Молоток

Забавно, что весьма философски начинается утро простого офисного клерка. На данный момент мне двадцать шесть лет, а через неделю будет больше. Ах да, есть и третья причина, по которой я остановился на «Sonne» – это её смысл. Как оказалось, она про надежду, это всё я уже позднее узнал, когда загуглил перевод. И, как мне кажется, надежда – это то, с чего, пожалуй, и стоит начинать свой день. Мой день.

Глава 1. Утро

Итак, забыл представиться. Я – Игорь Скворцов. Скворец, который не летает. Живу один, точнее, с котом. Точнее, вовсе не так. Живут-то многие, я же просто есть. Запертый в своих комплексах, социофобии и однокомнатной квартирке площадью в двадцать квадратных метров. По сути дела, это дом моего кота, он ему по душе. Ну, или, что там есть у котов? По усам? По хвосту? А, не важно.

Я просто его дворецкий. Приношу ему еду, наливаю молоко, а когда ему грустно, чешу у него за ухом. И разница тут, пожалуй, представлена не только в наших социальных уровнях, но и в том, что я всё-таки выхожу из дома. Он – нет. Хотя, возможно, он бы и рад выходить. Я – нет.

Я считаю, что человек в двадцать первом веке имеет, наконец-то, право побыть в одиночестве. Помните, как у классиков: «Обещай себе жизнь без драм и живи один». Или это не у классиков? А, не важно.

Будильник к этому времени уже отпел гимн моего пробуждения. Отпел мои кошмары, которые вереницей лет тянутся за мной. Я проделал привычный маршрут до туалета, раковины, кухни. Магия будней: щелчок электрического чайника, две чашки кофе, бутерброд с какой-нибудь дрянью, порция тупорылых картинок из социальных сетей. Размышление о сущности бытия в душе, пока струится вода, мысли о том, что не выспался, о том, что нужно вылезти, одеться и идти.

Открыть ту самую дверь наружу и выйти. Нет. Я не достаточно чистый, постою в ванной еще минутку.

Поток жалости к себе прерывает звук сирены, сигнализирующий об атомной бомбардировке. Он становится всё громче и теперь уже воет, как настоящая сирена. Нет, бомбёжка не началась. Дальше не будет повествования про жизнь в бункере, хотя это, как посмотреть. Это мой рингтон. На экране телефона высветилась надпись «босс». Банально, правда? Но я же точно должен знать, кого я точно не хочу слышать сегодня, сейчас. Никого.

– Да, Геннадий Валентинович, – отвечаю наигранно бодрым голосом.

– Скворцов? Привет! Отчет по итогам мая уже готов? – выпаливает залпом мой начальник.

– Конечно! Всё готово ещё вчера, – всё тем же голосом, лица всё те же.

– Отлично, вышлешь мне на почту, как приедешь в офис. Ты сегодня за старшего, у меня сегодня нарисовались дела. Если что, я на телефоне. Игорь, еще в двенадцать сегодня совещание с генеральным, ты уж сделай там всё красиво. Сам знаешь, в долгу не останусь. Как понял? – пасует в мою сторону дядя Гена.

Как понял? Понял, что ты охуел, лысый урод. Дела у него нарисовались, ага. Опять нашел себе шалашовку малолетнюю, к которой сегодня будет пристраивать свой филиал, пока от одышки в глазах не потемнеет. В долгу он, сука, не останется. Я, как черт, в этом сраном офисе вкалываю за гроши. Тебя бы вломить генеральному, а потом тебе самому вломить, чтоб кефир из ушей брызнул.

– Всё понял. Сейчас пулей на работу и там всё в лучшем виде, – максимально радостно говорю я.

– Повезло мне с тобой, Игорёк! – игриво отвечает босс и добавляет, – всё, до связи!

В трубке слышится сигнал, подтверждающий, что оппонент положил трубку.

– Гондон! – добавляю я.

