Канцлер Мальтийского ордена: Вежливые люди императора. Северный Сфинкс. К морю марш вперед!

Так что мой вызов к императору меня обрадовал. Государь наверняка предложит мне изготовить нечто сложное, такое, что он не может предложить сделать иностранным мастерам, которые часто не знают самых известных законов механики.

В своем кабинете император был не один. За столом, заваленным какими-то бумагами, сидели еще двое. Один из них, человек примерно моего возраста, с любопытством посматривал на меня, время от времени поглаживая короткую седую бороду. Второй, чуть помоложе, взглянул на меня с интересом и что-то шепнул седобородому. Я понял, что это люди нездешние – они были одеты странно, не так, как это принято при дворе царя. Как, впрочем, и я, единственный из подданных государя, которому разрешено было являться во дворец в простом долгополом кафтане и мужицких сапогах. Ну и бороду я не брил, потому что не хотел быть похожим на никонианцев. Как последователь старой и истинной веры, я старался держаться особняком от тех, кто курил табак и играл в карты. Были среди никонианцев и хорошие люди, но от веры своей я не отступал и заставил окружающих смириться с этим. Императрица Екатерина Алексеевна и ее сын Павел Петрович тоже махнули на меня рукой и не старались заставить отречься от старой веры.

Но седобородый не был похож на моего единоверца. Даже борода его еще ничего не значила. В отличие от моей, окладистой и тоже подернутой сединой, она была аккуратно подстрижена, а шея и щеки подбриты.

– Доброе утро, ваше императорское величество, – приветствовал я царя. – Вы хотели меня видеть?

– Да, сударь, – голос у императора был немного хриплым, как у человека, который о чем-то совсем недавно много говорил. – Я хочу представить вас двум моим друзьям – господину Патрикееву и господину Коновалову. Они прибыли издалека и хотели бы заказать вам несколько механизмов, которые понадобятся нам. Я не очень хорошо разбираюсь во всех ваших механических штучках и потому попрошу господ Патрикеева и Коновалова самих рассказать вам обо всем.

«Новые друзья царя?» – я вспомнил, что о них толковали мои знакомые. Правда, они были людьми незнатными, и знать то, что творилось в царских покоях, они доподлинно не могли.

– Иван Петрович, – начал седобородый, которого государь представил как господина Патрикеева, – мы хотели бы заказать вам несколько весьма нужных нам вещей. Первый и самый срочный заказ – это изготовление трех крепких и надежных телег для наших самодвижущихся машин…

Услышав про самодвижущиеся машины, я едва не упал в обморок. Неужели эти люди уже создали вечный двигатель?!

Я дрожащим голосом задал этот вопросу господину Патрикееву, который развел руками и сообщил мне, что вечный двигатель невозможно создать в принципе.

– Поймите, уважаемый Иван Петрович, – участливо произнес седобородый, – наши ученые с использованием законов физики и механики доказали, что двигатель, который, раз приведенный в действие, может работать вечно, противоречит этим самым законам.

Мое огорчение оказалось настолько сильным, что я даже на какое-то время перестал слышать то, что говорил мне этот странный человек. Только пару минут спустя до меня донеслись слова: «Наши экипажи обходятся без лошадей…»

– Позвольте, господин Патрикеев, но я десять лет назад изготовил подобный экипаж для государыни-императрицы, приводимый в движение силой двух лакеев.

– Иван Петрович, наши экипажи приводятся в движение мотором, работающим на бензине. Они могут двигаться со скоростью восемьдесят верст в час и перевозить груз весом больше сотни пудов…

– Этого не может быть! – воскликнул я. – Таких машин еще никто в мире не строил!

– Но тем не менее они есть, – с улыбкой произнес господин Патрикеев. – Не так давно государь изволил лично прокатиться на такой машине. Ну, а если вы продолжаете сомневаться в их существовании, то я вам их покажу. К сожалению, во избежание ненужных толков, пока нет возможности продемонстрировать нашу технику на ходу.

– Хорошо, господа, – ответил я, – допустим, у вас и в самом деле есть такие чудо-машины. Но тогда для чего вам нужны повозки для этих самых машин? Ведь они и сами могут передвигаться в нужном направлении с огромной скоростью…

Господин Патрикеев и господин Коновалов переглянулись с императором. Дождавшись кивка царя, господин Патрикеев сказал:

– Видите ли, Иван Петрович, все дело в том, что бензина, с помощью которого движется наш механизм, у нас не так уж и много. И потому, исключительно для сбережения этого самого бензина, нам и понадобится повозка, на которых наши машины будут следовать до нужного места. Ваша задача – сделать повозку достаточно крепкой и надежной.

«Странно, – подумал я, – что-то тут нечисто. Что это за таинственный бензин, который предназначен для машин новых друзей царя, и почему его у них немного? И, самое главное, где они его брали раньше?»

