в карман своей куртки. Теперь он, даже отлеживаясь в кармане, позволит открыть машину и завести движок. С такими премудростями дорогих авто Алексей уже встречался.

Он опять осмотрелся, но, не выявив признаков наблюдения, аккуратно, готовый в любой миг отпрянуть в сторону, открыл массивную дверь иномарки. В первую очередь заглянул за сидение – глубоко, до самого пола. Но и там шутники не прятались. Тогда он, по-прежнему не чувствуя себя хозяином ситуации, с опаской устроился за рулем и напряженно замер, ожидая внезапной для себя смены декораций. Ещё бы, ведь забрался в чужую машину. Объясняй потом, будто замышлялась безобидная шутка – пусть даже не совсем удачная! Но над ним никто не хохотал, не заглядывал во все окна, дурашливо крутя пальцем у виска. Никто не обращал внимания ни на него, ни на огромную машину!

«Пусть так! – решил Алексей. – Ваша шутка, ребята, удалась, но затянулась! А посмеюсь над нею только я! Конечно, если действительно, черт возьми, стану хозяином такой прелести! Хотя бы простофилей в чужих глазах не окажусь!»

В какой-то степени Алексей уже знал особенности дорогих автомобилей, поскольку не раз ремонтировал их ходовую часть в «Сервисе для иномарок», где давненько слесарил. Потому он без труда запустил мощный движок, восхитившись поразительной тишиной в салоне, и, надеясь, что всё случившееся с ним не обернется злым розыгрышем, боязливо скатился с тротуара.

Машина покатилась настолько плавно и мягко, так неслышно и величественно, что перехватило дух. В салоне установилась поразительная тишина, а начавшую что-то бормотать систему информирования водителя, Алексей сразу отключил, ибо быстро догадался, как это сделать! И хотя он слегка опаздывал, но быстро наверстал упущенное время и, незамеченный знакомыми, остановил машину в дальнем углу стоянки своей фирмы.

Оглянувшись напоследок, он увидел, что его белолицая красавица не смогла затеряться среди прочих автомобилей, элегантно демонстрируя царственную породу.

Алексей восхищенно присвистнул от ощущения причастности к этой дивной красоте и торопливо вбежал в здание своей фирмы.

Глава 2

Ещё в школьные годы среди одногодков Алексей считался надежным и обстоятельным товарищем, но когда отдал Родине свой солдатский долг, сам ощутил свою солидность. Ему и впрямь было чем гордиться. Ещё бы – ракетчик, механик-водитель могучей пусковой установки. Силища невообразимая, а он, когда требовалось, с легкостью вел устрашающе рычащую, но послушную махину по шоссе, по бездорожью, вброд. Иной раз, уже после демобилизации, Алексей жалел, что с той поры не осталось ни одной фотографии, где он запечатлен со своей грозной машиной, но снимать запрещалось категорически. А запретов тогда не нарушали!

На гражданке армейская специальность помогла Алексею устроиться водителем большегрузного грузовика на междугородние перевозки. Работа оказалась на удивление хлопотной, прямо-таки выматывающей и душу, и тело, хотя вполне денежной. Но Алексею по душе она не пришлась. Он не мог это объяснить, только до чертиков надоело пропускать под свой КамАЗ бесконечную, изрядно побитую дорогу. Зато дружеское окружение Алексея, словно сговорившись, нахваливало его работу – мол, романтично же, когда города вокруг да веси, люди хороводом разные, природа замечательная, до начальства далеко. «Вот сами бы и попробовали», – отвечал он каждому мысленно, чтобы не ввязываться в бесполезные споры. Кто из них поймет, не испытав на себе, как досаждает пресловутое постоянство перемен? Ну, не по нутру оказалась Алексею дорожная маята!

Впрочем, из-за внутреннего несогласия с существом своей работы он не задурил, не стал халтурить или волынить. Вкалывал на совесть, себя не жалел, за чужие спины не прятался, но внутренне с этой работой так и не смирился, и однажды напарник не выдержал:

– Да брось ты это дело, Лёха, если не срослось! Вижу ведь, маешься, всё не привыкнешь! Так и не обязан ты лямку здесь тянуть. И вот что скажу я тебе, как другу: «Пусть парень ты и надежный, и расставаться с тобой мне не резон, но отпускаю! Уходи, Леха! Решайся, наконец! И не переживай! Не пропадешь ты нигде, если сам не задуришь. А всего лучше, пока бездетный, перебирайся-ка ты куда-нибудь за границу».

– Нет! Не по мне это.

– Может, денег не хватает? Так для хорошей жизни их никогда не хватит, но хорошему товарищу я всегда помогу. Сам, знаешь, и я мечтал, да как-то не срослось…

– Спасибо, дружище, но нет! Знаешь, чем человек от животного отличается? Животное к любой среде приспосабливается! И не выражает, так сказать, своего недовольства различными неудобствами, а человек любую среду под себя сам и своим трудом должен приспосабливать! Я так полагаю! А иммигранты со своей родины только от работы и удирают. Причём обязательно в ту страну, где другие люди за них всё наладили, где не надо напрягаться. Это не про меня!