Бросаю телефон на диван. Вторая часть пьесы: шкаф, брюки, глажка, рубашка, глажка, галстук, вроде не мятый, парфюм, носки, ботинки, зеркало.

Ну, привет, узник икебаны. Телефон отправился в карман, наушники – в отведенные для них отверстия, музыка – в мой мозг.

– Пока, Арчи, – кидаю я в никуда и хлопаю дверью.

Арчи – это мой кот. Арчибальд, если представлять официально. Он со мной уже три года, и для меня, наверное, это самые длительные отношения. Он полностью белый, как настоящий снег из детства. И только глаза серо-голубые. Красавец, в общем. Породу не знаю, да и зачем? Я искал себе именно такого кота по двум причинам. Во-первых, он радует глаз. Во-вторых, когда он становится серым, я понимаю, что пора прибраться в квартире.

За дверью лестничная клетка, а жаль. Ну серьезно, машины уже могут ездить без бензина, да что там, даже без водителя. Телефоны заряжаются дистанционно и при этом транслируют и видео, и фото как тебе, так и от тебя одновременно. А мне-то что до всего этого? Это и есть будущее? Черта с два! Я хочу открыть дверь из своего убежища, и, сразу переступив порог, оказаться в этом грёбаном офисе. При этом всём сказать охраннику: «подержи на минутку дверь». Быстро пройти до своего стола с ноутбуком и сделать, что должен. Не тяните ко мне свои руки, не смотрел я вчера футбол, я вообще его не перевариваю. НЕТ, не видел я новый версус батл. МНЕ НАСРАТЬ, где ты делала свои ногти, и что у тебя там с твоим бывшим. Я тут проездом! Сейчас отправлю отчёт, объясню генеральному по скайпу, что наш руководитель захворал страшной болезнью, и всё, пулей обратно до двери, которую подустал держать бедный охранник. ОП! И я снова дома, рад был повидаться, но не зазнавайтесь, я это не серьезно. Арчибальд, папа дома! Иди, я тебе налью молочка.

Но нет же, будущее коснулось не всех. Увижу ли я другое, тоже не в курсе. Зашарпанный подъезд, лифт, точнее, ожидание его, бесконечное ожидание тайной комнаты, которая доставит меня на три этажа вниз. Конечно, на три! Их тут всего пять, я живу на четвертом. Конечно, было бы быстрее пешком! Но в моем доме есть лифт, я плачу за него каждый месяц, я выжму из него максимум.

Подходит соседка, по губам вижу, что здоровается. Натягиваю улыбку: «здравствуйте». Дело сделано, мы договорились, что можем вместе дождаться волшебную, самодвижущуюся коробку для лентяев. А шайтан машина тоже в свою очередь не торопится. Тут всего пять этажей, мать твою! Ты что, издеваешься? Или ты из соседнего подъезда едешь? Или из соседнего дома? И вот, момент истины. Лифт приехал, открываются двери, и из угла, с пола, на нас смотрит сосед с пятого этажа. Естественно, не в силах стоять на ногах, естественно, завешан вуалью аромата крепкой русской идеи. Фокусируется на нас секунд пять, а потом тоже натягивает улыбку и выдаёт свою часть договора. Все звери на борту, ковчег отправляется, не дышите.

Когда двери открылись, проскочило отвращение, мысль, что меня обманули. Обокрали на несколько секунд свидания с довольно симпатичной соседкой. Свидания, в котором не будет слов. Затем пришло осознание, что из лифта все местные хотят выжать максимум, так как квитанции об оплате приходят всем. А затем и вовсе наступило какое-то понимание человека в целом. Конкретно этого. Был бы у меня телепорт, я бы тоже пил двадцать четыре на семь. Тогда, может, он у него есть? Может, будущее не дошло только до меня? А чувак уже везде побывал, устал и решил просто посидеть на грязном полу в лифте, с видом: «Эй, хорош бежать, остановись! Силы не бесконечные».