Видимо, прочитав сомнения, появившиеся на моем лице, господин Патрикеев посмотрел на своего товарища, который до этого скромно молчал и лишь внимательно слушал наш разговор.

– Видите ли, Иван Петрович, – сказал господин Коновалов, – вопрос с бензином – это следующее задание, которое мы хотели бы вам поручить. Нужно будет изготовить нечто вроде перегонного куба, с помощью которого и изготовляется бензин. После того, как такой куб будет изготовлен, бензина у нас будет предостаточно. Я сделал схему этого самого куба, думаю, что вы, с вашим опытом и умом, быстро во всем разберетесь.

Услышать такой комплимент в свой адрес, скажу честно, мне было приятно. К тому же посмотрев на руки господина Коновалова, я понял, что он сам механик, и мне потом, после аудиенции у государя, будет весьма интересно с ним поговорить.

– Хорошо, господа, я согласен. Хотелось бы посмотреть на ваши чудо-машины. Меня интересуют их размеры и вес. Без всего этого трудно будет начать работу над заказанными вами повозками. Заодно вы покажете – что это за штука такая, бензин…

– Сударь, – подал голос император, – вам все это покажут, и вы своими глазами увидите то, о чем вам сегодня здесь рассказывали. Но я предупреждаю вас – вы никому на свете не должны рассказывать о том, что увидите. Это один из самых больших секретов Российской империи.

– Государь, – сказал я, – клянусь сохранить в тайне все, что я узнаю от вас и господ Патрикеева и Коновалова. В чем я готов целовать крест…

– Тогда, Иван Петрович, – сказал господин Патрикеев, поднимаясь со стула, – я попрошу следовать за нами. Думаю, что вы просто сгораете от любопытства…

* * *

10 (22) марта 1801 года. Красное Село под Петербургом.

Капитан ФСБ Рыбин Сергей Сергеевич, позывной «Скат», РССН УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области «Град»

Егерь закончил заряжать свой штуцер, подсыпал порох на полку, взвел курок, присел на одно колено и тщательно прицелился. Раздался выстрел. Я наблюдал в бинокль за мишенью – деревянным щитом, приколоченным к столбу, вкопанному в землю метрах в ста от огневого рубежа. Пуля попала в центр щита – я увидел, как брызнули во все стороны щепки.

– Ну что, рядовой старшего оклада[37 - Звание, соответствующее ефрейтору в пехоте, введенное в русской армии Павлом I.], стреляешь ты неплохо, только вот беда, не применяешься к местности… – сказал я.

Егерь – среднего роста крепыш, с румяным лицом и голубыми глазами – непонимающе уставился на меня.

– Виноват, вашбродь, я не понимаю, о чем вы говорите?

– Послушай, дружище… Кстати, как тебя зовут-то? Да не по званию, а по имени…

– Егором меня кличут, вашбродь…

– Так вот, скажи-ка мне, голубчик, вот выстрелил ты в неприятеля, уложил его, а что потом делать-то будешь?

– Буду штуцер свой перезаряжать, чтобы снова можно было стрелять по супостатам.

– А неприятельские солдаты, они что – будут в это время на тебя любоваться? Или они тоже постараются тебя застрелить?

– Они, конечно, будут в меня стрелять. Я убил одного из них, а теперь очередь его приятелей меня убивать.

– А тебе что, хочется быть покойником? Нет, Егор, только не говори мне, что дело солдатское – умирать за веру, царя и отечество. Ты должен живым остаться, убив как можно больше вражеских солдат. А то, если тебя убьют, кто воевать-то дальше будет?

Егерь озадаченно почесал гладко бритый подбородок. Похоже, что он как-то не задумывался над подобными вопросами.

– Нет, вашбродь, умирать мне как-то не с руки. Ведь у меня в слободе женка есть и двое детишек. Им без меня худо будет. А что я должен сделать-то, чтобы неприятелю меня труднее было убить?

– Во-первых, братец, ты должен стрелять по врагу из-за укрытия. То есть спрятавшись за дерево, избу или еще за что-то, что защитит тебя от вражеского огня.

Во-вторых, чаще меняй позиции. Выстрелил раз, выстрелил два – и перебегай в другое место. Так супостату будет труднее тебя выцелить и застрелить. К тому же ему будет казаться, что с ним воюет большее количество людей, чем их есть на самом деле. Ты ведь знаешь, что когда почувствуешь, что врагов больше, чем своих, то и дух у тебя уже не тот.

– Знамо дело, вашбродь, боязно, когда ты видишь, что неприятеля больше. И руки начинают трястись, и по сторонам поглядываешь – не скомандуют ли господа офицеры ретираду. Только при батюшке Александре Васильевиче Суворове не слыхали мы этого слова. Ох, как он не любил его!

– А что, Егор, тебе под командованием самого Суворова повоевать довелось?