Я шел на небо…

– Её могут подтвердить Геринг, Йодль и Кейтель.

– Что вы можете сказать о самой встрече?

– Фюрер был взбешён, когда узнал, что Муссолини ввёл войска в Грецию. Мало того, дуче не встретил фюрера на вокзале, точнее, он опоздал со встречей.

– Доверял ли Гитлер Муссолини?

Ди оторвался от блокнота и внимательно посмотрел на Гесса.

– Что известно Муссолини, говорил фюрер, то известно всем. Муссолини был уверен, что мы высадимся в Англии, и ничего не знал о подготовке войны с СССР.

Гесс замер.

– Что с вами, подсудимый? Вам плохо? Вы меня слышите?

«Я хочу говорить с герцогом Гамильтоном, – звучал в голове у Гесса его собственный голос. – Узнаёте вы меня?..»

Гесс потирает виски, смотрит туманным взглядом себе под ноги.

– Обвиняемый, что с вами?

«Я хочу говорить с вами наедине, – звучит в голове у Гесса его собственный голос. – Мой «Мессершмитт 110» упал у Игльсхэма. Узнаёте вы меня? Вы видели меня в Берлине, в тридцать шестом году, во время Олимпиады, вы обедали у меня. Я – Гесс, Рудольф Гесс. Это уже четвёртая моя попытка перелететь в Британию, три раза я возвращался с полпути из-за погоды. Фюрер, конечно, выиграет войну, не сейчас, так позже. Я хочу предотвратить кровопролитие. Если Германия и Великобритания заключат мир, а мы заинтересованы в нём, то это могло бы…»

– Подсудимый, с вами все в порядке? – Робертс явно растерян.

– Извините меня, голова… У меня к вам просьба…

– Подсудимый Гесс, вам плохо? – Лорд Лоренс нависает над столом.

– Нет, ничего.

«Я прибыл в Англию добровольно, без оружия, – память упрямо возвращает Гесса к тому разговору. – Прошу вас телеграфировать моей семье в Цюрих, что я жив. Франция повержена, Россия будет повержена, Англии не выиграть войну против Германии. Если Англия предоставит Германии свободу действий в Европе, то Германия гарантирует Англии свободу действий во всей Британской империи. Вы молчите? Почему вы молчите?..»

– Почему вы молчите, Гесс? – Удар молотка, лорд Лоренс собирает бумаги. – Врача! Вызовите врача! Я прерываю заседание. Перерыв!..

* * *

Резкий телефонный звонок в кабинете главного обвинителя от СССР Романа Андреевича Руденко. Ещё один звонок. Руденко подходит к телефону.

– Товарищ Руденко! – голос Сталина в трубке гудел металлическим эхом. – Объясните мне как специалист в юридических вопросах, товарищ Руденко, почему не мы, не советское обвинение открыло процесс? Почему мы позволяем американцам и англичанам вести себя в Нюрнберге по-хозяйски? Кому на руку затягивание процесса? Что вы на это скажете? Я слушаю вас, товарищ Руденко.

– Я думаю, товарищ Сталин, что…

– Я не узнаю вас, товарищ Руденко! Я не вижу вашей принципиальной позиции. Вы хорошенько подумайте об этом. Вашу работу в Нюрнберге контролирует лично товарищ Вышинский. Он, конечно, консультируется с Молотовым, это правильно. Но Молотов – это Молотов, а Сталин – это Сталин!..

* * *

– Вы осознаёте, – Джексон буравил взглядом Геринга, – что вы – единственный оставшийся в живых человек, который может полностью рассказать нам об истинных целях нацистской партии?

– Да.

– Вы с самого начала намеревались свергнуть Веймарскую республику?

– Это было моим твёрдым убеждением. И мы свергли её.

Несколько человек в зале зааплодировали, и Ди, не привлекая к себе внимания, был среди них.

– Придя к власти, вы немедленно уничтожили парламентское правительство, не так ли?

– Мы не нуждались в нём. Получив власть, мы должны были удержать её. Мы не могли полагаться на случай, на выборы. Мы – власть, мы – сила! Мы упразднили региональные парламенты и распустили рейхстаг.

На этот раз не аплодировал никто. В зале стояла тишина.

– Скажите, идея объединения должностей главы государства и парламента в лице Адольфа Гитлера принадлежит вам?

Геринг не сдержал улыбку:

– Мы взяли пример с двойной роли президента Соединённых Штатов. Снимаю шляпу!

– А идея концлагерей?

– Это моя идея, – и вновь Геринг серьёзен.

– Вы были за втягивание германского народа в войну против СССР?

– Германский народ не имеет ничего общего с этим делом, его никто не спрашивал.

– Я спрашиваю вас не о народе, а о вас лично.

– Лично я был против нападения на Россию.

– Но при этом вы не ушли в отставку и никак не проявили своё несогласие!

– Мы воевали. В вашей стране политики и военные поступают иначе?

– Достаточно! – Джексон отвернулся от Геринга. – Ваша честь, я бы хотел…

– Вы закончили? – уточнил Лоренс.

– Я не закончил! – Геринг едва не взвился. – Я не закончил!

– Ваша честь!..

– Подсудимый имеет право высказаться, – Лоренс охладил пыл Джексона. – Подсудимый имеет на это право.

– Что касается моей отставки, я не желаю это обсуждать! – гордо выкрикнул Геринг. – Я – офицер, если вы способны это понять. Я не тот человек, который предаёт!

Со скамьи подсудимых Геринга поддержали аплодисментами.