Двери открылись, можете снова дышать. Мы вышли на улицу, не все, в составе лестничного дуэта. Космонавт так и не покинул свой шаттл, остался на еще один заезд.

Я вдохнул воздуха полной грудью. Настроение улучшилось. Ударил себя по грудным карманам, достал сигарету и закурил. Не спеша и с удовольствием. Вообще, хорошего, конечно, мало и привычка вредная, но я курю с тех пор, как себя помню. Нет, это не с детства. Просто плохая память.

Докуриваю, смотрю на часы. Половина восьмого, пора бы ускориться. В офисе нужно быть к девяти, и полтора часа на дорогу хватит впритык. Я живу в провинции, в городе, название которого вам ни о чем не скажет. Мы мелькаем в новостях только в связи с событиями мирового масштаба, кои проходят тут крайне редко, либо же, когда под следствием оказывается очередной чиновник. В итоге, город небольшой, хоть и миллионник. Инфраструктура оставляет желать лучшего. Полчаса пешком до метро, там пересадка на трамвай или автобус, и вуаля, мы на месте. На том самом месте, где засовываешь свое эго в задницу и перебираешь цифры в табличке, чтобы все радовались. Все, кроме тебя. А, хотя не важно.

По дороге слушаю радио, что-то из популярного. Одни и те же треки сменяются голосами неистово жизнерадостных ведущих, которые о чем-то шутят и говорят, что всё должно быть круто. Как они умудряются быть такими? Каждый день, каждое утро. Говорить на всю страну, что сегодня самый лучший день, даже в дождь, даже в минус пятьдесят. А завтра будет день еще лучше. Эту мантру я не постиг, хотя и пытался. А может, не пытался, а мне так казалось. К слову сказать, я как-то был настолько в отчаянии, что даже написал на почту какой-то местной радиостанции, что хочу у них работать. А что? Всех же в конечном счете, учат на рабочем месте. Слесаря мастерить, водитель должен иметь права и навыки вождения транспортным средством, врачей учат лечить, а маляров красить. Логично, что ведущих на радио учат быть счастливыми. Другого предположения у меня нет, а лично проверить так и не удалось. На то письмо мне так и не ответили.

По пути до метро подмечаю всякое. Делю мир надвое. Первый тот, который слышу в голове, точнее, в ушах. Счастливый и жизнерадостный. Второй вижу глазами. Парадокс в том, что они находятся в одной стране, даже в одном городе, но кардинально отличаются. Всё, что мелькает в ежедневной суете, по привычному маршруту, кажется каким-то унылым. Безжизненным. Вон, дети на площадке лепят куличики из песка, все плюс-минус одинаковые. И куличики, и дети. Мамочки общаются друг с другом на привычные темы или заворожённо смотрят в экраны своих световых панелек. Тоже все плюс-минус. И мамочки, и панельки. Какой-то водила колдует над ласточкой, старики, преимущественно женского пола что-то жестикулируя друг другу, доказывают, хозяин с заспанным лицом стоит, дрожа на ветру, ожидая, пока его пёс сделает на приподъездный газон свои дела. ВСЕ плюс-минус.

Из бесконечных блужданий разума меня вырывает обрыв голоса ведущего, читающего очередную мантру крутости, и вибрация, отдающая в левом кармане брюк. Достаю телефон. Артур.

Артур – мой друг. Тот самый, которых к двадцати шести у меня осталось немного. Тот самый, с которым я могу не созваниваться месяцами, и потом не придётся неловко оправдываться за свое отсутствие. Настоящий, в общем. Не как по радио.

– Да, – отвечаю я.

– Игорёк, подождем твою маму? – раздаётся в трубке радостный голос Артура.

– Подождем, подождем. Рад тебя слышать. Как жизнь?

– Да как всегда, всё лучше всех. Я думал, ты сдох, – продолжает Артурчик.