– Ну, ты и строгий, Лёха. Идейный! Я бы даже сказал, Человечище! Да только и сам ты ищешь место, где тебе будет лучше! Что скажешь, а? Впрочем, это я так, для красного словца. Не слушай никого! Смело уходи! Ты ведь не иммигрируешь, потому на свою страну везде пахать станешь, где бы ни прижился.

Алексей так и поступил. Без особых хлопот подыскал работу автомеханика и электрика одновременно. Всего-то в двадцати минутах от дома на автобусе. Справлялся прекрасно, но от прежней зарплаты осталась половина. Он-то не особенно переживал, потому что и раньше, зарабатывая много больше, позволял себе с женой (год назад он женился) и то, и сё, но ведь квартиру всё равно не купить, хоть пуп порви. Машинёшку какую-никакую – это можно, да зачем она, если дачи нет? Иной раз бывает недурно просто так прокатиться, для настроения, но в остальное время от своей машины лишь головная боль. И по всему выходит, что денег у него вполне достаточно для той жизни, которую они с женой ведут, но в то же время денег вроде, как и нет, если замахнуться на что-то стоящее. Тем не менее, супруга Ленка смену работы приняла в штыки, и Алексею чуть не каждый день приходилось слышать о её загубленной молодости и беспросветной жизни, о вечной нищете и муках совместного существования в одной квартире со свекровью.

«И как язык повернулся сказать такое о матери? Да она тебе всё отдать готова! Всё вместо тебя по дому делает!»

Даже узнав о несправедливых словах невестки, мать Ленку не упрекнула, лишь много дней ходила с красными глазами, – вспомнил Алексей свою давнюю обиду на жену.

А дальше отношения супругов пошли под откос без дополнительных причин, сами собой. Удивительно, но у Алексея тоже накапливалось раздражение на Ленку. Он терзался, бичевал себя за это, но злился и не понимал, почему она, войдя в их дружную с матерью семью, не желает стать родным человеком. Могла бы, не хочет! Ведь ее приняли с открытой душой, и постоянно опасались, особенно поначалу, как бы ни обидеть даже взглядом. Алексей, так тот вообще не дышал от счастья на свою Елену Прекрасную, как ее называл. И мать поступала очень мудро, в их жизнь «не лезла», хотя за них очень переживала. И Ленку с первой минуты полюбила, будто родную дочь. Но почему-то всё рассыпалось, так и не собравшись воедино.

Когда из суда они вышли бывшими супругами, Ленка расплакалась и принялась жалостливо причитать, будто Алексей ей даже ребеночка не оставил, потому что по-настоящему не любил. Она казалась жалким, несправедливо обиженным ребенком, и Алексей всерьёз опасался смалодушничать, отступить от принятого в душевных муках решения. И потом переживал днем и ночью. И винил себя в том, что оказался неспособным сохранить столь желанную семью.

А Ленка утешилась, как ему показалось, довольно скоро. Алексей встретил ее как-то с местным воротилой, но спустя месяц-другой, тот смылся, а у Ленки обозначился живот, а потом появилась дочка. Уже после ее рождения Ленка явилась к Алексею домой, слезно жаловалась на жизнь, называла себя беспросветной дурой, причитала, что поздно всё поняла, что сама во всём виновата – только прости, только бы начать всё заново. Алексей крепился, как мог – он жалел Ленку. Ведь не чужой человек, – вместе жили, вместе мечтали, даже были счастливы. Только возвращаться в уже познанное им прошлое, где на душе всякий день так тяжело и противно, что домой после работы не тянет, он не желал ни при каких условиях. Да! Ленку он жалел, но повторять всё заново, опять ошибаться и пожинать те же самые последствия он совершенно не хотел. Он отдал ей все свои деньги, тысяч двадцать пять (тогда эта сумма считалась весьма значительной), и попросил твердо, как смог, впредь его не беспокоить. Ленка ушла зареванной и без обещаний.

Но спустя два или три месяца Ленка опять появилась у Алексея, уже на работе. Она жаловалась как-то устало, будто извиняясь, что дочку совсем кормить нечем. Алексей тут же выгреб из карманов, своих и напарника, все деньги – получилось чуть больше четырех тысяч – и отдал их Ленке со словами, что и у него скоро будет ребенок (зачем соврал?). Она затравлено поздравила, поблагодарила за поддержку и тихо удалилась.

А Алексей, представив, что ее девочке нечего есть, готов был вернуть Ленку, всё простить, только бы не мучилась безвинная малышка, еще не научившаяся ходить, а уже столь несчастная. Ведь она могла стать его дочкой. И уже после, когда в очередной раз уговаривал себя не принимать Ленкины слезы близко к сердцу, привирает ведь, сознавал, что в этой стране, не имея основательной поддержки, даже очень сильный человек может сгинуть, не то что, скомканная жизнью Ленка.

«Не вечно же мне её спасать?» – оправдывался Алексей перед собой, хотя покой не обретал. Ещё бы! Всякому нищему хоть рубль, но он всегда протягивал, а бывшей жене отказал в самое трудное для нее время. После того он надолго стал себе противен. Однако время катилось, и постепенно эта рана затянулась.

Глава 3