Открыватель замков

Открыватель замков
Александр Степанович Грин

«В ноябре 1797 года механик Генри Модлей поссорился со своим хозяином Джозефом Брамахом и начал самостоятельное дело, сняв полуразрушенную кузницу. Два дня Модлей и его хорошенькая жена, Сарра Тиндэль – теперь мистрисс Модлей, – работали не покладая рук, чтобы привести заброшенное помещение в годное для работы состояние; так как Модлей, очень любивший свое дело, хотел непременно начать работать с понедельника, то два дня – пятница и суббота – прошли в починке верстаков, горна и свинцовых оконных рам. Часть инструментов, сделанных для себя за время работы у Брамаха, Модлей перенес в кузницу; остальной необходимый инвентарь – молоты, клещи и т. п. – ему пришлось купить из последних денег, но он не жалел о расходах, так как знал, что недостатка в заказах не будет…»

Александр Грин

Открыватель замков

В ноябре 1797 года механик Генри Модлей поссорился со своим хозяином Джозефом Брамахом[1 - Д. Брамах родился в 1748 г. Г. Модлей родился в конце XVIII столетия в 1771 г.] и начал самостоятельное дело, сняв полуразрушенную кузницу. Два дня Модлей и его хорошенькая жена, Сарра Тиндэль – теперь мистрисс Модлей, – работали не покладая рук, чтобы привести заброшенное помещение в годное для работы состояние; так как Модлей, очень любивший свое дело, хотел непременно начать работать с понедельника, то два дня – пятница и суббота – прошли в починке верстаков, горна и свинцовых оконных рам. Часть инструментов, сделанных для себя за время работы у Брамаха, Модлей перенес в кузницу; остальной необходимый инвентарь – молоты, клещи и т. п. – ему пришлось купить из последних денег, но он не жалел о расходах, так как знал, что недостатка в заказах не будет.

Действительно, не успел Модлей выпить кружку эля и съесть кусок холодного пирога с мясом, которые Сарра принесла из ближайшей таверны, как дверь открылась и в кузницу вошел пожилой человек в темном плаще – художник Лингрев, живший на Пикадилли, по соседству с мастерскими Брамаха. Не даровитый, однако имеющий много заказов, благодаря спасительному инстинкту посредственности – уметь угождать клиентам, – Лингрев рисовал портреты. У него была слабость желать усилить свое значение разного рода выдумками; так, он заказал Брамаху для входной двери висячий фонарь в виде полушария, а теперь, прослышав, что главный мастер Брамаха ушел от хозяина, явился заказать Модлею железный мольберт, чертеж которого нарисовал сам.

– Мистер Лингрев! – воскликнул Модлей, в то время как просиявшая Сарра торопливо вытирала скамейку для посетителя. – Мы еще ничего не начали! Только что привели в порядок эту лачугу. Не были ли вы у Брамаха?

– Вот именно, – ответил, усаживаясь, Лингрев, – я вынес впечатление, что дядя Джозеф едва ли сам очень доволен своим поступком по отношению к Модлею. Разумеется, мне нужен мастер Модлей. Я люблю тщательно отделанные вещи, и едва ли кто-нибудь может работать так тщательно, как ваш муж, милая Сарра.

– Я совершенно уверена в этом, – ответила молодая женщина, принимая важный вид, но отворачиваясь, чтобы не рассмеяться. Схватив веревку кузнечных мехов, она стала раздувать горн; треща, полетели искры.

– Сядь, Сарра, – сказал Модлей, – ты мешаешь мистеру Лингреву говорить о своем деле.

– Старый ватерклозетчик![2 - «Мастер, устраивающий ватерклозеты» – первоначальная вывеска мастерской Брамаха.] – воскликнула мистрисс Модлей, бывшая ранее служанкой Брамаха. – Если бы еще он был скуп! Не перебивайте, у меня накипело на старика. Он не скуп, но он считает Генри мальчиком. И это в то время, как Генри придумал ему столько разных усовершенствований для станков и замков!

Восклицание Сарры Модлей – «старый ватерклозетчик» – относилось к началу деятельности Брамаха.

Лингрев и Модлей рассмеялись.

– Сарра права, – сказал Модлей. – Один мой самозадерживающий клапан для гидравлических прессов дал дяде Джозефу несколько тысяч фунтов.

– Все любили Генри, – продолжала взволнованная Сарра. – А вы знаете, что его нельзя не любить. Он честен и прямодушен. Если он талантливее Брамаха, то…

– Довольно, Сарра, – мягко сказал Модлей.