– А вы всё не дождетесь никак, – парирую я, – вот, вашими молитвами и скриплю.

– Понял. А какой у нас через четыре дня день? – с интонацией сыщика пасует мне он.

– Пятница, если мне память не изменяет, – сухо отвечаю я, параллельно заприметив симпатичный женский силуэт, проходящий мимо.

– Ага, а еще? – продолжает наседать Ара.

– Не знаю, брат. Праздник, наверное, какой-нибудь православный, ты же мусульманин, тебе видней.

– Смешно, – хохотнул оппонент, – у тебя же днюха, дятел. Или ты слиться опять решил? Хера лысого у тебя получится. В этот раз ты поедешь с нами, культурно посидим, отдохнем. С нас приключения, с тебя бабос. Твой же день рождения, в конце концов.

– Я думал предприниматель у нас ты, а плачу за все почему-то я.

– ПРЕД-ПРИ-НИ-МА-ТЕЛЬ, – вычеканил по слогам Артур. – Это же от слова предпринять что-то. Вот я и предпринимаю. От тебя же не дождешься. Ну правда, братан, достал ты в своей халупе киснуть. Никуда не ходишь, ни с кем не общаешься, давай хоть на двадцать семь твои оторвемся.

– Лет или тысяч? – насторожился я.

Артурка прав. Я не участвую в тусовках. В жизни. Даже своей компании. Даже той Компании, в которой работаю. Я отшельник. После работы или походов в магазин запираю дверь в крепость и начинаю, как мне кажется, жить. Кутаюсь, как паук, в социальные сети, ищу в поисковике всякую херню, раньше играл в видеоигры, а теперь даже играть лень. Просто иногда смотрю, как играют другие. Те, кому нравится это делать. Те, кто чувствуют себя там счастливыми и нужными. Читаю всё подряд. От статей и комиксов, до Ремарка и Байрона. То ли я такой многогранный, то ли вкуса нет. Когда становится совсем грустно – пью, но не часто. Алкоголь как-то неправильно на меня влияет. Скорее, как седативное. Скорее, как снотворное. Причем, любой из тех, что я пил. Причем, если переборщить с лишней рюмкой или бокалом, то сон уходит, и приходит парк аттракционов. Тот самый, в котором есть самая адовая карусель. Та, на которой катаются сатанисты и первокурсницы. Причем, жирная билетёрша, которая поставлена следить за исправностью сего развлечения, жопой своей свезла все рычаги и тумблеры. Пристегните ремни, они вам не помогут, но мы хотя бы не будем потом искать ваш искорёженный труп.

Когда же скука накаляет одновременно докрасна градус одиночества, да так, что немецкие фильмы не помогают, я пользуюсь сервисом доставки женщин. В аристократии – куртизанками. Ну, во-первых, надо же поддерживать себя в форме, практиковаться и всё такое. В конце концов, вдруг мне подвернется та самая, единственная, которая заинтересуется моим филиалом и возьмет его на аутсорсинг. Если вы понимаете, о чем я. Ну, а во-вторых, мне тотально не везёт с отношениями, и больше пары месяцев, как правило, они не длятся. Зато потом душевные терзания, грустные статусы и деньги, которые уходят на водку, а не на корм Арчибальду. Оно ему надо? Мне – тоже нет. Я понял, что так и дешевле, и проще.

– И того, и другого, – подметил Артур.– В общем и целом, с Коляном и Дуней я сам всё порешаю. Мы подберём и место поприличнее, и компанию соответствующую.

Коля и Дуня – наши друзья. Николай Сотов и Игорь Дунин. Да, так получилось, что Дуня появился в нашей банде позднее, потому он и Дуня. Он сам предложил, а нам и не жалко.

– Только сватать меня не нужно, как в прошлый раз. И если лыбиться, как удав, я не буду, не надо всем рассказывать, что у меня кот умер, – резко парировал я.